произнес эти слова вслух. Мне их так не хватало.
Он отпустил меня, и пока поправлял подушку за моей спиной, я украдкой вытерла вновь нахлынувшие слезы.
– Не могу поверить, что ты здесь…
– А вдруг у тебя галлюцинации?
На краткий миг я застыла, но потом сказала:
– Хватит так шутить!
– Только тебе можно пугать людей? – Он поиграл бровями. – Я тоже очень сильно испугался, когда Кира стала носиться по палате с воплями о том, что на тебя напали, ранили ножом, ты истекаешь кровью и все такое.
– Кира?
– Ну да. Я удивился даже больше, чем ты, уж поверь мне. Я очнулся, а оказалось, что вокруг случилось столько всего, будто прошел не месяц, а год.
По тому, как быстро его обаятельная улыбка сошла на нет, я поняла, что он узнал о смерти Дориана. Очень осторожно, возможно размышляя над своими дальнейшими словами, Аспен соскользнул с моей койки и присел в кресло, вытянув ноги во всю длину. Затем передумал и, пододвинув кресло, закинул ноги на мою постель. Устроившись поудобнее, он склонил голову набок и произнес:
– Я очнулся и узнал, что… моя сестра вышла замуж. А на следующее утро ее муж умер. Знаешь, для меня было новостью, что Альма и Дориан встречались, ведь они были… – сидя в неудобной позе, он все же сумел пожать плечами. – Я бы никогда не подумал, что между ними есть что-то общее, но, вспоминая прошлое, я удивляюсь, как я мог не догадаться. – С каждым словом Аспен становился все мрачнее. – Я очень многое упустил. Не знал о Скалларк… Дориан… Альма… когда она пришла вчера, мне показалось, что это не она, а ее оболочка. Она плакала и одновременно смеялась, и я не мог понять, это из-за меня или… из-за нас обоих. И не знал, что делать. Потому что Альма… никогда так не плакала.
Я слушала Аспена очень внимательно, наслаждаясь его голосом, будто это была самая лучшая в мире музыка. Но кое-что в его словах напрягло: он сказал, что не успел попрощаться. Пожалуй, и мне стоит уже задуматься над тем, как поступить. Уйти не прощаясь или…
– Эй, что у тебя в голове? – Аспен с улыбкой протянул руку и подергал покрывало, которым я была накрыта до груди. Я без запинки ответила:
– Есть хочу.
Он весело рассмеялся, и я тоже улыбнулась, но от этого стало еще противнее.
Могу ли я поступить так, как Дориан? Просто уйти? Но Дориан был со своей семьей, как сказал Ной, он был с Альмой, замер в своем счастливом моменте и не хотел возвращаться.
А моя семья?
У меня никого нет, чтобы провести с ними последние минуты. У меня есть Аспен – мой лучший друг, но даже ему я не смею рассказать всю правду. У меня есть Ной, и я люблю его, но он даже не человек. У меня есть… Леда Стивенсон, которую надо спасти.
– Знаешь, о чем я думаю? – Аспен дерзко улыбнулся.
– О чем?
– Можешь изобразить хотя бы подобие интереса?
Я закатила глаза, не сдержав улыбки.
Да уж, это точно Аспен Сивер.
Он продолжил:
– Ну, так вот, Айрленд. Когда мы выпишемся отсюда, я предлагаю отправиться ко мне и заказать две огромных пиццы для меня и еще что-нибудь для тебя. А затем, как в старые добрые времена, включим какой-нибудь фильм и…
– И ты как обычно захрапишь, – закончила я.
– Это было всего-то один раз! – притворно возмутился Аспен, накрывая ладонью глаза.
– Нет, это… это на самом деле хорошая идея. – Я постаралась улыбаться как можно дольше, искренне и тепло, так, будто я… – Да, это хорошая идея. Когда все закончится, обязательно нужно встретиться. Я скучала.
Аспен медленно опустил руку и перестал улыбаться. Едва порозовевшие щеки вновь побледнели, а в глазах появилось подозрение.
– Кая, ты можешь подумать, будто я тебя плохо знаю, но я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что ты что-то скрываешь. Что это? – Я молчала, тоже перестав улыбаться. Аспен свел брови, вздохнув. Он открыл рот, чтобы что-то спросить или сказать, но тут послышались нетерпеливые шаги по коридору. Мы с Аспеном напряглись. Он опустил ноги на пол и выпрямился, а затем дверь палаты открылась, и на пороге появились двое: офицер Крестовски и детектив Нильссон. Их лица были непроницаемыми, так что я не смогла понять, подозревают они меня или нет. Ясно было одно: они скорбят. Они хотят поймать преступника. И их ничто не остановит.
Детектив Нильссон стряхнул с рукава колючие осколки снега и обратился ко мне:
– Как ты себя чувствуешь?
Аспен поднялся с кресла и встал рядом со мной лицом к полицейским.
– Хорошо, спасибо, – отрывисто ответила я, не сумев понять, был ли это искренний вопрос или вопрос, продиктованный этикетом. Еще я старалась не смотреть на офицера Крестовски, потому что боялась, что увижу в ее глазах подозрение или обвинение, ведь я узнала адрес детектива Дина именно у нее.
Боже.
Я наконец-то осмелилась поднять на нее взгляд, и меня поразили ее горечь, упрямство и желание отомстить. Аспен, будто почувствовав мое смятение, положил руку на мое плечо. Детектив Нильссон посмотрел на него так, будто он пустое место, и спросил:
– Мы можем поговорить с ней наедине?
– Мы как сиамские близнецы неразлучны, так что нет, – отрезал Аспен и потом добавил, решив, что его шутку не оценили: – Я ее опекун.
Я вздохнула, собираясь попросить Аспена уйти, но не успела и слова вставить, потому что офицер Крестовски протопала к моей кровати, рванула кресло, на котором сидел Аспен, в сторону, и приказала:
– Говори. – Ее голос был хриплым, но несмотря на это, в нем прозвучала такая сила, что я бы не посмела ослушаться. – Говори. Что случилось. Сейчас же.
Ее глаза впились в меня как острые иглы.
– Это Леда Стивенсон, – наконец ответила я. Я почувствовала долгий, напряженный взгляд Аспена. Его пальцы на моем плече легонько сжались, и я решила, что так он пытается оказать мне поддержку.
– Это правда, – добавила я, глядя поочередно то на офицера Крестовски, то на детектива Нильссона. В их глазах на долю секунды проскользнул скепсис.
Они думают, что я сумасшедшая, ведь было трудно заподозрить в убийстве крепкого мужчины хрупкую, как хрустальная статуэтка, Леду Стивенсон.
– Детектива Дина убила Леда Стивенсон. Она – Неизвестный. Она…
– ХВАТИТ! – оборвала офицер Крестовски так громко и резко, что я вздрогнула. Она встала, уперев ладони в колени и оттопырив локти – поза моего приятеля-сержанта из военной школы. Потом она выдохнула, и я увидела, как напряглись, а затем расслабились мышцы на ее шее.
Аспен тихим, но внушительным голосом произнес:
– Мне кажется, вы забылись. Кая не на допросе. Она в больничной палате. После того, как на нее напали, – с нажимом добавил он. Его уверенный тон придал мне сил, и я спокойно произнесла:
– Я все расскажу, но не стоит тут же отмахиваться от моих слов. Пожалуйста. –
