– А? Чего? – На вид парню было лет двадцать пять, жидкая бородка не придавала ему солидности, а наоборот, подчеркивала юный возраст. Русые волосы, голубые близорукие глаза, небольшой круглый носик.
"Медбрат, что ли?"
– Извините. А Равиля Фахрутдиновича где можно найти?
– Это я.
– Ой. Здравствуйте. – В представлении Леки татарин должен был иметь черные волосы и восточные глаза. – Я вот по поводу больного. Коробова.
– А, это вы, – засуетился доктор. – Меня предупредили, что вы должны приехать. Вы уж простите, не спал всю ночь. Больной, конечно, тяжелый…
– Как он там? Совсем плохо?
– Ну, как вам сказать? – врач замялся. – Вы – жена его? Как вас зовут?
– Лена. Не жена, правда. Но это все равно. Вы можете сказать мне всю правду.
– Да пока еще рано говорить о чем-то. Он жив, и это самое главное. И самое удивительное. По всем законам природы этого быть не должно. Огнестрельное ранение головы, сквозное пулевое ранение мозга. Вы не видели, как это случилось?
– Нет, – в очередной раз бессовестно солгала Лека.
– Ему вставили пистолет в рот и выстрелили. Извините за откровенность: такой выстрел убивает наповал. У вашего же Демида – что-то неописуемое. Аномальные регенеративные способности.
– Что-что?
– Вот, посмотрите сами. – Врач извлек из ящика стола какие-то рентгеновские снимки. – Ему компьютерную томографию сделали там, в городе. Вот это – снимки мозга в нескольких срезах. Траектория пули прошла через стволовую часть мозга, ядра подкорки, мозжечок. По теории должна быть немедленная остановка дыхания, необратимые повреждения. Слыхали, наверное, такую фразу: "Нервные клетки не восстанавливаются"? В лучшем случае – атаксия, полное расстройство двигательной функции.
– Значит, все? Надеяться больше не на что? – Лека закрыла глаза.
– В том-то и дело, что не все! Вот, смотрите сюда, – Равиль ткнул пальцем в какие-то серые разводы. – Видите? Нет пулевого канала!
– Вы думаете, я что-нибудь понимаю в этом?
– Ну ладно, объясню проще. Есть входное отверстие пули. Есть выходное – дефект кости. А в середине, между ними – неповрежденная ткань! Как будто за то время, пока его везли в реанимацию, произошло полное восстановление вещества мозга. Это и есть регенерация! Только у человека такой не бывает. Знаете, если у ящерицы оторвать хвост, он через полгода отрастает снова. Но ведь человек – не ящерица. И мозг – не хвост! Вот ведь какие дела… – Парень озадаченно посмотрел на Леку.
– И что теперь?
– Боюсь даже загадывать. Конечно, больной сейчас – крайне тяжелый. Ушиб мозга, отек мозжечка… В истории был случай, когда одному человеку железный прут пробил голову насквозь, и после этого он еще жил много лет. Правда, характер у него сильно переменился. В худшую сторону…
"Куда уж хуже? Только бы жив остался…"
– А где он сейчас находится?
– В палате. Вы не думайте, что у нас везде такой гадюшник в больнице. У него там все на уровне. Впрочем, сейчас сами увидите.
Они вышли из ординаторской и завернули за угол. Коридор здесь был перегорожен огромной металлической дверью с двумя круглыми окошечками – иллюминаторами. Пространство перед дверью занимал массивный дубовый стол. За ним, положив голову на руки, дремал человек. Он встрепенулся и уставился на Леку изучающим взглядом.
– Это Елена. – Доктор показал на Леку и она кивнула головой. – Она к Демиду. Все нормально?
– Да ничего. Вроде бы, никто пока не наезжает. – Парень поднялся из-за стола. Был он коротко стрижен, сложение имел близкое к квадратному. Полу его черного пиджака оттопыривала кобура внушительных размеров. – Привет, Лека! Опять вы с Динамитом шухер наводите? – Он развязно улыбнулся.
– Тебе платят – и сиди! – Лека отодвинула парня плечом и прошла в дверь.
Дверь в палату также была железной, с оконцем, в серое пуленепробиваемое стекло которого была впаяна мелкая металлическая сетка. Лека увидела Демида – он лежал, укрытый до пояса одеялом. Голова его, замотанная бинтами, напоминала белый футбольный мяч. Виднелся только нос и закрытые глаза, обведенные черными окружьями. К носу и шее Демида шли прозрачные трубочки, множество синих тонких проводков соединяло его тело с аппаратурой, расставленной на полках. На соседней кровати дремал еще один охранник в камуфляжной форме – худощавый мужчина лет пятидесяти, совершенно седой. Равиль дотронулся до его плеча – тот сел, хмуро огляделся вокруг, и молча вышел из палаты.
– Система мониторинга, – объяснил Равиль. Он ткнул пальцем в экран. – Вот это сердце его бьется, а это – энцефалограмма. Ну, и прочие параметры. Если что не так – сразу будет сигнал. Электронная дозировка инфузии растворов. Все самое новейшее! – Доктор с любовью похлопал по серой коробке монитора.
– А Демид-то как? – Ленка боялась дышать – вдруг что-нибудь может повредить ее драгоценному Деме, спеленатому, как египетская мумия.
– Да пока ничего. Теперь нужно время для восстановления. Я думаю, несколько недель он будет пребывать в состоянии, близком к коме. А может быть, и несколько месяцев… Операция ему, к счастью, не требуется, но насколько изменена функция мозга, выяснится только со временем. Все, что сейчас ему необходимо, он получает.
– Равиль… Ничего, если мы перейдем на ты?
– Без проблем.
– Ты давно работаешь в медицине?
– Понимаю… – Равиль усмехнулся. – Боишься, что я не справлюсь с твоим Демидом? Ожидала увидеть старого опытного врача, а оказалось, тут какой-то молодой человек, чуть ли не студент? Не волнуйся. Хирургом я работаю восемь лет, и за это время столько повидал, что иному за пятьдесят не привалит. И в Москву меня звали не раз. Говорят: "Что ты прозябаешь в этой дыре с твоими-то руками и головой?" А что мне Москва? Я в Италию могу мотаться хоть три раза в год за те деньги, которые здесь получаю. "БМВ" уже второй сменил. Пока такие люди, как твой Коробов, стреляют друг другу в голову, я без хлеба не останусь. Извини.
– Демка не такой! Он знаешь, какой человек… – Слезы сами потекли из глаз Леки. Она вытирала глаза рукой – плакала в первый раз за сегодняшнюю бесконечную ночь. – Он – необычный человек, таких больше нет на свете. И я люблю его. Очень, очень люблю… Равиль, спаси его, пожалуйста! – Она уткнулась в плечо доктора мокрым лицом. – Пожалуйста!
– Лен, не плачь. – Равиль погладил ее по голове. – Все будет хорошо, только верь в это. Тебе нужно отдохнуть. Спать хочешь?
Лека молча кивнула головой. Равиль уложил ее на свободную кровать и накрыл покрывалом. Лека закрыла глаза и заснула, всхлипывая, как ребенок.
– Необычный человек… – Равиль покачал головой. – Да уж, даю голову на отсечение, что необычнее не бывает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
