Она отвела девушку за шелковую ширму, расписанную мальвами. Глиргвай опасалась, что придется раздеваться догола, но Урсула разрешила ей остаться в льняной нижней рубашке – тут же, правда, порекомендовав приобрести у нее дюжину шелковых. Эльфка с удовольствием согласилась.
Когда Глиргвай вышла из ширмы, Кулумит и Зигфрид уже ждали ее.
– Машинка работает, – сказал оборотень Урсуле.
– Да вы что? – всплеснула руками эльфка. – Даже не знаю, как вас и отблагодарить.
– Это было не сложнее, чем починить упряжь моей гр.. гм…
– Твоей гнедой, – пришла ему на выручку Глиргвай.
Зигфрид благодарно кивнул.
– А вы не хотите пошить у нас дублет, как ваш товарищ? – спросила Урсула.
Оборотень отрицательно покачал головой.
– Я видел у вас сумки там, – неохотно сказал он. – Из очень хорошей кожи, прочные, с мягкой подложкой внутри…
– Ни слова больше, – сказала Урсула и кокетливо положила руку ему на грудь.
Кулумит мрачно посмотрел на Зигфрида. Тот незаметно показал ему язык. Оборотень уже понял, что было причиной внезапной немоты рыжего эльфа при их появлении в ателье.
Урсула сделала знак, и сумку, о которой говорил Зигфрид, принесли.
– Ой, какая замечательная, – сказала Глиргвай. – Я тоже хочу такую. Можно?
– Из красной кожи? – прищурившись, спросила Урсула.
Глиргвай засмеялась и кивнула.
– Если хотите, мы можем украсить ее вышивкой, – обратилась хозяйка ателье к Зигфриду. – Мы можем сделать с ваших слов или по образцу, у нас большой каталог…
– Я хочу, чтобы вы вышили оскаленную рысь, – ответил оборотень.
Урсула в затруднении прижала ладошки друг к другу, сделав их домиком.
– Секундочку, – сказала она.
Подойдя к огромному открытому стеллажу, хозяйка ателье взглядом разыскала тяжелую черную книгу в сафьяновом переплете. Она оказалась на одной из верхних полок. Глиргвай невольно оглянулась в поисках стремянки или табуретки. Урсула сказала, невинно глядя на Кулумита:
– Вы не поможете мне?
– Почту за честь, – ответил тот.
Кулумит достал книгу. Шелковое платье стоявшей рядом Урсулы коснулось руки рыжего эльфа. У Кулумита голова пошла кругом. Пока он боролся черными точками, плывущими в глазах, Урсула щебетала:
– У нас есть нечто подобное. Однажды Рабин посетил герцог Боремии, а у него герб очень похож на то, что вы описали. Нашей мастерской – тогда она принадлежала моему отцу – поручили создание праздничных полотнищ, и вот на них-то мы и вышивали эту рысь…
Разговаривая, Урсула с умопомрачительной скоростью перелистывала страницы.
– Кому же, как не вам, – заметил Зигфрид. – Ваш отец – тот самый Тургон, младший сын Финголфина, или я ошибаюсь?
– Вы абсолютно правы, – ответила Урсула. – Когда папу спрашивали, чтобы он сделал, если стал королем, он всегда говорил: «А я бы жил лучше, чем король» – «Почему?» – «А я бы еще немножечко шил», отвечал папа. Разрушители убили его и маму, брат вынес меня буквально из горящего дома. Я тогда была еще совсем маленькой девочкой… Ателье уцелело, как и мастерская Ульрика. Он у меня столяр, все эти великолепные манекены изготовлены им, кроме того, что в витрине – он привезен из Боремии. Брат использовал его как образец.
Кулумит ошеломленно посмотрел на хозяйку ателье. Ему доводилось близко общаться с коронованными особами, и портянки Рингрина пахли ничуть не лучше его собственных. Да и Ваниэль совсем не походила на небожительницу. Но встретить внучку первого короля Фейре в швейной мастерской – это было намного больше, чем мог вынести рыжий эльф.
– Ваш отец оставил вам хотя бы лавку, – заметила Глиргвай.
Темная эльфка поняла, что стесняться уже нечего – их глаза и волосы изобличали в них партизан громче плаката, повешенного на шею. Если Урсула до сих пор не вызвала жандармов, то, значит, не настолько уж швея была верна имперским воззрениям. Да и Лакгаэр, наверное, предупредил ее, с кем придется иметь дело.
– Все мои родственники сгорели вместе с нашей деревней, я их даже не помню, – продолжала девушка. – А у вас есть брат. Это очень много.
– Какой ужас! – воскликнула Урсула. – Но как же вы… ?
Она замялась, не зная, как спросить, чтобы не перейти границы хорошего тона.
– Так и живу, то одно, то другое, – пожала плечами Глиргвай. – Но я совершенно не представляю себе, чем заняться, когда закончится война.
– Ну, ты умеешь играть на лютне, – сказал Зигфрид.
– Вот оно! – воскликнула дочь Тургона торжествующе. – Я же знала, что где-то здесь. Полюбуйтесь. Какой оскал! Какая пасть! Настоящий дикий зверь!
Глиргвай и Зигфрид склонились над альбомом. На пожелтевшем от времени пергаменте были видны четкие штрихи тушью. На геральдическом щите красовалась морда рыси. Зверь был очень, очень рассержен.
– Герцог Боремии? – тихо спросила Глиргвай.
Ее челка щекотала щеку оборотня. Зигфрид негромко фыркнул, сверкнул желтым глазом.
– У Татцельбергов принято, – тихо ответил он. – Чтобы младшие братья уходили в химмельриттеры. Это Мандру можно делить и перекраивать по числу родившихся у короля сыновей. А Боремия слишком мала для династических споров. Последние десять лет у нас правит вобще другой род, первая династия неречи, вскарабкавшийся на трон, – добавил он.
– Да я же не поэтому спросила, – пробормотала Глиргвай.
– Я понял, – кивнул оборотень. – Девушек, желающих разделить со мной трон, я уже научился узнавать, слава Водану. Ты на них не похожа.
Выпрямившись, он сказал, обращаясь к Урсуле:
– Да, это то, что нужно. Этой рыси самое место на моей суме.
– И на моей сумке сделайте такую же вышивку, – произнесла Глиргвай.
Оборотень посмотрел на нее, и глаза его мерцали.
– Если ты не против, конечно, – добавила темная эльфка.
– С чего бы я был против, – пожал плечами Зигфрид и тихонько сжал ее руку.
Урсула только успевала записывать.
– Если хотите, – сказала хозяйка ателье. – В глаза зверя можно будет вставить кошачий, а на красной сумке – тигровый глаз.
– Это будет великолепно, – ответила Глиргвай.
Хозяйка ателье повторила заказ. Все оказалось правильно. Урсула спросила о дате примерки. Глиргвай неопределенно сказала: «Поскорее», и хозяйка ателье пригласила их снова придти через три дня. Она вручила Глиргвай сверток с рубашками, девушка расплатилась, и вся троица вышла на улицу. Кулумит задержался у двери. Рыжий эльф потерянным взглядом смотрел на манекен в серо-лиловом наряде.
– Девчушка недурна собой, но слишком уж экспансивна и властна, – сказал Зигфрид. – Чувствуется королевская кровь. У тебя губа не дура, Кулумит.
– В морду хочешь? – угрюмо осведомился рыжий эльф.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
