Почему бы вам не распространить свое очарование на подружек невесты? Бедняжки как щенки – тоскуют и смотрят с надеждой на каждого проходящего мимо.
Шон встретил этот выговор смехом и на весь остаток вечера передал Холли Майклу. Щелчком пальцев подзывая официанта с новым бокалом шампанского, он с наблюдательного пункта на помосте осмотрел весь навес, высматривая интересных женщин и делая свой выбор на основе не только внешности, но и доступности. Те, что чувствовали его взгляд и вспыхивали, или хихикали, или смело отвечали своим взглядом, тут же занимали место в начале списка.
Он заметил, что Изабелла наконец одолела бабушку и надела мини-юбку, которые сейчас в такой моде. Юбка заканчивалась сразу под округлостями дерзких маленьких ягодиц, и бесстрастным взглядом знатока Шон отметил, что у Изабеллы очень красивые ноги и что все мужчины независимо от возраста смотрели на них, когда она кружила по танцплощадке.
Думая о бабушке, Шон осмотрелся. Ее место за столом пустовало. Потом он отыскал ее. Она за столом у края навеса разговаривала с крупным мужчиной, сидевшим спиной к нему. Они о чем-то серьезно беседовали, и Шона заинтересовала напряженная сосредоточенность бабушки. Он знал, что Сантэн не тратит времени на что попало. Это человек, должно быть, очень влиятелен. Он продолжал об этом думать, человек слегка повернулся, и Шон узнал его. Сердце его виновато дрогнуло. Это был министр внутренних дел Манфред Деларей. Именно он замял обвинения против Шона под обещание покинуть страну и никогда не возвращаться.
Инстинкт требовал от Шона незаметно исчезнуть, не привлекая внимания Деларея, но Шон тут же улыбнулся собственной глупости. Он только что произнес перед всеми смелую речь. «И это значит не привлекать внимания?» – подумал он и улыбнулся собственной дерзости. «Опасность – половина удовольствия», – напомнил он себе, спрыгнул с помоста, не пролив ни капли шампанского, и неторопливо направился через весь шатер туда, где сидели бабушка и ее спутник.
Сантэн увидела, как он подходит, и положила ладонь на руку Манфреда.
– Осторожно, вот он идет.
Ей потребовалось все влияние, перечисление всех долгов и тайн между ними, чтобы защитить Шона, а сейчас дерзкий молодой дьявол сам шел к Манфреду.
Она попыталась предупредить его взглядом, но Шон наклонился и поцеловал ее в щеку.
– Ты гений, бабуля, такого приема мы никогда не давали. Такая продуманность, такое внимание к мелочам – мы все тобой гордимся.
Он обнял ее, и хотя бабушка недовольно оттолкнула его, сказав:
– Не будь глупым мальчишкой, – на ее лице появилась легкая улыбка. «У него шик всех Кортни», – гордо подумала она и повернулась к Манфреду.
– Вы незнакомы с моим внуком. Шон, это министр Деларей.
– Я о вас слышал, – сказал Манфред, не подавая руки. – Очень много слышал.
И Сантэн с облегчением повернулась к паре, которая возвращалась с танцевальной площадки.
– А это миссис Деларей и ее сын Лотар – старые друзья нашей семьи. Хайди, позвольте представить вам моего внука Шона.
Шон склонился к ее руке, а Хайди задумчиво посмотрела на него и сказала со своим немецким акцентом:
– Он единственный из ваших внуков, с кем я незнакома, Сантэн. Красивый мальчик.
Шон повернулся к Лотару и протянул руку.
– Здравствуйте, меня зовут Шон, и если бы я вас не узнал, то был бы единственным таким человеком в стране. Ваша игра против «Львов» в последнем туре была волшебной, а ваш последний удар стоит миллион рандов.
Молодые люди сели на пустые стулья друг напротив друга и сразу погрузились в разговор о регби и о недавнем визите английской команды. Продолжая беседовать с Манфредом, Сантэн украдкой поглядывала на внуков. Если не считать молодости и уверенности в себе, внешне они совершенно разные: один светловолосый, немецкого типа, другой темноволосый и романтичный, но она чувствовала, что в прочих отношениях они очень похожи. Сильные мужчины, без лишней щепетильности, знающие, чего хотят и как это получить. Возможно, они унаследовали это от нее, улыбнулась она про себя, и, возможно, как и она, они жесткие и безжалостные противники, готовые уничтожить всякого, кто встанет у них на пути.
Сантэн умела слушать одновременно два разговора и услышала, как Лотар Деларей сказал:
– Кстати, я тоже слышал о вас и о том, что вы делали в Кении. Это ведь вас представили к кресту Георга за уничтожение последних банд мау-мау?
Шон рассмеялся.
– Я неверно рассчитал время. Англичанам не следовало давать мне орден за расстрел банды Микки-Маусов и одновременно передавать страну Кеньятте. Это ведь не игра в крикет, старина. Но вы-то откуда узнали?
– Моя работа – знать такие вещи, – сказал Лотар, и Шон кивнул.
– Да, конечно, вы же из полиции. Майор или что-то в этом роде?
– С прошлой недели – полковник Бюро государственной безопасности.
– Поздравляю.
– Знаете, все, что вы можете рассказать о мау-мау, будет нам полезно. Я имею в виду сведения о террористах из первых рук. Понимаете, я думаю, что когда-нибудь у нас здесь могут возникнуть такие же проблемы.
– Ну, к тому времени, как я там появился, худшее уже было позади, но да, конечно, все, чем могу быть полезен. Через несколько недель я возвращаюсь на север, в Родезию. Но если смогу помочь…
– Родезия. – Лотар понизил голос, так что Сантэн перестала его слышать. – Это интересно. Мы бы хотели знать, что происходит и там тоже. Да, думаю, очень важно, чтобы мы договорились до вашего отъезда. Такой человек, как вы, на месте событий может быть нам очень полезен…
Лотар замолчал. Выражение его лица изменилось, он торопливо встал, глядя за плечо Шона.
Шон оглянулся: там стояла Изабелла. Одну руку она лениво положила Шону на плечо, прижалась к нему бедром, но смотрела на Лотара.
– Это Белла, моя сестренка, – сказал Шон Лотару, и
