— Жутковато здесь, — поморщилась Аделаида. — Скажи, — обратилась она к эльфийке, — мне кажется или ты ищешь что-то конкретное?
— Да, именно! — воскликнула та. — Мне часто снится в последнее время сон, где я разговариваю с гигантским глазом в стене, и тот пытается мне что-то сказать, но я не понимаю, что именно… Когда я рассказала Дхоавину про свой сон, брат сразу заметил, что видел похожий глаз в этом ущелье, куда они с друзьями частенько выбираются на охоту. Он просил не придавать этому сну большого значения, но мне хочется верить, что в этом все же есть какой-то смысл.
— Ну так вот они, твои глаза… — указала Аделаида на бестелесных наблюдателей, следящих за ними со всех стен ущелья.
— Нет, нет… — покачала головой Руэа. — Тот был какой-то особенный. Я пойму, когда увижу.
Они продолжили блуждать по каньону, периодически усыпляя попадающихся им на пути монстров. Другого оружия, кроме посоха темной эльфийки, что прихватила Аделаида, да простенького жезла, который сжимала в руке Руэа, у них не было, и попадись им компания посильнее… Аделаида старалась об этом не думать, но беспокойные мысли крутились в ее голове. Я-то могу стать незаметной. Но как быть с этим слабым созданием? И с волком? Да, танец, скрывающий всю компанию, нам бы сейчас пригодился.
Они вышли на поляну с высоким обелиском, установленным в самом ее центре. Голубой овальный кристалл был вставлен в его основание. Скопление монстров вокруг обелиска было критическим, но на эльфиек не нападали.
— Это какой-то генератор энергии, — предположила Аделаида вслух. — Словно что-то управляет этими животными.
— И это что-то нас пока не трогает, — заметила Руэа.
Они проблуждали довольно долго, и Аделаиде стало уже казаться, что они заблудились в этом лабиринте. Но тут внимание ее привлекла тропинка, уходящая вверх по склону горы. Эльфийки, темная и светлая, переглянулись, спешились и двинулись по узкой тропе. Аделаида шла впереди, Руэа — позади. Алойвия остался с ящером. Шагов через пятьдесят тропа резко поменяла направление, и еще раз, и так она вела зигзагами до самой вершины.
— Вот оно — то самое место из моего сна, — прошептала Руэа, ступив на край открывшегося перед ними утеса.
Она вышла вперед и подошла к странной колонне, установленной в нише горной пещеры, изуродованной многочисленными круглыми пробоинами, словно кто-то обстреливал стену мощными энергетическими шарами.
— Это места, откуда выпали его глаза, — словно прочитав мысли спутницы, произнесла шепотом Руэа.
Колонна была прикована цепями к каменным булыжникам, а в ее середине располагался огромный закрытый глаз, гораздо крупнее тех, что встречались им ранее.
— Глаз во сне был открытым, — снова прошептала Руэа и приблизилась к колонне.
Как только она подошла и провела рукой по ее шершавой поверхности, глаз вдруг открылся, и из колонны в небо выстрелил столб яркого света.
— Вот это да! Он проснулся! — Руэа с восхищением смотрела на останки древнего существа.
— Интересно, с ним можно поговорить? — спросила Аделаида, и Руэа с удивлением посмотрела на нее.
— Он уже с нами говорит.
Аделаида в недоумении развела руками.
— Ты разве не слышишь его? — спросила эльфийка, и Аделаида покачала головой и поинтересовалась, что же он говорит.
— Он говорит: «Лес тих, но ветер не дает мне покоя…» — таинственно произнесла белокурая эльфийка.
— Он может сказать, что мы тут делаем?
Ущелье, оставшееся далеко внизу, казалось спокойным, но из него не было ни единого пути к отступлению, и Аделаиду это сильно волновало.
Руэа прикрыла глаза и сконцентрировалась.
— Да, — послышался вскоре ее мелодичный голосок. — Он говорит, что мы хотим узнать будущее.
— А он видит будущее?
Руэа снова напряглась.
— Он говорит, что видит прошлое, настоящее и будущее, — ответила она через мгновение размеренным голосом, словно была в трансе.
— Как он видит то, чего нет? Очередные пророчества? — недоверчиво покачала головой Аделаида.
— Он говорит, — продолжила эльфийка, — что ему одинаково хорошо видно как прошлое, так и будущее, — она снова прислушалась и продолжила: — Он словно глаз внутри сферы, который может смотреть на любую ее точку изнутри… Прости… — выдохнула она и открыла глаза, — но я не могу объяснить иначе. Я сама ничего не понимаю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Он контролирует всех существ в долине через тот алтарь у подножия горы. Может он помочь нам укрыться здесь?
Эльфийка прислушалась, и ее лицо отобразило беспокойство.
— Это не он контролирует тот алтарь.
— Не он? — переспросила Аделаида. — А кто?
— Он говорит о каком-то демоне с белым глазом, который здесь для того, чтобы не дать ему освободиться от оков. Он слабеет… Он теряет глаза… И когда из стен выпадет последний глаз, он станет слеп и беспомощен, и белоглазый демон сможет его одолеть.
— Так и будет? Ты видишь свой конец? — спросила Аделаида самого гиганта, приближаясь к колонне и уставившись прямо в центр гигантского глаза.
Руэа снова вмешалась:
— Он говорит… он говорит, что нет одного конца, что будущего много, как и прошлого.
— Что это значит? — Аделаида схватилась за голову. — Что это за бред такой и какой нам от всего этого прок?
— Он говорит, что видит яснее то, что ближе всего.
— И что же ближе всего?
— Подожди… — Руэа замерла на мгновение, — он мне покажет…
Девушка закатила глаза, и ее зрачки начали быстро двигаться, а через минуту она вскрикнула и, закрыв лицо руками, зарыдала.
— Что ты видела? — спросила Аделаида, но эльфийка лишь продолжала заливаться слезами.
— Руэа! Что ты видела?!
Аделаида смотрела в покрасневшие ошеломленные глаза своей сестры, а эльфийка с трудом начала выдавливать слова:
— Я видела смерть ангела… — Руэа напряглась, пытаясь вспомнить. — Видела, как толпы паломников несут дары великой богине Шилен к катакомбам и некрополям, а потом их окровавленные, изрезанные тела заполняют все проходы подземелий. Видела, как небо становится кроваво-красным, и черная луна закрывает свет солнца, как погибает Дерево Жизни… Я никогда его не видела, но сейчас я чувствую, что из меня уходят все силы при одной мысли о его гибели. А потом все смешалось: красный дождь, тела погибших людей, сотни, тысячи тел: женщины, дети… — Руэа закрыла глаза руками. — А потом… огромный червь вырывается из-под земли и поглощает целые деревни и города… И туман накрывает мир, и потом ничего… бесконечный холод и вечная тьма…
Руэа больше не рыдала. Она молча сидела, вытаращив глаза куда-то в пустоту.
— Нам пора идти, — Аделаида с силой тряхнула эльфийку за плечо, так как Алойвия завыл, предупреждая, что скоро должно случиться что-то нехорошее.
Эльфийка была в шоке. Аделаида с трудом помогла ей подняться и, поддерживая, повела вниз со скалы. Спустившись, Аделаида посмотрела девушке в глаза: они потерянно глядели в одну точку. Она потрясла эльфийку и дала ей такую пощечину, что девушка тут же помотала головой и немного пришла в себя.
— Руэа, — как можно ласковее произнесла Аделаида. — Это все очень грустно. Но нам сейчас надо уходить. Люди Хаэла, должно быть, уже близко.
Эльфийка смотрела на свою темную сестру, как ничего не понимающий ребенок.
— Руэа! Аргос сказал, что вариантов много. Мы не допустим всего этого, но только если нам удастся выбраться из этого проклятого места! — эхо повторило выкрикнутые ею слова.
Аделаида, осознав свою оплошность, быстро вскочила на ящера. Руэа не торопясь села верхом на волка. Она была легче темной эльфийки, и Алойвии было несложно нести ее. Они развернулись было, чтобы направить зверей прочь из тупика. Но тут странная черная тень выросла прямо перед ними. Аделаида присмотрелась — это был какой-то непонятный силуэт, словно выточенный из кристалла. Темный монстр, долго не раздумывая, впился когтями в шею ящера, на котором сидела Аделаида, и вырвал из него хребет. Ящер в ужасе пошатнулся, скинул седока на землю и сам упал следом бездыханный. Тень двинулась на Алойвию. Но волк не растерялся и первым впился зубами в чудовище, и оно рассыпалось на мелкие черные осколки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
