— Всех устраивает, все — «за»… «За» и «про», как каламбурили у нас в университете, когда решали, кто «за» и кто «против» того, чтобы выпить[55]!..
— Отходим, — решительно сказал Класус, вставая и подталкивая бывшего профессора в бок. — Взрыв произойдет через десять минут, за это время нам нужно вылезти из котлована и удалиться на приличное расстояние, желательно — не меньше пятисот метров. Так что нужно поторапливаться. Засекаю время!..
Через девять минут все участники работ, включая присоединившуюся к ним Аню, уже расположились неподалеку от церкви Святого Георгия за небольшим пригорком, который должен укрыть их от взрывной волны. Класус сосредоточенно наблюдал за таймером. Наконец, он вздохнул и велел всем приникнуть к земле и не поднимать даже головы.
Конечно же любопытный Рэмон Ррай и интересующийся решительно всем в мире Табачников нарушили это распоряжение.
И тут рвануло.
…Взрыв был на удивление негромким, просто что-то хлопнуло в низине, и из котлована во все стороны прянули струи негустого, с ядовитым зеленоватым отливом, дыма. Табачников, который ожидал величественного султана из огня и дыма, клинков пламени и всесокрушающего грохота, от которого земля подпрыгнет под ногами и будет корчиться и содрогаться, — был несколько разочарован и одновременно испытал облегчение. Уф!.. Все вышло совсем не так шумно, как он предполагал. Олег Павлович даже хотел выразить недоумение: зачем было отходить так далеко, если взрыв выглядит столь невинно?..
— Вылезаем, — негромко произнес Класус. — Ну, что глядите?
Близлежащие окрестности разительно переменились. Там, где еще минуту назад зеленела трава, сейчас лежали пласты свеженасыпанного грунта, и чем ближе к месту взрыва, тем этот слой земли становился толще. Класус даже заметил вполголоса:
— Ну вот, и трупы прятать не пришлось. Их, конечно, сканером могут выявить, но это уже дело такое… десятое.
Табачников услышал и зябко передернул плечами.
Только после того как они подошли к котловине уже бывшего теперь болота, всем без исключения стало понятно, почему бретт-эмиссар настаивал на том, чтобы максимально дистанцироваться от места взрыва. «Негромкий хлопок» произвел впечатляющий эффект: почти отвесные края котловины начисто срезало под углом примерно в 45°, грунт разбросало в радиусе, верно, нескольких сот метров от эпицентра, а глубина громадной ямы увеличилась никак не меньше, чем на метр. И главное: в неподатливой плите зияла черная дыра размера вполне достаточного для того, чтобы туда провалился слон.
— Так, — удовлетворенно сказал Гендаль Эрккин, — а вы говорили… Теперь и спуститься можно без веревки, да и не люблю я эти веревки. Сразу вспоминается, как Донч Хижня с планеты Лейбор три раза пытался повеситься и всякий раз веревка оказывалась некондиционной. С тех пор я вообще подозрительно к ним отношусь… Поддалась эта штука, а? А ведь даже «мымра» спервоначалу не очень-то хотела ее брать…
— Материал с перестроенной кристаллической структурой, не иначе, — сухо произнес Класус, — естественные минералы такой твердостью и устойчивостью не обладают, это я легко могу доказать.
— Тысячи кубометров земли… тысячи кубометров, — пробормотал Табачников, идя по следам Класуса, четко отпечатывающимся в разрыхленном, еще теплом грунте. — И так аккуратно, словно снимали вручную… Гм… да!
Они приблизились к пролому. Класус осторожно притронулся рукой к неровному краю и, включив фонарь, направил луч вниз. Потом встал на колени и просунул туда голову. Рэмон Ррай вдруг с трудом удержал себя от искушения пнуть по тощему заду человека, вернувшегося из небытия. Он скрипнул зубами. Класус выпрямился и произнес:
— Очень хорошо. Это галерея. Она не очень велика, ее высота не больше семи метров. Нам снова пригодится веревка. Вы, Эрккин, можете не спускаться, раз не доверяете веревкам.
— Мало ли чему я не доверяю! — проворчал тот. — Может, я самому себе не доверяю, что же мне после этого — раскокать все зеркала и перерезать себе глотку осколком одного из них?.. Полезли, чего уж.
— Не знаю, есть ли там освещение, — продолжал рассуждать вслух бретт-эмиссар. — Конечно, постройка и оборудование должны быть чрезвычайно надежны, но, однако же, не восемнадцать тысячелетий?.. Что вы делаете? — бросил он Табачникову, который ползал вокруг отверстия в перекрытии на четвереньках и время от времени окунал в непроглядную тьму пролома всклокоченную голову. Ученый его не услышал. Кажется, масштаб открытия наконец-то вместился в его голове, и осознание этого просто раздавило Олега Павловича. Он сразу потерял способность ходить на двух ногах, членораздельно изъясняться и слышать обращенные к нему вопросы.
Эрккин стал тщательно закреплять веревку, а Табачников, наконец-то обретя дар речи, разразился следующим монологом:
— Это… это поразительно! Этим подземным строениям — тысячелетия, и эта плита отшлифована так, что отпадает… отпадает всякая вероятность того, что это сделали первобытные люди. Потому что шлифовка… так отшлифовать можно только на станке, кроме того, необычайно стойкий материал, каких в самом деле не встречается в природе… Моя версия о том, что в этот период, приблизительно шестнадцатое тысячелетие до нашей эры, на Земле существовала высокоразвитая цивилизация — подтверждается. Средиземноморский очаг культуры… в то время как в наших средних широтах… скифы… аберрация дальности… антропогенная сукцессия… крр-р-романьонские реликты… у-у-у!
Тут Табачников снова сбился на малоинформативные восклицания и, несмотря на свое горизонтальное положение, умудрялся размахивать руками.
— Готово, — сказал Эрккин и подергал веревку, проверяя крепление, а потом пнул забитый в грунт металлический штырь, к которому и была привязана веревка. — Кажется, все нормально, эге. Полезли, господа инопланетяне.
— Жалко, фонарь всего один, — сказала Аня, — может, поискать у ребят в багаже? Только где ж его сейчас найдешь, багаж? Все землей завалило.
— Да мне, собственно, и не нужно освешение, — заявил Ррай. — Я сейчас настрою через лейгумм инфракрасное зрение. Глаза, правда, будет резать, но ничего… потерплю.
— А я вообще в темноте неплохо вижу, — отозвался Эрккин, — немного глаза попривыкнут, и все-все угляжу. Да у меня вообще большая практика работы в темных помещениях, эге! — добавил он, хитро оглядывая присутствующих.
— Мне, собственно, фонарь тоже не требуется, — заметил бретт-эмиссар, — так что возьмите и пользуйтесь.
Фонарь перекочевал в распоряжение Ани и Табачникова. Из рощи на них пугливо смотрели сектанты, но приблизиться не решались…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
