помочь. Разве я хуже их? Разве не люблю я мою Родину? Впрочем, тут совсем не плохо. Вот погости у нас несколько дней – сама увидишь». И мать прогостила у дочери два дня; повидала всех знакомых девушек; те написали домой записочки, прося передать их родным, но возвратиться домой отказались наотрез.
Такие посещения матерями своих дочерей были далеко не редкими. Каждое из этих посещений как две капли воды походило на только что описанное. Каждое расставание тоже было похоже одно на другое. Мать благословляла дочь на служение Родине, а дочь на прощанье говорила: «Только не передумай, мама! А то, если будешь требовать меня домой, уйду на передовые позиции. Надо защищать от красных Россию!»
Вот что представлял собой отряд полковника Лесевицкого. А вот главные эпизоды его борьбы. В ночь на 26 января 1918 года (все числа здесь по старому стилю) отряд, усиленный пехотой до двух рот при одной батарее и неполной инженерной роте, выступил по направлению станции Усть-Лабинской (в направлении Екатеринодар – Кавказская). Всем отрядом командовал полковник Лесевицкий. Под утро 21 января отряд выбил большевиков из Усть-Лабинской и занял станцию и станицу. С этого дня в направлении станции Кавказской начались ежедневные бои. Из крупных событий тех дней было взятие станции Гречишкино. К тому времени отряд был пополнен юнкерами Константиновского военного училища под командой капитан Тунеберга, конным дивизионом полковника Косинова и старыми казаками разных станиц, которые составляли 2 пластунские сотни. Инженерная рота насчитывала тогда 60 человек. Ею командовал генерал Хабалов. Капитан Бершов оставался в Екатеринославе, посылая пополнения.
Наступление на Гречишкино началось в ночь на 6 февраля в сильную вьюгу и мороз. Отрядом полковника Лесевицкого был сооружен самодельный броневик из 2 платформ впереди бронированного паровоза с поставленными на них пулеметами и большого бронированного вагона, в котором находилась инженерная рота в боевой готовности. На паровозе, кроме машиниста и его помощника, находились подпоручик Казбанов и поручик Деглер. Они были соединены телефоном с бронированным вагоном, откуда руководилось движение «бронепоезда».
На рассвете этот бронированный поезд, обгоняя свои части, с боем наступавшие на станцию Гречишкино, двинулся к ней. Неприятельская батарея встретила его сильным огнем. Один трехдюймовый снаряд попал прямо в вагон, где находилась инженерная рота; убил одного офицера и в разной степени контузил почти всех, в нем находившихся. Телефонные провода, соединяющие вагон с паровозом, оказались порванными. Ни машинист, ни ведущий подпоручик Казбанов не заметили попадания снаряда и, не имея приказания остановиться, продолжали движение к станции Гречишкино среди неприятельских цепей.
Генерал Хабалов, видя, что бронепоезд несется к станции, врывается в нее и останавливается, открыл дверь вагона и с криком «Ура!» бросился на красных во главе своего небольшого отряда. От неожиданности те смяты и обращаются в бегство. Пулеметы с платформ открывают огонь по бегущим. Отряд занимает станцию. Цепи отряда полковника Лесевицкого появляются на станции Гречишкино лишь через час. За успешную операцию генерал Хабалов награждается солдатским Георгиевским крестом в лавровом венке, а каждый участник боя – знаком отличия с добавлением лаврового венка вокруг.
В 20-х числах февраля один из богатых хуторян – Левченко, хутор которого находился в 11 верстах от станицы Усть-Лабинской, а сын его был у нас в сводной офицерской роте, – приехал жаловаться полковнику Лесевицкому на то, что на хуторе жизнь становится невозможной из-за постоянного просачивания большевистских банд из станицы Тихорецкой. Он просил прислать хотя бы небольшую часть для острастки этих грабительских отрядов.
Полусотня с двумя пулеметами отправилась на хутор Левченки. Нашему связному взводу приказано было установить немедленно телефонную связь с этой полусотней. Для этого пришлось выделить около 20 «дипломатов» с телефонами, а для охраны связи было отчислено еще две небольшие группы из тех же «дипломатов», чтобы связь не прерывалась. Таким образом, оказалась целая линия из одних «дипломатов». Полусотня навела порядок на хуторе, и банды ушли назад в Тихорецкую. Все, казалось, успокоилось, но полковник Лесевицкий, зная повадку бандитов – собравшись с силами, повторять свои налеты, – приказал генералу Хабалову, «если возможно», сделать разведку до станции Тихорецкой и выяснить там положение. Для этого были вызваны смельчаки-охотники. Таковыми оказались, разумеется, все те же «дипломаты». Уже через два дня они побывали в Тихорецкой и осветили всю картину полностью.
Выяснилось, что в этом районе собрались крупные красные единицы. Зная, что в богатых окрестных хуторах имеются большие запасы съестного, а главное – вина (которое в Тихорецкой было ими уже все выпито), они вместе с рабочим населением организовали большой отряд для грабежа. Тихорецкая в это время была занята отрядом матросов, которые «вели себя как победители», расправляясь не только с «буржуями», но и с рабочими. Предводитель красного отряда, опасаясь, что, если пойти вместе с матросами, они отберут у них все награбленное, поспешил выступить самостоятельно. И вот из Тихорецкой двинулось около 1500 человек (с подводами), из которых половина людей была просто грабителями, разбегавшимися при первом выстреле. На первом же привале (с 20-й версты) они начали грабить, требуя еды и вина. Богатые хуторяне, бросая имущество, бегали в район нашего расположения, ища защиты. Командир полусотни объяснил ему, что его отряд мал, не может оставить предписанного ему штабом направления, и повел выжидательную тактику. Красные банды, заметив, что полусотня «не реагирует», стали смелее продвигаться вперед, в район нашего расположения. О каждом их шаге нас с точностью оповещали наши доблестные «дипломаты». В конце концов полковник Лесевицкий решил преградить дорогу красным, а если возможно, и уничтожить их. Была двинута вторая полусотня. Затем капитану Тунебергу было приказано выделить во фланг юнкеров с пулеметами, а инженерной роте (офицерскому составу) – двинуться в расположение хутора. Кроме того, был сформирован отряд из местных жителей, убежавших от красных. Полковник Лесевицкий сам принял на себя командование.
Осмелевший большевистский отряд шел почти без охранения. Их спокойно пропускали и без выстрела «ликвидировали» по избам. Таким образом был втянут к нам и большой головной отряд, на уступах флангов которого оказались юнкера Константиновского военного училища. Им в помощь был послан отряд полковника Косинова. В центре – на хуторе – находилась сводная офицерская сотня, и был дан знак, что начало перестрелки здесь должно означать начало наступления на большевиков на всем участке.
Ничего не подозревавшие красные, встретив неожиданное сопротивление и обнаружив у себя в тылу нашу конницу, растерялись и стали беспорядочно метаться во все стороны. Большая их часть ринулась обратно на Тихорецкую. Разгром был полный. Они оставили в наших руках пулеметы, оружие и массу подвод, часть которых была уже нагружена награбленным имуществом.
