А Женя лишь выжидающе, но ужасно отчаянно смотрит, желая поверить, что слова Паши – всего лишь дурацкий бред на почве ревности…
- Жень. – снова повторил он и, не удержавшись, едва заметно коснулся ее щеки… Он так любил эту нежную кожу! Боже, Боже, что сказать, что ей сказать, как успокоить, как все исправить, как, как, как… - Ты… расстроилась? – тупо спросил он, поморщившись от собственного безмозглого идиотизма, а она лишь едва заметно улыбнулась, тихо проговорив:
- Нет, Сережа. Ведь если бы… если бы что-то подобное было… - она вздохнула, тихо опустив голову, и от этого невинного движения сердце Сергея сжалось еще больше. - …ты бы мне рассказал, верно? Зачем утаивать причину, которая может помешать нам быть вместе??
Она легонько улыбнулась и, подняв последнее – ноутбук, спокойно вышла, плавно качая бедрами. Сергей с ужасом смотрел ей вслед, проклиная себя, проклиная страшными словами, потому что он вновь не рассказал… Вновь поступил эгоистично… Вновь думал только о себе, не представляя, какая ужасная пропасть ждет его, если правда все-таки выплывет наружу.
Глава 15. «Плюс»
Пока грозный и самоуверенный Сергей Викторович Минаев уничтожал сам себя своей вдруг проклюнувшейся в нем нерешительностью и маниакальным страхом потерять Женю, спокойненько устроившись на блюдечке с голубой каемочкой перед своей же собственной совестью и чувством вины, позволяя им жадно и больно жрать его изнутри большими ложками, Женя погружалась в не менее отвратительное и болезненное состояние сомнения, которое с каждым днем находило в ее мозгу какие-то подкрепления.
Любовь, ее любовь, которая возносила ее к солнцу первые пару недель, теперь превратилась в клубок болезненных, недоверчивых, тяжелых сплетений, заставляя ее анализировать все, что происходит между ней и Сергеем, и с каждым днем убеждаться все больше в том, что все идет совсем не так, как должно быть…
После той стычки с Пашей, Женя решила понаблюдать за Сережей, стремясь понять, почему у нее вдруг возникло чувство, что они находятся в глухом, окруженном с трех сторон отвесными стенами тупике, из которого была лишь одна дорога – назад… И это чувство ужасно мучило ее, не давая спокойно жить и работать, спокойно спать ночью.
Все последующие дни Женя исподтишка следила за ним, его реакциями на ее действия, его отношением к тому, что касалось ее…
Он по-прежнему желал быть с ней – она чувствовала это всем сердцем, она видела, как он смотрит на нее, изучает ее горячим взглядом, как пытается каждую свободную минуту проводить с ней, целовать ее, ласкать ее, прикасаться к ней…
Но все это происходило лишь во время работы. Сергей не делал попыток пригласить ее куда-нибудь, не желал сближаться, всячески пресекая ее попытки перейти с ним на новый уровень отношений, не предлагал поехать к нему домой… Несколько раз он дарил ей совершенно незабываемые, шикарные букеты, но… на этом, собственно, их отношения и заканчивались.
Женя, погруженная в непроходимое, болезненное отчаяние, ехала домой, чтобы провести очередной вечер в одиночестве…
Что же это за отношения? Встречаются они? Или это какая-то странная интрижка, правда, без постельной части?? Что же все это означает?? Женя запуталась, измучилась, извела себя, но… Так и не поняла, почему.
Да и Сергей с каждым днем становился все угрюмее, чаще хмурился и резче прерывал ее попытки поцеловать его, уходя от нее куда-то, словно избегая… Это причиняло Жене невыносимую боль, она бы желала разлюбить его, порвать с ним, но… Он снова целовал ее, по-прежнему горячо, желанно, с наслаждением, заставляя на несколько минут поверить, что она ему нужна… А потом уходил. И ничего не объяснял.
В конце концов, усталая от собственных спутанных мозговых анализов и от постоянной, щемящей душу занозы в сердце, Женя пришла лишь к одному выводу: Сергей хотел сделать ее своей любовницей, но разочаровался и теперь не знает, как ему с ней порвать, потому что… Знает о ее любви к нему?
Мда. Звучит как-то чересчур благородно для него, но у Жени пока не было другой версии, а значит, становясь все несчастнее и несчастнее с каждым днем, но не имея сил или гордости, или все-таки желания оттолкнуть его и жить дальше, не представляя себе даже ни одной минуты, когда вдруг она осознает, что у нее нет этого грубого, вечно командующего, но такого сильного, мужественного и решительного Сережи, а значит, вновь и вновь она беззаветно отвечала на его поцелуи, умирая от его близости, наслаждаясь каждым мгновением с ним, каждой секундочкой, чтобы запомнить это надолго. Навсегда.
Навсегда.
Это подвешенное состояние где-то посередине ломало ее, Женя не знала, как ей быть, была в растерянности… и, следовательно, зависела лишь от него, лишь от его решения… Как же она хотела узнать всю правду о нем! Понять, почему, почему, почему?..
Женя задумчиво и угрюмо вертела в руках ручку, бессмысленно перечитывая в сто пятидесятый раз входящее сообщение для генерального директора, да, да, того самого, что кружил в ее голове спутанной каруселью, и судорожно пытаясь осмыслить, кто еще, кроме нее самой, что от него хочет.
Сегодня она решила быть немного другой, и это проявилось в том, что Женька выпрямила утюжком свои рыжие кудри, которые теперь пышными, но густыми и аккуратными прядками блестели в лучах первого теплого солнышка, пробившегося сквозь густую растительность на подоконнике. Ради этой долгой и нудной, порядком осточертевшей ей процедуры, она подняла себя за шиворот не раньше, не позже, а ровно в четыре утра.
Женя хотела измениться, привнести что-то новое в свой образ и проверить его реакцию на себя, а, возможно, даже вернуть ему по-новой влечение к ней…
Снова прочитав письмо и, намотав прямую, гладкую прядку волос себе на ручку, Женька вдруг разозлилась на Сергея, на все его секреты, какие-то страшные и ужасные, раз он не хочет посвятить в них ее, на ее стремление зацепить его, на то, что он обижает ее своим обращением с ней и этими непонятными, терзающими ее душу и рвущими ее на части отношениями…
Она так жутко рассердилась, что аж зарычала, бешено застучав по клавиатуре на одну единственную букву «Ж», нажав ее раз сто за одну секунду, пока ее не привел в чувство удивленный и веселый голос, мгновенно втянувший в секретарскую теплый и очень дружелюбный ветерок:
- Это кто тут у нас дровосеком прикинулся? Женька, ты… Зябликова?!? – воскликнул ошарашено Семен, подлетев к стойке и с огромными-преогромными синими глазищами за стеклами модных очков с изумлением, любопытством и интересом уставившись на нее.
Женя подняла на него глаза и, откинув со лба упавшую на лицо прядку, впервые искренне и радостно улыбнулась, ощутив, как волна позитивной и такой живой энергии подхватывает ее на свой гребень, чего ей очень недоставало все эти дни. Семка же выглядел как обычно необычно в ярко-желтой рубашке, темно-зеленом галстуке и потертых джинсах, рваных на коленках, а сейчас он пытливо разглядывал Женину новую прическу с открытым ртом, аккуратно прикоснувшись к ее волосам своей теплой ладонью.
- Рыжулик, это что, ты??? Ты… такая необычная! Надеюсь, это временно? – требовательно спросил он, взяв в руку прядку ее волос, а Женька захохотала:
- Ну спасибо, друг! Два анти-комплимента за раз отвесил, пожалел бы мою несчастную, зарывшую голову в песок самооценку и хоть как-нибудь поделикатнее со мной обошелся! Противный ты, Карташов!
Семен весело рассмеялся и, наклонившись к Женьке, мило поцеловал ее в макушку и двинулся к кофемашине, на ходу заявив:
- Прости, Женька, я просто пока в невероятном удивлении от того, что увидел! Тебе очень идет, не сомневайся! Но я буду скучать по твоим кудряшечкам, я был их фанатом… - грустно протянул он, а Женька прыснула:
- Семка, да не спеши ты мои кудри хоронить, это же всего лишь утюжок! Помою голову – и львиная грива Бонифация вернется, не боись.
- Правда? – обрадованно воскликнул Семен под звук запущенной кофемашины и вдруг пристально посмотрел на нее, проницательно прищурившись:
- Ну и??
- Что? – выдохнула Женька, снова с тоской посмотрев на экран компьютера и злополучное письмо, которое она ну никак не могла осилить.
- Как что? Рассказывай, что случилось. – заявил немедленно Семен, попивая кофе и устроившись по ту сторону стойки напротив Жени, которая снова поникла, вернувшись в свое обозленно-депрессивное состояние. – Волосы выпрямила. Лицо хмурое и бледное… Вон, даже красные пятна на щечках проявились! – с теплой улыбкой потискал Женю за щеку Семен. – Долбила по клавиатуре, как будто желала кого-то на ней прибить… Все признаки сексуальной неудовлетворенности!
Женька возмущенно уставилась на него, а Семен примирительно поднял руки, с улыбкой поспешно добавив:
- Только не пыхти, рыжик, я говорю лишь то, что вижу! А это, между прочим, как-то странно… Вот то ли дело я: сводил Лену на свидание и понял, что она со мной не то, что больше не пойдет никуда, а даже разговаривать не будет ближайшее время… В моем случае все понятно. Грусть, депрессия, горе, бутылка… Ну а ты-то? У вас же с Сергеем супер-пупер-невероятная страсть, выжигающая время и пространство, безумство чувств и взаимного влечения… Ну и чего мы сидим, как печальный и обиженный жизнью, прилизанный кокер-спаниель? М-м??
