– Знаю. Можете не беспокоиться. Все в порядке. Просто будьте осторожны.
Как и Зоя, она боялась за Таню. В Танино отсутствие Зоя поведала ей, как певицу травит пресса.
– Вы тоже не беспокойтесь, – ответила Таня. – В больнице никто не знает, кто я такая.
Женщины уехали на ранчо, Джон Кронер отправился домой. Таня вернулась к Гордону. Он спал. Для нее поставили раскладную кровать, а в шесть утра его перевели в палату, и она перебралась туда следом за ним. Он уже бодрствовал и утверждал, что чувствует себя отлично, хотя по его виду этого нельзя было сказать.
– Я выздоровел, поехали домой, – твердил он, хотя от потери крови едва мог сидеть.
Таня погрозила ему пальцем:
– Вижу я, какой ты здоровый! Ляг и лежи.
Он усмехнулся. Наконец-то у нее появилась возможность им покомандовать, правда, он и не собирался лишать ее этого удовольствия.
– Думаешь, раз ты спасла меня, то теперь всю жизнь будешь мной помыкать? – Он шутливо насупился, но через мгновение расплылся в улыбке: – Знала бы ты, какой усталой выглядишь!
– Не надо было до смерти меня пугать.
На обратном пути у нее было запланировано еще одно дело. Раньше она собиралась заняться им во время очередной конной прогулки. Теперь она вызвала в больницу Тома с автобусом.
Врач согласился выписать раненого в полдень, убедившись в отсутствии осложнений и лихорадки.
Увидев из кресла на колесах огромный автобус, Гордон присвистнул:
– А как же осторожность? Как я объясню все это Шарлотте? Или мы окончательно махнули на все рукой?
– Вчера вечером, дожидаясь выхода хирурга из операционной, я так сильно сжимала ее руку, что она могла кое о чем догадаться. Вообще-то, – продолжила Таня серьезно, – она проявила благородство. По-моему, все хорошо понимает.
– Надеюсь. Получить удар ножом среди ночи, да еще у тебя под носом, не входило в мои планы.
Теперь он переживал за себя и за Таню. На ее взгляд, он пришел в себя, несмотря на боль в руке. В этой боли он не желал сознаваться, но морщился, когда приходилось шевелить поврежденной конечностью. Врачи снабдили его болеутоляющими средствами, но он утверждая, что самое верное средство – глоток виски.
Таня разместила его в задней части своего автобуса, на кровати, обложила его раненую руку подушками и дала попить. Автобус тронулся.
Через некоторое время, выглянув в окно, он недоуменно приподнял брови:
– Не хотелось бы тебя расстраивать, Тан, но твой водитель избран, кажется, не самый короткий путь.
– Я думала, что красоты природы пойдут тебе на пользу. Он не стал признаваться, что сейчас ему полезнее вид родной кровати, и ограничился поцелуем.
– Учти, все это никак не скажется на нашей личной жизни.
Она встретила его браваду смехом.
– Этой ночью личная жизнь не входила в перечень твоих главных проблем в отличие от жизни как таковой.
Оба никак не могли поверить, что так легко отделались.
Место, куда они направлялись, было уже совсем близко. Они побывали здесь неделю назад. Гордон сразу смекнул, где находится.
– Зачем ты меня сюда привезла? – Он даже сел. – Обожаю это местечко!
Неужели Таня стала от переживаний сентиментальна? Он тоже расчувствовался и поцеловал ее.
Она прыснула:
– На это я и надеялась.
– Это почему же?
– Потому что теперь оно принадлежит мне.
– То есть как? Ничего подобного! Это ранчо старого Паркера. Я знаю его много лет. Я сам возил тебя сюда в прошлое воскресенье.
Она сумела его удивить.
– Так то в воскресенье! – Она была в восторге от своей оперативности. Поцеловав его, объяснила: – В понедельник я его купила.
– С ума сошла! – Он был так поражен, что она испугалась: вдруг он всерьез ее осуждает? – Зачем ты это сделала?
Как ему хотелось поверить, что это правда! Но не верилось никак: в воскресенье он показывает ей заброшенное ранчо, а уже в понедельник она его приобретает – невероятно!
– Ты сам мне посоветовав приобрести одно из здешних ранчо.
– А ты послушалась? – Он вытаращил глаза. – Взяла и купила?
– Мне сказали, что это отличное вложение денег. Цена оказалась вполне подходящей. Дай, думаю, попробую! Я решила, что мы поступим так, как ты предлагал: ты будешь разводить здесь коней, а я буду к тебе приезжать. Будешь помогать и Шарлотте Коллинз, и мне вести хозяйство на моем маленьком ранчо. Сначала мы все тут приведем в порядок, а дальше видно будет. Если тебе это надоест, и ты сбежишь с другой поп-звездой или бросишь мустангов и переберешься в Лос-Анджелес, я его продам, и дело с концом. Раз все так просто, почему бы не попытаться?
– Детка... – Он притянул ее к себе здоровой рукой. Теперь он знал, что это не сон, а явь. – Ты – чудо!
– Ты мне поможешь?
– Куда же я денусь? – После того что она для него сделала, он ни в чем не мог ей отказать. Она доказала свою преданность так, как только могла, и он знал, что никогда не сможет этого забыть.
– Хочу поскорее прискакать сюда с тобой и все как следует осмотреть.
– Потрясающе! – Он убрал руку, чтобы дать ей отдышаться, и уставился на нее так, словно увидел впервые. – Ты серьезно мне это предлагаешь? – Это был такой щедрый дар, такая бездна возможностей, что ему показалось, что ночью он погиб и перенесся в рай. – Откуда в тебе столько достоинства и доверчивости?
– Наверное, это просто глупость. – Она отхлебнула из его бутылки и опрокинула Гордона на подушки. – А что, я действительно сильно сглупила?
– Нет, мэм. Ваше ранчо будет лучшим во всем Вайоминге. Когда приступаем к ремонту?
– Как только ты снова сможешь летать. -. Она указала на его подбитое крыло. – Со следующей недели эти угодья наши.
Разумеется, ранчо стало ее собственностью, но она намеревалась передать его ему – возможно, в качестве свадебного подарка, если они поженятся, но об этом рано говорить. Сперва ей предстояло развестись с Тони, а это продлится до самого Рождества. Зато потом перед ней откроются бескрайние перспективы. Пределом был только горизонт, но и он, как известно, чисто условная линия.
При приближении автобуса персонал ранчо сбежался к домику Гордона и приветствовал его радостными криками, пока Том помогал ему выйти из автобуса. За ними следовала Таня. Ее беспокоила единственная мысль: как бы он не повредил руку. Всем хотелось с ним поговорить, сказать ему, как хорошо, что он остался жив и скоро поправится. Ему натащили книг, сладостей, еды, кассет. Теперь у него есть все необходимое и даже больше. Главное – любимая женщина и ранчо, о котором он мог только мечтать. Оставшись с ней вдвоем в домике, он не сдержал слез.
– Я все еще не могу в это поверить. Никогда в жизни не был так счастлив!
