— Переговоры такого рода не ведутся на расстоянии… А я не могу покидать свои покои во дворце. Кто будет договариваться с Лучом Света и Морем Покоя? Кто все устроит? Как готовый товар попадет в Чанъань? — с сомнением спрашивала императрица.
— Я думаю, наш друг — тибетский странствующий монах — согласится пойти в Турфан и начать все это предприятие! — сказал Пять Защит, обернувшись к ма-ни-па, молча внимавшему разговору.
— Я дал клятву сопровождать Небесных Близнецов в Лоян… Мне бы не хотелось, чтобы Будда истолковал мой поход в Турфан как нарушение обета… — растерянно пробормотал тот, несколько смущенный всеобщим вниманием к своей персоне.
— Ты бы сослужил нам большую службу, если бы согласился. Думаю, Будда только похвалит за это! Наше возвращение в Лоян откладывается, мы не поедем туда, пока ты не вернешься, поэтому и обет ты не нарушишь, — заверил его Пять Защит, который отдавал себе отчет в том, что твердость Безупречной Пустоты не оставляла ему шанса прямо сейчас явиться в монастырь.
В ответ широкая улыбка озарила лицо ма-ни-па.
— Когда мне следует отправляться в путь? Ом! — Он вскочил, полный сил, и, вспомнив старые свои привычки, сделал рискованное сальто.
— Если я правильно понимаю, ма-ни-па берется передать мое предложение настоятелю Церкви Света в Турфане? — уточнила У-хоу, вздрогнувшая при неожиданном кульбите тибетского монаха.
— Ну конечно, ваше величество! — воскликнула Умара.
— Ваше величество, даю слово исполнить все, что нужно! Ом! Мани падме хум!
— Ма-ни-па завтра направится в Турфан, и менее чем через полгода, ваше величество, не сомневаюсь, вы сможете преподнести Безупречной Пустоте обещанный шелк! — уверенно сказал Пять Защит.
— Я доверяю Лучу Света. Он сумеет убедить Море Покоя, — добавила молодая несторианка.
Тем же вечером, оставшись наедине с возлюбленным, Умара почувствовала, как терзают ее душу сомнения, уже давно не дававшие ей покоя. Она должна была поделиться с любимым страшным секретом, тщательно оберегаемым ею со времен их ухода из Дуньхуана.
Она мягко высвободилась из его объятий и села на постели.
— Я должна рассказать тебе об одном жестоком зрелище, свидетелем которого я случайно стала, — произнесла она взволнованно.
На лице Умары читался страх; воспоминания о пережитом ужасе не померкли, хотя прошло уже немало времени. Стоило ей закрыть глаза, она снова видела перед собой зал полуразрушенной пагоды и Безумное Облако, зверски убивающего Буддхабадру. Образ его истерзанного трупа вставал перед ней вновь и вновь, во всех подробностях.
— Что тебя так тревожит? Говори! Расскажи все по порядку! — Пять Защит нежно взял руки девушки в свои.
— Я видела, как один человек растерзал другого. Прямо у меня на глазах. Так ужасно… — произнесла она, с трудом сдерживая рыдания.
— Где и когда это произошло, дорогая моя?
— Это случилось в заброшенной пагоде, незадолго до нашей первой встречи. Там, возле Дуньхуана. Этот человек, он самое настоящее страшилище… он просто растоптал другого и вырвал у него сердце, словно тот был не живым существом, а тряпичной куклой!
Тщательно подбирая слова, она попыталась описать возлюбленному все, чему стала свидетелем, но быстро выяснилось, что в ее безгреховном лексиконе не находится нужных слов, чтобы выразить пережитое.
— Ты правильно сделала, что обо всем мне сейчас рассказала. Теперь ты освободилась от кошмара, и эта жестокая картина больше не будет преследовать тебя, Умара! Это дурное воспоминание потускнеет в твоей памяти, я уверен. Злодейства встречаются в нашем мире не так уж редко, но нам дан дар забывать о них, чтобы жить дальше! — Пять Защит старался говорить спокойно и убедительно, чтобы любимая скорее утешилась.
— Трудно забыть такое! Но я не сказала самое важное! Я запомнила имя жертвы. Это Буддхабадра, настоятель из монастыря Кинжала Закона.
— И ты ему не рассказала?! — потрясенно вскричал Пять Защит.
— Если бы ты только знал, как я теперь сожалею! Я собиралась, но меня пугала сама мысль о том, как я буду описывать ужасную сцену. Когда он в первый раз назвал имя своего настоятеля, я чуть в обморок не упала. В момент нашего расставания я уже почти решилась, но мне вдруг показалось таким бессердечным рассказывать это, когда ма-ни-па только что дал ему надежду… — Умара была в полном отчаянии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я понимаю. Такой груз тяжело нести.
— Вспоминая несчастного Кинжала Закона, который все еще продолжает поиски, понятия не имея о смерти Буддхабадры, я понимаю, как скверно поступила! — И она вновь расплакалась, горше прежнего.
— Не плачь! Кинжал Закона прекратит поиски, когда поймет, что они тщетны, что его наставника больше нет на свете, и тогда вернется в Пешавар. Если когда-нибудь потом нам представится случай объясниться, я думаю, он все поймет, он славный человек! — Пять Защит ломал голову, как еще утешить возлюбленную, а потому, поразмыслив, добавил: — Раз ты знаешь имя жертвы, полагаю, мы сможем выяснить и то, как зовут его убийцу! Он не избежит наказания за свое преступление!
Умара буквально затряслась от страха.
Обвинить негодяя в лицо было бы выше ее сил, она и помыслить не могла о том, чтобы увидеть снова это чудовище, превратившееся для нее в воплощение зла и насилия. Внезапно память ее прояснилась, она снова услышала его имя, произнесенное несчастным Буддхабадрой, которое не раз произносил в ее присутствии и ма-ни-па:
— Безумное Облако! Это был Безумное Облако! Я желаю только одного: чтобы мы никогда не встретили на своем пути этого человека, если только его вообще можно отнести к числу людей…
— Дорогая моя, ты вся дрожишь, успокойся! Уверен, мы справимся с ним, если встретим!
— Но Буддхабадре не удалось уцелеть при встрече с Безумным Облаком, он попал в ловушку и не сумел оттуда выбраться. После смерти своего спутника Безумное Облако рухнул на пол и мгновенно уснул, это было так странно… Но благодаря его глубокому сну я смогла сбежать с… — она резко осеклась.
— Что ты хотела сказать, Умара? У тебя есть еще какая-то тайна? — Пять Защит с удивлением взглянул на возлюбленную.
— Нет-нет, — торопливо пробормотала она, — ничего больше! Я просто оговорилась. Хотела сказать «из»! Из окна той пагоды.
— Умара, знай, ты всегда можешь рассказывать мне обо всем! Между нами не должно быть секретов!
— Полагаю, теперь твоя очередь, — прошептала она. — Открой мне, какое секретное задание ты выполнял.
Пять Защит встал и через мгновение вернулся с длинным футляром, за которым ездил в Тибет. На протяжении всего путешествия, с момента отъезда из Самье, он никому не показывал его, охраняя это сокровище так же бережно, как и Небесных Близнецов.
— Вот, любовь моя. Открой! Я поклялся моему учителю Безупречной Пустоте хранить полное молчание относительно этого предмета. Но я решился показать его тебе.
Тонкие пальцы девушки бережно открыли деревянную крышку футляра, и в следующее мгновение молодая несторианка увидела «Сутру последовательности чистой пустоты». Она осторожно сняла с драгоценного свитка алый шелковый покров, а потом медленно размотала его начальную часть на кровати.
Заглавие представляло собой соединение поэзии и философско-мистических образов: изящный шрифт, выполненный умелой рукой, поражал совершенством; среди посвящений, колофонов и аннотаций оставалось достаточно места для толкований основного текста. Как часто бывает, читатели самых прославленных сутр оставляют на полях свои замечания, так что знатоки священных рукописей со временем могут обнаружить в одном документе множество почерков и типов письма помимо того, который принадлежал первому писцу.
— Название проповеди написано более крупно, чем посвящения. Если моя маленькая несторианка сумеет отыскать его, она заслужит нежный поцелуй своего возлюбленного буддиста! — игриво сказал Пять Защит, стремившийся развеселить девушку и прогнать ее тягостные воспоминания.
Прекрасное знание китайского языка и привычка к чтению позволили Умаре без труда разобрать название сутры.
