— Ты заболел?
— Заболел, пузырик, — сознался он.
— Это ничего, мама тебя вылечит. Она хорошо лечит. А хочешь, я тебя буду лечить?
Дима ответить не успел, Марина с кухни вернулась, продемонстрировала ему градусник.
— Пойдём наверх. Эля, не подходи к дяде Диме, сама температурила недавно.
— Я хочу его лечить!
— Ты вылечишь, — пренебрежительно фыркнул Антон, а Марина на детей оглянулась.
— Тоша, садитесь ужинать, там всё готово. Дедушка сейчас уже подъедет.
— Хорошо.
Марина поспешила вверх по лестнице, Грановича догонять. Решительно выключила воду в душевой кабине, которую он уже успел включить и даже раздеваться начал, но Марина позволила ему только умыться.
— Ты горячий весь, какой тебе душ?
Он почему-то оглядывался без конца, взгляд лихорадочный, и Марина, усадив его в спальне на кровать, отошла к шифоньеру, чтобы достать ему чистую футболку. Обернулась на Димку через плечо, до конца ещё не веря, что он всё-таки приехал.
— Тебе передали, что я звонила? — спросила она осторожно. Свитер с него сняла и на пол бросила, помогла футболку надеть.
— Передали.
Марина волосы его пригладила.
— Почему ты не позвонил? Я бы сама приехала, а ты ехал так далеко, больной.
— Я на такси.
— Всё равно.
Дима лбом к её животу прижался и глаза закрыл.
— Домой хотел.
Марина наклонилась к нему и поцеловала в тёмную макушку, за шею его обняла.
— А я чуть с ума не сошла, места себе не находила, как чувствовала, что ты заболел. Ты хоть лечился?
— Пил что-то.
— Пил он что-то…
— Таблетки. — Он голову поднял, а Марина снова его лоб пощупала.
— Сейчас температуру померяем, и я тебе тоже дам лекарство. Ложись давай.
Гранович нехотя поднялся с мягкой постели, взялся за ремень брюк, и вдруг опомнился.
— А ужин?
Марина совершенно счастливо разулыбалась.
— И ужин будет. Я тебе сюда принесу. Ложись.
Она одеяло в сторону откинула, подушку взбила, а Дима не удержался и коснулся Марины. Ладонью по её спине провёл, когда она наклонилась. А Марина когда обернулась, уже не улыбалась, к нему подалась и обняла. И, кажется, плакать собралась. Дима щекой о её волосы потёрся и попросил:
— Не надо.
— Я не специально, — ответила она и всё-таки всхлипнула. — Я так ждала тебя, Дим. Я, правда, думала, что ты уже не вернёшься.
— Ну, ладно, успокойся. — Дима в лоб её поцеловал, а потом на кровать сел, когда банальным образом силы кончились, было так плохо, что сам себе удивлялся. Всё-таки те несколько дней, что он температурил, все силы забрали. А Марина тут же слёзы вытерла, заставила его лечь, градусник дала, и одеялом укрыла, а когда решила его подоткнуть, вот тут Гранович сопротивляться начал. — Марин, — смятённо шикнул он на неё, и Марина руки убрала. Но не утерпела и волосы с его лба смахнула.
— Отдыхай.
Дима проводил её глазами до двери, и вздохнул от удовольствия, руки в стороны раскинул, а потом повернулся на бок и уткнулся носом в подушку. От неё пахло приятно и знакомо, а ещё цветы на наволочках, одеяло лёгкое и тёплое, и вообще, сама атмосфера… дома. Даже температура уже так не чувствуется.
Что за таблетки ему Марина дала после ужина, было неведомо, но Гранович почти сразу уснул, и только сквозь сон почувствовал, как она прижалась к нему, когда спать ложилась. Лоб потрогала, по щеке погладила, а потом поцеловала в подбородок. И прижалась. А у Димы сил не хватило даже на то, чтобы дать ей понять, что проснулся и всё чувствует. А утром, открыв глаза, испугался. Из сна вырвался неожиданно, вдруг понял, что рядом кто-то есть и разглядывает его, глаза открыл и даже чертыхнулся в полный голос. И после этого уже возмутился:
— Антош, ты сдурел?
Мальчик вначале непонимающе нахмурился, но после взглянул на свою толстовку и разулыбался.
— Чего, испугался?
— Что совсем неудивительно, — пробормотал сконфуженный Гранович, но на изображение скелета, с занесённым над головой, точнее, черепом, мечом, на толстовке Антона, косился с большим неудовольствием. Дима под одеялом повозился, перевернулся на бок, и снова глаза закрыл, а после уже опомнился и поинтересовался: — Ты чего здесь стоишь?
— Я ждал, пока ты проснёшься.
— Очень мило.
— Дай денег на завтраки. И на кино.
Дима открыл глаза и прищурился от яркого света, глаза болели.
— Сейчас, — сказал он чуть язвительно, — из-под одеяла достану и дам. У мамы попроси.
— Я забыл. А она уехала на рынок, тебе за свежим творогом, — насмешливо скривился мальчик, а Гранович после его слов улыбнулся, — а дед на работу. Хотя, можешь не давать. Я маму подожду, пойду ко второму уроку. — Антон шагнул к двери, а Дима насмешливым взглядом его затылок посверлил, после чего сказал:
— Бумажник в пальто, возьми сколько надо на завтраки.
— А на кино? — тут же заныл Антон и обратно к кровати шагнул. Дима этого испугался и рукой на него махнул.
— И на кино. Иди.
Мальчик за дверь вышел, а Гранович усмехнулся, а после потянулся. На кровати раскинулся и так лежал несколько минут, наслаждаясь ощущениями. Вспомнил слова Антона про то, что Марина на рынок уехала за свежим творогом — для него! — и снова разулыбался. Комнату взглядом окинул, потом ладонь на свой лоб положил. Правда, ничего конкретного сказать не мог, есть у него температура или нет. Просто было хорошо лежать, тепло и удобно, мягко, а оттого, что понимаешь — это твой дом, вдвойне приятно становится.
Когда Антон искал в карманах пальто Грановича бумажник, его за этим делом Марина и застала. Вошла в дом и тут же нахмурилась, увидев сына.
— Антош, ты что делаешь?
— Деньги беру на завтраки, мне Дима разрешил. Мам, я после школы в кино!
Марина взглянула на него строго, но Антон уже достал из бумажника пятисотрублёвую купюру и ей показал.
— Мне Дима разрешил!
— Дядя Дима, — машинально поправила она его, а после удивилась: — Он проснулся?
— Ну… — Антон выразительно замялся, а Марина сокрушённо головой покачала.
— Зачем ты его разбудил? Он же болеет!
— А кого мне будить? Дед уже уехал!
— Ох, Антон…
— Автобус через десять минут!
Марина дождалась, пока сын оденется, попросила его не снимать шапку, на улице ещё холодно, не смотря на весеннее солнышко, и дверь за Антоном закрыла, когда он из дома выбежал. Эля вниз спустилась, с Семёном на руках, Марину увидела и разулыбалась.
— Мама, ты пришла!
— Пришла, солнышко. Сейчас я дядю Диму проверю, и будем завтракать, хорошо?
— А он уже проснулся!
— Замечательно, — негромко проговорила Марина, поднимаясь на второй этаж.
