Писателям следует избегать соблазна «поиграть в генералы», однако нельзя допускать, чтобы подобные заявления оставались без рассмотрения, и не только потому, что они неверные, но еще и потому, что уже тогда было известно то, что они неверные. Более того, они бросают вызов всему предвоенному опыту боевой подготовки армии. Спорны и положения данного заявления. Ну, например, не смогут солдаты противника «сосредоточить весь свой огонь на отдельном подразделении», то есть на «группе, делающей перебежку», если группа, которая в тот момент обеспечивает огневое прикрытие, не дает им поднять голову над окопами. Заявление командующих армиями подразумевает наличие нескольких групп героев, которые без всякой поддержки и без всякой надежды на победу, где ползком, где броском, прокладывают свой путь через нейтральную полосу до тех пор, пока не останутся висеть на немецких проволочных заграждениях. Это — совершенно искаженные представления о том, какой может быть хорошо организованная атака, если она проводится на соответствующей местности и при грамотном применении тактики коротких перебежек. Нейтральная полоса полей боев при Сомме будет усеяна воронками от разрывов снарядов, в особенности после недели огневой подготовки. И в любом случае местность здесь всхолмленная, с наличием большого количества мертвых зон — участков, где близлежащие возвышенности защищают от стрельбы прямой наводкой и препятствуют наблюдению за войсками. Это обстоятельство не осталось незамеченным ни командирами дивизий, ни рядовыми солдатами, которым предстояло идти в атаку по нейтральной полосе. Существует масса примеров, когда командиры подразделений на передовой пренебрегали положениями роулинсоновских «Замечаний по тактике».
Главное в тактике выдвижения короткими перебежками в том виде, в каком она применялась армией Великобритании до начала Первой мировой войны, заключается в том, что атакующие должны использовать складки местности и создаваемое огневое прикрытие, чтобы без лишних потерь проложить себе дорогу к позициям противника, и вблизи от них найти такое место, с которого с определенной долей успеха можно будет совершить рывок к передовой линии траншей. Успеху этой тактики в значительной мере способствует наличие «огневых отделений» с одним или даже двумя ручными пулеметами. Однако, как они это показали в боях при Монсе, а также в других сражениях, британские стрелки 1914–1918 годов только огнем своих винтовок могли обеспечить высокую плотность поражения при высокой плотности огня. Солдаты выдвигаются к своим рубежам перехода в атаку различными построениями: в колоннах, небольшими группами по два-три человека или каждый по отдельности. И только выйдя на рубеж перехода в атаку, они перестраиваются в боевой порядок развернутого строя, и это делается для того, чтобы каждый солдат мог стрелять из своего оружия, не опасаясь попасть в кого-то из своих, и чтобы удар на последней стадии атаки оказался губительным для противника. Если бы те 100 000 бойцов (а это количество солдат, посланных 1 июля 1916 года в первые наступательные бои сражения при Сомме), шли к немецким позициям короткими перебежками; если бы на открытых участках местности их движение прикрывал бы огонь со стороны своих траншей, а также «огневые отделения» взводов и рот, участвующих в наступлении вместе с ними, и не в последнюю очередь огонь пулеметчиков, вооруженных ручными пулеметами Льюиса, которые, с тех пор как станковые пулеметы Виккерса были выведены из состава батальонов и сведены в отдельные пулеметные роты огневой поддержки в составе бригад, стали непременной составляющей огневого планирования каждого батальона, тогда результаты боя в тот роковой день могли быть совершенно иными.
Позднее генерал Роулинсон пришел к заключению, что во время сражения при Сомме всего какие-то три минуты отделяли успех от неудачи, это именно то время, в течение которого нужно было пересечь нейтральную полосу до того, как немцы успеют вернуться в траншеи к своим огневым точкам. Подобный график выглядит довольно жестким. Но если он верен, тогда три минуты прицельного огня атакующей пехоты, да еще с близкого расстояния, по обороняющимся немцам, которые еще только выходили из укрытий, могли бы дать иной результат. В «Официальной истории» говорится, что наставление Роулинсона опускает любые упоминания о необходимости использования ружейно-пулеметного огня для обеспечения огневого прикрытия, важной составляющей боевой подготовки в предвоенный период, добавляя при этом, что «возможно, все это было само собой разумеющимся». Однако все было не так. Если для атаки используется предписываемая наставлением тактика развернутого строя, значит, становится невозможным применение предвоенной, хорошо зарекомендовавшей себя тактики коротких перебежек и огневого прикрытия. Там просто не существует условий для движения при огневом сопровождении, и эти две тактические разновидности наступательных действий несовместимы друг с другом.
Среди аргументов, выдвинутых в пользу наступления развернутым строем, был и такой довод: солдаты из дивизий Новой армии не обучены тактике коротких перебежек в сочетании с огневым прикрытием, и стало быть, они все равно не смогли бы эффективно использовать ее. В лучшем случае подобное заявление выглядит сомнительным по двум причинам. Наиболее очевидный вопрос: если они не были обучены, то по какой причине? Большая часть личного состава этих пехотных соединений имела в своем распоряжении более полутора лет, а за такое время совсем нетрудно освоить тактику наступательных действий короткими перебежками и с огневым прикрытием. Достаточно и нескольких недель, чтобы обучиться ей, а месяцы тренировок сделают эту тактику второй натурой даже самого тупого солдата. Утверждалось также, что атака развернутым строем производит такое угнетающее действие на противника, что даже и в случае значительных потерь для захвата позиций противника достаточно будет и того небольшого количества солдат, которые смогут дойти до них. Большинство батальонов проводили атаки, построившись в четыре шеренги, в каждой шеренге по одной роте. Такое построение было принято из тех соображений, что первые две шеренги могут быть уничтожены огнем противника, третья шеренга может понести тяжелые потери, но четвертая шеренга выполнит поставленную боевую задачу, и благодаря этому окупятся понесенные потери.
Это — то, что называется «линейная тактика», и ее рискованно применять по двум причинам. Во-первых, она бесполезна, когда позиции обороняющихся не пострадали от огневой подготовки и когда оборону держит противник, который не намерен сдаваться и который в избытке вооружен автоматическим оружием. Во-вторых, подобная тактика строится на предположении, что система обороны противника в целом — ее укрепления, сами защитники и их оружие — должны быть уничтожены в течение многодневного артиллерийского обстрела. Это, однако, — только предположение, но никак не доказанный факт. После 1914 года появилась масса доказательств и даже еще больше конкретных фактов, убеждающих, что подобное предположение опасно или даже смертельно опасно. При наличии достаточного количества боеприпасов один грамотно установленный пулемет и достаточно храбрый пулеметчик без особого труда могут скосить любой развернутый строй, и он может продолжать это занятие часами, уничтожая одну волну атакующих за другой.
Из пулемета стреляют совсем не так, как это показывают в кино — длинными очередями прямо в нейтральную полосу. В идеальном случае стрельба ведется короткими, продолжительностью в четыре секунды, очередями и с позиций, расположенных уступом вперед к линии фронта. Другими словами, огонь с таких позиций ведется не прямо в цепь наступающих, а как бы вдоль, под возможно более острым углом к ней. Такая стрельба позволяет наиболее эффективно использовать характерный для этого оружия «эллипс рассеяния» — вытянутую и похожую на огурец сердцевину рассеяния, на которую приходится большая часть всех попаданий. Если количество подобных пулеметных гнезд таково, что они позволяют вести перекрестный огонь, а у немцев на Сомме было более 1000 пулеметов, пройти через нейтральную полосу становится невозможным. Пулемет — это машина, и, как всякая машина, он не знает усталости, а горы трупов его не сводят с ума. И на Западном фронте каждый станковый пулемет с водяным охлаждением имел скорострельность 600 выстрелов в минуту, и каждый из них мог стрелять безостановочно в течение многих часов.
И еще несколько слов о дымовой завесе. Дымовая завеса ставилась во время сражения при Лоосе, и даже в том кровавом побоище многим батальонам она помогла пройти нейтральную полосу при меньших потерях. Трудно попасть в человека, который тебе не виден, и очевидно, что, Даже когда такое оружие, как пулемет, установлено на треножном станке, стрельба вслепую в стену белесой мглы будет гораздо менее эффективной, чем прицельный огонь. Роулинсон опасался, что его солдаты, попав в густой туман дымовой завесы, могут отклониться от направления атаки; он знал, что дымовая завеса будет затруднять работу передовых артиллерийских наблюдательных постов (ПАНП), и, несмотря на это, он не отдал приказа, запрещающего ее применение. Точно так же он не настаивал и на постановке дымовых завес. Роулинсон поступил иначе и предоставил решать этот вопрос командующим корпусов и дивизий. Одни из них ставили дымовые завесы, другие нет, но есть основания считать, что те части, которые воспользовались ими, в особенности две дивизии 3-й армии, которые вели наступление в направлении на Гоммеркур — 46-я (Северно-Мидлендская) и 56-я (1-я Лондонская), — смогли перейти в атаку с относительно малыми потерями. Правда, позже обе дивизии были разбиты огнем немецкой артиллерии и контратакой немецкой пехоты.
