Затем дорога поднялась в горы, высокие, зелёные и туманные. Около получаса ехали по красивейшему горному серпантину. Ангольские труженики угощали меня кислыми яблоками и хлебами из дорожных припасов. Как известно, в Анголе почти никто не знает английского языка, а я не знаю португальского, но чувство взаимопонимания у нас образовалось.
Грузовик свернул на какую-то базу, и я продолжил путь пешком. Пейзаж был мирным, дорога — хорошей, высоковольтные ЛЭП тянулись за горизонт, справа, вдоль трассы, показались рельсы железной дороги. Я прошёл пешком часа два — останавливающихся не было, пока, наконец, медленный грузовик с огромным кузовом не подобрал меня.
Наконец я достиг того дорожного поста, откуда идёт трасса на север, на Лобито. Я ещё сомневался в том, что именно эта глухая дорога может вести в тот город, но дорожные полицейские подтвердили эту информацию. Жили ангольские гаишники в двух тесных вагончиках-контейнерах, забитых жарким дневным воздухом, мухами, патронными лентами и несъедобными зелёными бананами, которые следовало жарить. Здесь у меня впервые в Анголе проверили документы и не нашли в моей пятидневной визе ничего подозрительного. Я подумал: какая ненапряжная страна — и это здесь 25 лет идёт гражданская война! И страна совсем не нищая.
Тем временем стало жарко. На дороге, ведущей на север, сидело уже около десятка человек, ожидающих попутку. Я присоединился к ним. Один из ангольских автостопщиков проявил знание русского языка. Мы разговорились.
Как оказалось, сей ангольский пролетарий, житель города Намибе, в далёком ещё доперестроечном году учился на Украине. (Всего же в СССР получили образование целых 18.000 ангольцев, как я узнал позже.) Сейчас он ехал в поисках заработков в столицу, г. Луанду. Он подтвердил информацию о дорогах и добавил: 460 км до города Лобито проезжается за два-три дня, так как трасса очень плохая, а с Лобито надо плыть на пароходе, так как по трассе там не ездит никто — повстанцы шалят. Особенно на участке Лобито—Сумбе, проехать вообще невозможно. От Сумбе до Луанды ещё можно проскочить, если повезёт, разумеется. Но лучше сесть на пароход. Стоимость парохода человек не знал, уповая, как и я, на бесплатное проникновение.
В отношении полицейских мой новый знакомый сказал, что они безвредны, заботятся лишь наполнением своего кармана; а продлить визу мою пятидневную нигде нельзя, кроме как в столице. В Луанде имеется большое посольство РФ и много русских самолётов, летающих как в Россию, так и по стране.
Но вот, о счастье! — огромный неторопливый грузовик вырулил с Лубангской магистрали и пополз к нам. Гаишники остановили грузовик, получили от водителя взятку пивом и посадили всех пассажиров на крышу грузовика, а меня, как белого мистера, в кабину. Я предупредил о своей неплатежеспособности, но никто не смутился — вероятно, пассажиры были такие же.
…Ехали мы очень долго и медленно. Асфальт время от времени исчезал, а порою опять появлялся, но в столь разбитом состоянии, что ехали мы не по асфальту, а вдоль него по песку, земле и горам. Водители, посадившие меня в кабину, активно угощали меня.
Во второй половине дня наш грузовик неожиданно одолел очередной перевал и нам открылась волшебная панорама Атлантики. Где-то внизу узкой белой полоской шумел прибой, узкой жёлтой нитью тянулся пляж, и среди серо-коричневых каменистых пейзажей окружающей прибрежной пустыни зелёным пятном расстилался оазис. Голубой океан до самого горизонта переходил в бело-голубо небо, и вся эта бело-жёлто-зелёно-коричнево-голубая картина лежала прямо под нами. Но прежде чем прибыть в этот благословенный уголок, нам надлежало не менее получаса спускаться по серпантину того, что когда-то называлось дорогой. На подъезде к оазису умножились полицейские посты, они теперь стояли чуть не на каждом километре и выглядели очень просто — хижина или старый, помятый контейнер. На каждом посту водитель останавливался и вручал дорожным полицейским упаковку пива или другие товары.
Деревня Бентиаба находилась в оазисе, образованном устьем одноимённой реки. В оазисе продавали толстые, вкусные бананы, сушёную рыбу и прочую пищу. Мы остановились, водители занялись обедом и опять накормили меня. Русскоговорящий анголец, всё это время ехавший в кузове на грузе вместе с другими ангольцами, подарил мне 10 кванза — ангольские деньги, которые я увидел впервые. Деньги сии тут же были потрачены на мясистые бананы. Водители тоже приобрели бананы для меня, так что я почувствовал, что забананился надолго.
И вновь в путь! Как оказалось, наш грузовик идёт не до Лобито или
Бенгелы, куда я устремлялся, а до следующей деревни Луцира, являющейся как бы перевалочным пунктом. Дальше — предупредили меня — дорога совсем плохая, и такой тяжёлый грузовик там не пройдёт, поэтому в Луцире грузы переваливают на другие грузовики, поменьше и помощнее. Пассажиры, едущие на север, собирались выгрузиться на повороте на Луциру и дальше ждать проходные машины.
И точно, вечером, одолев двести километров от места поворота на север, грузовик попрощался с нами и уехал куда-то в щель между горами, оставив меня и десяток других пассажиров на достаточно замусореной площадке, которую можно назвать «автовокзалом». Водитель на прощанье подарил мне 50 кванза ($2.5), а полицейским — два ящика пива и ящик газировки.
Вокруг уже тусовались какие-то люди, приехавшие ранее, а также водители встречных грузовиков, менявшие колёса и чинившие что-то в своих машинах.
А вокруг сего замусоренного «автовокзала» цвели кактусы! Цвели большими, сочными, изумительными красными цветами! Это было так здорово! (А под Лубанго кактусы цвели жёлтыми цветами.) Ведь в путь сей меня провожал зацветший белым цветком огромный кактус на окне в моей московской квартире; а здесь меня провожают домой его ангольские собратья. Довольный, я пошёл фотографировать эти кактусы, считая их цветение правильным предзнаменованием.
Но не тут-то было! Полицейские на посту бдительно узрели, что какой-то человек вдали ходит по пустыне, приседает на корточки и… нет, он не отправляет естественные надобности! он делает что-то страшное и опасное! он фогографирует! Тотчас со всех ног прибежал мент, запрещая мне мою шпионскую деятельность. Но было поздно: кактусы уже были сфотографированы. Расстроенный, мент вернулся обратно на пост — потреблять полученное от водителей пиво.
Как мне сообщил позже русскоговорящий пассажир, — все эти дорожные полицейские живут в своих будках, хижинах и контейнерах по неделе, чередуя сию вахту с неделей дома. Основной заработок их (как и у их российских колллег) — с проходящих машин; государство приплачивает полицейским долларов по пять в месяц.
