— Вы знаете, насколько это важно для любого приютского ребенка — найти любящую семью? — подал неожиданно голос Марк, — Кем бы я был сейчас, если бы мне встретились раньше такие люди, как вы? Кто знает…
— К сожалению, мы не в состоянии усыновить всех сирот, но, мы можем попробовать скрасить их ожидание новой семьи и материально помочь приюту.
— Тогда, я — с вами, — решительно настоял юноша, — У меня есть кое-какие сбережения на счету — детям они нужнее, чем мне. А я себе ещё заработаю, — он силился удержать улыбку на губах, а на глаза просились слезы, — слишком сильны были нахлынувшие воспоминания о том времени, что он провел в детском доме, как сердце каждый раз ревниво замирало с приездом новых потенциальных родителей, как он каждый раз усиленно делал вид, что ему всё равно, когда забирали другого ребенка — ведь, где-то у него есть отец, который его обязательно заберет. Но, отец всё не появлялся, и с каждым разом делать равнодушный вид становилось всё тяжелее и тяжелее, и всё чаще он убегал потом подальше от всех, чтобы не видели, как он плачет…В чем он виноват? Что он сделал не так, что от него отказался даже его родной отец? И с каждым днем становился он всё более угрюмым и замкнутым, а общение с другими людьми вызывало в нем только отвращение. Дети, которые не знали родительской ласки — их сердца ожесточаются, они могут быть очень жестокими к тем, кто отличается от них… Вместо того, чтобы плакать, он научился давать сдачи.
Марк сморгнул, чтобы прогнать из памяти эти картины.
— Приятель, ты, вообще, здесь? — Джон провел рукой перед его лицом, — Ты меня слушаешь? С тобой всё нормально?
— Да, всё в порядке, извините, — парень отпил воды и подмигнул, — Просто задумался.
— Не грусти, — Аделина протянула ему пастилку, — Держи конфетку. Мне всегда от конфет веселее становится, — Он благодарно потрепал её по челке.
Марк попросился взять с собой на прогулку фотоаппарат, чтобы поснимать природу и друзей, обосновывая тем, что из моделей зачастую получаются прекрасные фотографы, очень тонко чувствующие все нюансы этой профессии — ярким примером может служить известный модный фотограф Найджел Баркер, чьи работы стали всемирно известными. Вот и он, Марк, хочет попробовать себя в чем-то новом, что его очень заинтересовало, как это быть — по другую сторону камеры.
— Неужели ты знаком и с мистером Баркером? Обожаю его работы! — всплеснула руками потрясенная Маргарита, на что Джон скорчил недовольную гримасу.
— Ну, есть немного, — загадочно прищурился Марк, — Виделись пару раз на фотосессиях. Хотите познакомиться? В его лице мир, возможно, лишился хорошего врача, но — приобрел гениального фотографа, а до этого он десять лет своей жизни отдал модельному бизнесу. И, в нем, кстати, тоже есть индийская кровь, а его мать была «Мисс Шри-Ланка».
— Оказывается, у тебя такие связи, а ты молчал? — игриво отругала его Даниэлла.
Сегодня им предстоит пикник в Венсеннском парке, в былые времена бывшим лесом с королевскими охотничьими угодьями. Ныне на его территории расположен Парижский зоопарк, в котором создается полное впечатление нахождения на лоне природы, снова открытый после глобальной реставрации — и сегодня в нем живут более тысячи зверей и птиц в естественных условиях. В зоопарке есть и сад чудесных бабочек и красивый ботанический сад с оранжереями и садом с многообразием всевозможной растительности, где растут ирисы, папоротники, водяные лилии и лечебные травы. По дорожкам сада прогуливаются павлины.
Для малышей на территории парка есть аттракционы, и работает детский театр с мимами и клоунами.
Не спеша и расслабленно можно провести там целый день — катаясь на лодках по озеру, посетить ферму, прокатиться верхом или посетить буддийский храм, хоть одним глазком взглянуть на Венсеннский замок, или — на находящийся к востоку от Парка цветов — Венсеннский оружейный завод — старинное предприятие, где когда-то изготавливались боеприпасы, а ныне расположились четыре театра, включая и достаточно радикальный Театр-дю-Солей.
Казалось — до сих пор по парку слышен лай гончих, улюлюканье загонщиков и хлопанье крыльев охотничьих соколов. В своё время, Маргарита Валуа обожала соколиную охоту и слыла хорошей охотницей — всегда царственно восседая на лошади с гордо выпрямленной спиной, у неё даже был свой любимец — сокол по кличке Арно — до того самого рокового случая с отравленной книгой о соколиной охоте — с тех пор она возненавидела охоту. Ещё, именно охота помогла ей понять, какие чувства она испытывает к своему мужу — охота на кабана была запрещена для женщин, поэтому она не видела всего собственными глазами, но, весь двор только об этом и говорил — как Беарнец Наваррский спас короля Франции от верной смерти, лично заколов своим кинжалом кабана, напавшего на упавшего с коня Карла, когда остальные придворные, словно парализованные, не в состоянии были пошевелиться, он же, рискуя своей собственной жизнью, уберег монарха от бесславной гибели. Тогда что-то сильно кольнуло в глубине сердца — этот безрассудный поступок мог оставить её вдовой. Она и не представляла, что способна так испугаться за него, что он, вдруг, станет ей таким близким. Она поняла, что он для неё очень много значит…
Продолжить наслаждаться природой решено было в ботаническом саду медицинских трав и растений, который изначально был предназначен для обучения студентов — медиков и ботаников.
Проснувшись поутру, Даниэлла обнаружила прикрепленную магнитом на холодильнике записку от Маргариты;
«Доброго утречка!
Мы с Жаном, Марком и Аделькой уже убежали, решив так рано вас не будить.
Завтрак на плите — только разогреть.
Встретимся около полудня на площади перед Нотр Дамом.
Напомните Еве, что мы должны ещё выбрать ей свадебное платье — где же это лучше всего сделать, как не в Париже? Найдем самое лучшее.
Пожелайте нам удачи, и — хорошего утра вам.
Люблю-целую-обнимаю.
Марго.»И в конце — смайлик-мордочка.
Белокурая невольно улыбнулась — начался третий день их пребывания в Париже.
Мэрия Парижа стоит на площади Отель де Вилль, в здании одноименного городского дворца на печально известной Гревской площади — это название площадь носила до начала девятнадцатого столетия. В дальнейшем она стала широко известна, в основном, из-за проводимых публичных казней, что проводились на протяжении нескольких веков, когда в истории средневековой Франции, к примеру — преступников-простолюдинов вешали, преступникам из числа аристократов отрубали голову, а ведьм и непокаявшихся еретиков сжигали на кострах. В числе прочих, на Гревской площади были казнены: Габриэль Монтгомери (невольный убийца короля Генриха II), Жак Клеман (религиозный фанатик, убийца французского короля Генриха III), Франсуа Равальяк (убийца короля Франции Генриха IV). Поклонникам творчества Анн и Сержа Голон она известна как место казни графа Жоффрея де Пейрака, символ средневекового правосудия в творчестве Виктора Гюго — жестокого и кровавого. Маргарита ощутила дрожь во всем теле от одного только воспоминания об этом, с несвойственной ей силой сжав руку мужа.
