— Если ты скажешь кому-то хоть слово… — заревел он, раздавшись в это мгновение и ввысь и вширь.
— Я этого не сделаю, если этого не сделаешь ты, любовничек, — ухмыльнулась я.
Это было нечто из репертуара Хани. Я такого сказать не могла. Но я ведь рассталась с Хани. Или не рассталась? Что, если все эти годы я обманывала себя, считая, что Хани — это вымышленный персонаж, который я использовала для маскировки? Что, если она — это на самом деле я?
— Будь осторожна, малышка! — снова зарычал он, еще больше обнажая свои идеально ровные зубы.
В следующее мгновение он уже исчез, грохнув дверью с такой силой, что у меня даже сердце в груди замерло.
Я целую вечность лежала на полу, ощупывая истерзанное горло и спрашивая себя, как я смогу объяснить это Джеку. Может, оно только немного покраснеет? Может, обойдется без кровоподтеков? А тем временем я могу поносить шарф или гольф с высоким воротом.
Я знаю, что отец Джека еще вернется. Возможно, он не явится сюда сам, но он найдет способ свести со мной счеты и отделаться от меня. Это всего лишь вопрос времени. Может, ему и есть что терять, но он этого так не оставит. Не такой он человек. Сбежав от него, я задавалась вопросом, станет ли он меня разыскивать. Возможно, он рассчитывал, что я вернусь. Я сомневаюсь, что он меня искал, пустив в ход все те возможности, которыми хвастал.
Да, я была его собственностью, и он мог после моего исчезновения прочесать весь Брайтон. Но в мире было полно других проституток, готовых занять мое место. И даже если он поручил кому-то меня разыскать, вряд ли меня искали с большим усердием. Я ведь никуда не уехала и особенно не пряталась. Вообще-то я пряталась у него под самым носом, на самом деле не прячась.
Он мог оставить меня в покое, если бы я не подцепила его сына, если бы не вернулась в его жизнь. И если бы не начала ему угрожать. Но что сделано, то сделано.
Я знаю — это глупо, но больше всего остального меня пугает то, что во мне больше от Хани, чем я предполагала. Если это так, то… все, что я делала в прошлом, я делала потому, что я — ЕВА — была на это способна. Я не покидала свою оболочку, чтобы позволить Хани совершать эти действия вместо меня. И на моем лице не было маски, защищавшей меня от ужасов происходившего.
Я, Ева, когда-то была проституткой.
Я и теперь продолжаю оставаться грязной и отвратительной.
Я оказалась в ловушке, и мне очень страшно.
И все это не осталось в прошлом. Все это продолжало находиться во мне. Это Хани осталась в прошлом, но когда я смотрю в зеркало, то вижу Еву. И если все это делала Ева, то она никуда не исчезла. Она здесь и сейчас.
Я Ева. И я проститутка.
Я
14 февраля 2000 года
Вот что произошло сегодня утром.
Джек лежал в постели рядом со мной, а я спала. Наконец его сверлящий взгляд пробудил меня от приятных сновидений.
— Доброе утро, — произнес он, приподнимаясь на локте и глядя на меня.
Кофе. Я ощутила аромат кофе. Обычно я первой выбиралась из постели, спотыкаясь, спускалась в кухню, включала замысловатый аппарат и приносила наверх две чашки кофе.
— Хм-м-м, — протянула я, мгновенно поняв, что еще слишком рано для любезностей и тем более для кофе.
Джек был в том состоянии, в котором ему хотелось делать что-то полезное, как для тела, так и для ума, в то время как мне хотелось спать и ни о чем не думать как минимум до полудня.
— Я сварил кофе, — доложил он.
— Хм-м-м, хм-м-м? — отозвалась я, что должно было означать: «Ты ждешь аплодисментов?»
— И еще у меня для тебя подарок, — не унимался он.
— Хм-м-м, — ответила я, думая про себя: «Зачем такая срочность? Неужели нельзя было подождать, пока рассветет?»
Он положил свой подарок на подушку передо мной.
— Вот твой подарок, принцесса.
Я с трудом разлепила один глаз и увидела на белой подушке золотое кольцо с бриллиантом. Тут оба моих глаза распахнулись настежь, и я изумленно уставилась на кольцо, чувствуя, как удивление сменяется испугом.
Я скосила глаза, переместив взгляд с кольца на его лицо, и увидела, что он улыбается. Сна у него не было ни в одном глазу, зато в обоих плясали чертики.
Он поднял брови.
— Что скажешь?
Я отыскала для него улыбку, снова посмотрела на потрясающую россыпь бриллиантов у себя под носом, а потом перевела взгляд на него.
Я, прикусив губу, кивнула.
— Иди ко мне, — произнес он, сгребая меня в охапку и сбрасывая кольцо на простыни.
— Нет, это ты иди ко мне, — ответила я, устраиваясь в его объятиях, но обнимая ладонями его лицо и привлекая его к себе, чтобы зацеловать до смерти.
Ева
Март 2000 года (немного о себе)
Телефон звонит и звонит, но стоит мне снять трубку, как ее тут же кладут на другом конце линии.
Это происходит, только когда Джека нет дома, и тишина в трубке начинает действовать мне на нервы. Лучше бы он сразу сказал, чего от меня добивается, что он собирается со мной сделать, пусть даже убить. Что угодно лучше этой тишины. Потому что, когда я кладу трубку, мне кажется, будто эта тишина эхом разносится по дому. В итоге этот дом, где я живу с Джеком, становится зловещим и опасным. Я то и дело замираю и озираюсь в поисках подозрительных теней и прислушиваюсь к посторонним звукам, ожидая нападения.
Конечно, это все Гектор. Это началось сразу после того, как мы с Джеком объявили о помолвке. Гектор хочет меня запугать. Он против того, чтобы я выходила замуж за его сына. Впрочем, его тактика срабатывает. Я становлюсь все более нервной. Мне уже не нравится оставаться дома одной. Мне было бы легче, если бы этот дом не был так велик. В нем слишком много маленьких, уютных и таких страшных уголков.
За сегодняшний вечер он позвонил мне десять раз. В конце концов я отключила телефон. Но когда домой придет Джек, мне снова придется его включить. Не снимая трубки с рычага, я признаю свое поражение. Ему ясно, что он смог вывести меня из себя, напугать и заставить защищаться. Пока я отвечаю, это означает, что мне наплевать. Когда отключаю телефон, он слышит обычные гудки, и это может означать, что мне некогда ответить на звонок.
