Он бросил мимолетный взгляд на себя, отметил, что совершенно голый.
Массивная дверь широко распахнулась. В лицо Секста ударил приятный легкий ветерок. Пригнувшись, в помещение вошел мастер-экзекутор — невысокий, лысый, с крючковатым носом и голубыми холодными глазами. Черный кожаный плащ отлично подчеркивал фигуру.
«Я его знаю».
Секст вспомнил, где видел раньше мастера: тот пытал вероотступника Титуса, надеясь вызнать секреты людей Пророка. Вот так и встреча. Подлец рад, наверное, что теперь у него есть прекрасная возможность отомстить претору-демортиуусу за ту неудачу с меткой на голове псевдопалангая.
— Король бессмертен! — бодро отчеканил экзекутор, улыбаясь уголками губ.
Секст не сказал ни слова, тщательно следя за тем, как мастер медленно положил на костяной стол кожаный футляр с инструментами и принялся раскладывать перед собой острые ножи, тонкие иглы, странного вида молоточки.
— Вас не пугают мои штучки, претор-демортиуус? — спокойно спросил экзекутор. — Прекрасно понимаю. Вы, наверное, пытали намного больше людей, чем я. Ведь слуги дагулов ничего не чувствуют, да? Ни тебе угрызений совести, ни брезгливости. Вы — воля богов.
Проведя ладонью по лысине, он взял со стола изогнутый кинжал, повертел в руках. Кривое широкое лезвие хищно блестело, как блестели и белоснежные ровные зубы мастера. Секст знал, для чего применялось это оружие. С помощью невероятно острого клинка перерезались сухожилия на ногах и руках, чтобы заключенный почувствовал себя абсолютно беззащитным. Вслед за кинжалом шли ржавые гвозди, которые вбивали в ребра жертве, с помощью раскаленных щипцов вырывали ноздри.
Экзекутор встал перед Секстом так близко, что можно было почувствовать на лице его спокойное свежее дыхание. Голубые глаза неотступно следили каждым движением заключенного; противно скрипели кожаные перчатки.
— Вы знаете, почему оказались здесь? — спросил мастер.
— Нет.
— Дело в том, что вы подозреваетесь в измене Мезармоуту. Старейшина Димир считает вас одним из лжепророков.
Секст нахмурился. Он вероотступник? Старый дурак совсем выжил из ума.
— Я вижу в ваших глазах непонимание, — сказал мастер и нежно провел лезвием кинжала по его разгоряченной коже. — Вы мастерски притворяетесь, прошу заметить. Хотя я веду себя глупо: вас, демортиуусов, обучают симулировать эмоции. Страх, радость, ярость, трепет — все под силу слугам Юзона, да? И все это… — Экзекутор обвел клинком вокруг себя. — Все это вас ни капли не пугает. Потому что вы не умеете пугаться. Я это прекрасно понимаю. Задача у меня иная.
С этими словами он вонзил кинжал в плечо Секста. Кровь брызнула горячими струями, боль оказалась настолько дикой, что из горла вырвался отчаянный крик. Тело выгнулось дугой, руки инстинктивно попытались освободиться от обручей, однако ничего не получилось. А тем временем лезвие все глубже и глубже входило в плоть, разрезая сосуды.
На лбу экзекутора выступили крупные капли пота, ноздри принялись широко раздуваться.
— Вам нравится? — словно сквозь толщу воды донесся голос мастера. — Мне продолжать или же вытащить кинжал из тела?
Стиснув до хруста зубы, Секст не ответил. Нельзя показывать слабость. Нельзя. Он по себе знал, что чем сильнее его мозг сейчас перегрузят болью, тем легче её будет потом переносить. Надо всего лишь потерпеть. Поэтому он закрыл глаза и попытался ни о чем не думать.
— Разве у вас нет вопросов, претор-демортиуус? — прошептал над самым ухом экзекутор. — Я могу ответить на любой из них. Или же вы предпочитаете мучиться? Разрешаете мне продолжить?
Гулкие удаляющиеся шаги, звон инструментов, короткий смешок, затем вновь шаги, обжигающее лицо горячее дыхание. Секст напрягся, ожидая получить очередной кусок стали под ребра, но ничего не происходило. Экзекутор просто молча стоял перед ним и тяжело сопел, словно только что слез с девки.
Главное не думать ни о чем.
Сердце часто и взволнованно колотилось; тело покрыла противная липкая испарина; рана на плече тяжело пульсировала.
— Претор-демортиуус, откройте глаза, — попросил экзекутор. — Или вы дрожите от вида инструментов? Ни за что не поверю! Откройте их или я вырежу вам веки, клянусь дагулами и Безымянным Королем!
Секст с трудом поднял отяжелевшую голову и спокойно взглянул на мастера. «Пусть думает, что я боюсь».
— Спасибо, претор. Я хотел вам сказать, что в ваших покоях нашли дневники и бутыль с настойкой умулуса. Вы не только предатель, но еще и пьяница! — Тело экзекутора противно затряслось от смеха. — Я никогда не доверял вам! Видимо, процесс вашей инициации прошел неправильно, и не все эмоции удалось подавить.
Повертев в руках толстую иглу длиной в пол локтя, мастер тыльной стороной ладони вытер пот со лба. Затем он, комично выпятив нижнюю губу, воткнул металлический стержень под живот Секста и, чуть надавливая, принялся ковыряться им в ране. Боль появилась не сразу: она с каждым ударом все сильнее пульсировала, пока не затмила все мысли, все чувства.
Мозг требовал прекратить страдания. Для этого надо было лишь попросить мучителя остановиться… Разве это так тяжело? Одно благословенное слово: хватит. Необходимо попробовать. Иначе — еще новые страдания. Экзекутор не остановится, пока он не потеряет сознание.
«Прекрати! Пожалуйста! Я не могу. Больше не могу!»
Из горла вырвался хриплый крик.
— Тебе неприятно? — спросил мастер, хохоча и вгоняя иглу полностью под ребра.
Секст ощутил, как острый металлический конец проткнул легкое и вышел из спины. Кровь принялась стекать по кожаным перчаткам экзекутора, затем падая крупными каплями на песок.
Воздуха! Хоть глоточек…Он широко открывал-закрывал рот в тщетной попытке вздохнуть.
— Ну вот… — Экзекутор подошел к столу, взял кинжал, похожий на тот, что сейчас торчал из плеча Секста. — Мы же не должны пренебрегать симметрией, брат-демортиуус? А?
— Хва… хва… хватит…
Хмыкнув, мастер озадаченно поднял левую бровь.
— Так быстро? — спросил он. — Мы же только начали. Я думал, продержитесь чуточку дольше. По вам и не скажешь, что вы такой слабак. Может, старейшина Димир прав? Вы прислуживаете Пророку?
Стараясь не обращать внимания на резкую боль в груди, Секст выдавил:
— Я отвечу на все ваши вопросы… Я… я не враг.
Мастер встал перед ним, взял кинжал так, чтобы лезвие смотрело в пол, и высоко поднял оружие над головой.
— Проблема в том, претор-демортиуус, что ни мне, ни старейшине, ни Безымянному Королю не нужны ваши ответы. Дневник является более чем явным доказательством вины. Поэтому давайте продолжим?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
