Во время короткой стоянки в Кераваре Флиг Балт и Вин Мод убили на острове капитана Джибсона, завладев имевшимися при нем бумагами и мешочком с пиастрами. Шхуна пускается в плавание под командованием боцмана, она берет курс на Гобарт-Таун, конечный пункт своего назначения.
Карл Кип, капитан торгового флота, удивляется курсу, которым идет судно. Флиг Балт и в самом деле ищет Соломоновы острова, о которых идет дурная слава, надеясь с легкостью избавиться там от пассажиров и набрать бандитов.
«Джеймсу Куку» грозит гибель во время бури, а Флиг Балт так неумело ведет корабль, что Карлу Кипу приходится вмешаться, и судовладелец передает командовавшие ему. Ловко маневрируя, Карл спасает судно. Как только опасность миновала, Флиг Балт и Вин Мод незамедлительно поднимают бунт, который удается тут же подавить.
В Гобарт-Тауне начинается суд над мятежниками. Вин Мод был достаточно хитер, чтобы ничем не запятнать себя во время бунта, и затевает даже махинацию, которая погубит братьев Кип: он пробирается к ним в комнату и кладет в их чемодан украденные бумаги и часть пиастров, не преминув добавить к ним и оружие, которым было совершено убийство, — малайский кинжал.
Теперь на заседании суда Флиг Балт уже не обвиняемый, а обвинитель. Да, он поднял мятеж, сознается он, но почему? Да потому, что Карл Кип и его брат убили капитана Джибсона. И в самом деле в их чемодане находят бумаги, принадлежавшие убитому капиталу, некоторое количество пиастров и орудие преступления, таким образом их виновность неопровержимо доказана.
Братьев Кип приговаривают к смертной казни, один только судовладелец Хавкинс верит в их невиновность, и по его настоянию смертную казнь заменяют пожизненными каторжными работами.
На каторге Карлу довелось спасти от набросившегося дога комендантского сына. Он весь изранен, но положение братьев после этого случая улучшилось. Однако важнее всего для них то, что теперь они снова вместе. А между тем Хавкинс неустанно добивается пересмотра дела. К моральным доказательствам невиновности братьев он может присовокупить свои подозрения по поводу боцмана, выступившего обвинителем: Хавкинс догадывается, что тот вместе с Вином Модом подкинул в комнату братьев вещественные доказательства.
Братья Кип против воли оказываются втянутыми в устройство побега двух политических заключенных, побег проходит удачно.
Но братья Кип, убежденные в том, что этот невольный побег будет рассматриваться как признание их вины, возвращаются обратно в тюрьму. Такое поведение вынуждает власти под напором общественного мнения пересмотреть дело, но адвокату прекрасно известно, что это возможно лишь в том случае, если будет обнаружен какой-нибудь новый факт. Найти такой факт помогает совершенно непредвиденное обстоятельство. Хавкинс отдает увеличить фотографию лица жертвы, и вот тут-то сын капитана Джибсона обнаруживает запечатлевшийся в зрачках его отца образ убийц: Флига Балта и Вина Мода.
Тот факт, что сетчатка сохраняет последний образ, увиденный умирающим, соответствует действительности. Море пишет, что Жюль Верн почерпнул эти сведения в офтальмологической энциклопедии; возможно также, что на поиски такого рода его натолкнула новелла Вилье де Лиль-Адана «Клер Ленуар».
На сетчатке Клер Ленуар запечатлелся образ, оставленный галлюцинацией. Отбросив галлюцинацию, автор «Братьев Кип» использует лишь физические свойства сетчатки, справившись, насколько это верно. Из названной выше энциклопедии Жюль Верн узнал о работах Жиро-Телона; оказалось, что образ, запечатленный сетчаткой, можно восстановить, если после смерти глаз был вынут и помещен в раствор с квасцами. Марсель Море отмечает, что Жюль Верн совершил ошибку, которой удалось избежать Вилье де Лиль-Адану: дело в том, что труп был сфотографирован лишь на другой день после смерти, тогда как отпечаток на сетчатке быстро стирается. Была допущена и другая, возможно, более серьезная ошибка: как известно, чтобы получить зафиксированный образ, следует поместить глаз в раствор с квасцами. А ничего такого сделано не было.
Дело братьев Рорик взволновало Жюля Верна по вполне понятной причине: речь шла о возможной судебной ошибке: однако так живо он реагировал еще и потому, что дело касалось двух братьев, тесно связанных между собой и черпающих в своей братской дружбе силы, чтобы держаться достойно, а это-то главным образом и поразило публику. Писатель неосознанно перенес на свою собственную жизнь любовь, объединявшую братьев Рорик, сопоставив ее с тем чувством, которое связывало его с Полем.
Смерть брата отняла у писателя лучшего друга, выявив тем самым, сколь глубоко переплелись их судьбы. И вполне естественно, что его более чем когда-либо преследовала мысль об этом союзе, нарушенном смертью. Послушное перо писателя невольно отразило между строк «Братьев Кип» скрытые в глубине его души чувства. Таким образом, в основу романа положена история, которую он при жизни брата решил не затрагивать.
В сентябре 1901 года Жюль Верн вносит поправки в рукопись этой книги, которая будет опубликована в 1902 году. Вместе с братской любовью Карла и Петера Кипов в сознание его проникла и новая идея: если решение суда, согласно существующим принципам, и должно считаться справедливым, то оно не всегда бесспорно, судья, оказывается, может ошибиться.
В 1901 году дело Дрейфуса подходило к концу. Генеральный штаб скомпрометировал себя поступками по меньшей мере неосторожными, позволив тем самым газетам поднять кампанию и придать этому делу политический характер. Те, кто совершенно искренне отказывался оспаривать решение, принятое в первый раз, были сбиты с толку приговором реннских судей. А те, не осмелясь дезавуировать решение первого военного трибунала, высказавшегося за пожизненное заключение, надумали «подпустить тумана», признав виновность Дрейфуса, но приговорив его лишь к десяти годам заключения, — снисхождение, ничем не оправданное.
О самом Дрейфусе, который был помилован, а впоследствии должен был быть реабилитирован, вопроса уже не стояло. Весь вопрос заключался в следующем: могло ли правосудие, будь то военное или гражданское, внимать доводам государства, ставя себя в зависимость от переменчивого и далеко не беспристрастного общественного мнения? Несмотря на всю свою любовь к порядку, мирный амьенский буржуа, каким стал Жюль Верн, не мог не прислушаться к словам своего сына-дрейфусара и не отвергал уже возможности судебных ошибок. Доверие его к существующим порядкам пошатнулось, ибо в год осуждения Дрейфуса он задумал написать роман «Драма в Лифляндии», герой которого, человек ни в чем не повинный, стал жертвой политических страстей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
