— Ты хочешь сказать, что Хаттим исполняет волю Эшера? — спросила Бетани, не скрывая недоверия. — Такого просто не может быть. Он, конечно, не образец добродетели, но не станет служить владыке Нижних пределов.
— Не знаю, — пролепетала Ирла. — Я тоже не представляю, как такое может случиться, но все же…
Она беспомощно умолкла на полуслове. Переносицу прорезала морщинка. Бетани сжала губы в твердую линию и с тревогой посмотрела на бывшую Послушницу. Долгие минуты две женщины сидели так, не произнося ни слова. В тишине было слышно, как в очаге с треском рассыпаются сгоревшие головешки, и этот звук казался непривычно громким.
Наконец Старшая Сестра нарушила молчание.
— Ты была одной из самых лучших учениц, ты изучала Писание… возможно, в том, что ты говоришь, есть доля истины. То, что ты называешь сплетением судеб, или сетью, или узором — безусловно, существует. Но, повторяю, я не могу поверить, будто Хаттим служит Эшеру.
— Может быть, Вы правы, — Ирла покачала головой. — Может быть, я становлюсь слишком подозрительной. Но я чувствую: то, что Кедрин и Уинетт по-прежнему вместе — это недаром. Возможно, Уинетт в конце концов разрешит свои противоречия… и выйдет за него замуж. Если бы это случилось раньше, мы бы не сидели тут и не ломали голову.
— Конечно, — согласилась Бетани, — и у нас был бы более приятный повод для встречи. Но Кедрина здесь нет, а решения Уинетт мы предвидеть не можем.
— И поэтому мы должны идти на поводу у Хаттима Сетийяна? — тихо спросила Ирла. — Несмотря на то, что его намерения весьма сомнительны? Несмотря на то, что он — пусть даже невольно — выполняет волю Эшера?
— Разве у нас есть выбор? Что мы можем сделать?
— Полагаться на Госпожу. Верить, что Она хранит Избранного. Если пророчество Аларии было истолковано верно, только Кедрин может разорвать эту сеть. Значит, он просто не может погибнуть.
— Но этого мы знать не можем, — печально закончила Бетани.
— Не верить в это… — голос Ирлы был тверд, — значит не верить Писанию.
Бетани вздохнула и снова потеребила свое кольцо. На ее лице проступили печаль и смятение.
— Госпожа дарует нам право выбора, — произнесла она чуть слышно. — Поэтому пророчества сбываются не всегда. Ни у одной из Сестер не было такого Дара, как у Аларии… но даже Писание ничего не обещает безусловно. Иное истолкование возможно всегда. Может случиться и такое, что Эшер одержит верх.
Ирла пристально посмотрела на Сестру и покачала головой.
— Нет. Я буду верить, что Кедрин жив и спасет Королевства.
* * *
Эшривель недолго пробыла в покоях Хаттима. Ей хотелось самой проследить за приготовлениями к свадьбе. Когда принцесса ушла, Хаттим составил послание, в котором велел Чэйдину Химету покинуть лагерь и прибыть в столицу, и кликнул гонца. Когда покои Хаттима опустели, в дверях, как всегда бесшумно, появилась Сестра Тера, неся два кувшина. В одном вино было отравлено, в другом — служило противоядием. Правитель Усть-Галича должен был распить первый кувшин в честь назначения кузена. После того, как тот уйдет, оставшимся надлежало выпить второй.
Хаттим вытащил пробку и поднес горлышко к носу. Никакого непривычного запаха… Он мог поклясться, что это старое галичское вино, весьма подходящее к случаю. Поставив кувшин на середину стола, правитель стал ждать Химета. Странно, как он сегодня спокоен… Тем временем в покоях стали собираться его приближенные, желающие поздравить будущего короля и будущего правителя.
Химет прибыл вскоре после полудня. Он явно промерз и даже в покоях все еще кутался в плотный зимний плащ. Несмотря на высокий рост, он выглядел почти незаметным. Рядом с пышными нарядами придворных его одежда казалась бесцветной, темные волосы коротко подстрижены, из украшений — только простая серьга и кольцо. Он держался очень скромно и явно чувствовал бы себя свободнее среди воинов. Услышав о том, что ему предстоит стать правителем Усть-Галича, Чэйдин несколько мгновений не мог произнести ни слова.
— Правитель Хаттим, — проговорил он, — я не ожидал… я не заслуживаю такой чести.
— Какая скромность, — тихо воскликнул Мейас Селеруна.
— Скромность подобает правителю, — просиял Хаттим. — Дорогой кузен, я не сомневаюсь: ты будешь достойно править нашим королевством.
Химет низко поклонился.
— Тост! — крикнул Хаттим. — Я как раз отыскал подходящее вино… Твое здоровье!
Широко улыбаясь, он вновь откупорил кувшин.
— За Чэйдина Химета, правителя Усть-Галича!
Он поднял кубок, наблюдая, как придворные повторяют тост и осушают кубки… Один за другим… Хаттим кивнул и последовал их примеру. Вино было легким и тонким, как шелк. Как было обещано, ни привкуса, ни запаха… никаких признаков яда.
— За господина Хаттима! — провозгласил Мейас Селеруна. — За нашего будущего короля!
Вино было выпито до капли.
Глава тринадцатая
Тепшен Лал сидел на корточках под навесом жилища Корда и играл в кости с гехримом Улана. Кьо выигрывал, но его смуглое лицо не выражало ни удовольствия, ни торжества. Он ждал уже четыре дня, не отлучаясь ни на шаг. Время от времени то один, то другой воин предлагал уроженцу востока съездить на охоту или позабавиться борьбой — это было обычным времяпрепровождением у Дротта. Однако Тепшен раз за разом спокойно объяснял, что намерен оставаться здесь, пока шаманы не выведут его ученика из ритуального шебанга… или не объявят, что он и его спутница погибли. Видя бесцельность своих попыток, варвары оставили его в покое. В конце концов, кому-то пришло в голову сыграть с ним в кости, кьо согласился, и пример оказался заразительным. Об этом решении многим довелось пожалеть, ибо Тепшен обращался с костями не хуже, чем с мечом. Его запас успел пополниться некоторым количеством великолепных шкур и горстью золотых монет. Кьо был готов снова метнуть кости, когда заметил оживление у подножья кургана. Тепшен вскочил, уронив кость, и побежал к маленькому шебангу, где уже собиралась толпа. Гехрим посмотрел ему вслед и улыбнулся: забытая кость обещала уроженцу востока очередной выигрыш.
Полог, закрывающий вход, упал, и из шебанга вышли шаманы. Все пятеро выглядели исполненными глубокого потрясения. Пот стекал с них градом, размывая краски, но глаза горели восторгом. Выстроившись полукругом у входа, варвары перебрасывались короткими ликующими возгласами. А потом появились Кедрин и Уинетт.
В них что-то необъяснимо изменилось. Казалось, их переполняет сияющий свет радости. Сестра, как и прежде, держала Кедрина за руку, но теперь это прикосновение не просто дарило зрение. Они стали единым целым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
