– Но надолго ли мы расстаемся?
– На год, может быть, на два… не знаю. Я всего лишь младший инженер, и меня не было там столько…
– Итак, я должен тебя ожидать… – взорвался Иерн, ударив кулаком по ладони. – Нет, черт подери! – завопил он на англишском. – Это не для меня! Я слишком тебя люблю!
Она ахнула:
– Ах, Иерн, ах, Иерн. – И они упали друг другу в объятия.
…Смеясь, со слезами, поблескивающими на щеках, она приподнялась на локтях и неуверенно сказала:
– Ну что ж, летун, ты победил; я все твержу себе, что это судьба. Ты был чужаком, сперва мне было только интересно, но я еще не встречала человека, который настолько бы увлек меня и заставил себя уважать.
Впрочем, я так долго была одна… Ну что ж, я оказалась недальнозоркой. Ничего не заканчивается с этим совместным отдыхом… я хочу быть с тобой всегда.
– И я. – Он нагнулся, чтобы поцеловать ее во впадинку, где сходятся ключицы. От гладкой и теплой кожи пахло летом – минувшим и теми, которым наверняка еще надлежит прийти. – Вместе нам будет нелегко, Роника. Мы с тобой не просто разной национальности… мы принадлежим к различным культурам… Но я… – выдавил он, припав к ней лицом. – Теперь только я начал понимать, насколько ребячливо вел себя всю свою жизнь. И я не могу исправиться за пару недель.
– Ах вот оно что! – Она взлохматила его волосы. – А не одеться ли нам, пока напрочь не замерзли.
Так они и поступили, а потом сели и взялись за руки, обменявшись улыбкой и легким поцелуем. Ветер, киты, прохлада, заходящее солнце отодвинулись в небытие.
– Ты поедешь со мной на Ляску, – радостно проговорила она. – Я могу это устроить. По сути дела, для тебя нет более безопасного места.
– Но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Как насчет свадьбы… я не знаю, какие у вас обычаи на этот счет. По закону аэрогенов Фейлис может получить развод только через год и один день после того, как подаст заявление, если оно останется неопротестованным. А как относится законодательство Союза к браку, совершенному в другой стране и более не являющемуся действительным?
– По этому поводу законодательство Союза набрало в рот воды. Неужели ты полагаешь, что мы позволяем правительству вмешиваться в столь важные вещи? И нечего понапрасну тревожить свою красивую головушку.
Мои родственники все поймут, а формальности мы уладим, когда получим такую возможность.
Они обнялись, а потом она посерьезнела.
– Давай-ка обдумаем еще кое-что, мой дорогой, – предложила она. – Там, куда мы направимся – если, конечно, не передумаешь – тебя ждет не тихое убежище с невинными сельскими развлечениями – задворки культуры.
Тебе не разрешат ни отпусков, ни внешних сношений до завершения работы, а до этого как минимум может пройти еще пара лет. Я буду занята что твой однорукий осьминог и, приходя домой, буду валиться с ног. Наши действительно торопятся. Быть может, меня снова отправят разыскивать делящиеся вещества, а ты не умеешь этого делать. Конечно, Ляска – страна живописная, там тебе – охота, рыбалка и все прочее…
Но и суровая зима на носу. Рассчитывай на то, что все время придется сидеть дома.
– Ну, – возразил он, – полагаю, что мог бы…
– Иерн, – перебила она его, – ты только что назвал себя ребячливым, быть может, так оно и есть в известной мере, но в главном ты – мужчина, энергичный и не любящий отдыха. Неужели ты сможешь вести жизнь наложницы мужского рода?
«Сумею ли?» – удивился он про себя.
– А надо ли? – услышал он свой напряженный голос.
Она помрачнела.
– Да. И… о Боже… – Она стукнула кулаком о землю. – .Чем больше я думаю об этом, тем более думаю, что подобная ситуация отравит наши отношения. Быть может, нам все-таки лучше расстаться? Как бы долго ни продлилась разлука.
– Нет! – он вспыхнул гневом. – Зачем держать меня пленником? Разве я не заслужил доверия?
– Орион – предмет для нас чересчур важный, мой дорогой. Чересчур важный для меня самой. – Она выложила все напрямик. – Ты ведь говорил, что как сеньор своего Клана выказывал особое расположение маураям.
«Я могу накричать на нее и разрушить то счастье, которого мы добились, – сверлил новый голос голову Иерна. – Или же я могу ответить осторожно, вдумываясь старательнее, чем когда-либо в жизни».
Пытаясь умно подбирать каждое слово и говорить ровным голосом, он поежился.
– Роника, слушай. Действительно, я стремился к более близким отношениям с маураями. Но… тогда я считал, что будущее науки и техники принадлежит им. А у вас я узнал, что Союз продвинулся в этом направлении, быть может, дальше. Неужели оба пути несовместимы?
Неужели освобождение Союза означает гибель маураев?
– Ах нет, – прошептала она. – Я же говорила тебе, что Орион – не оружие. По крайней мере, он не может убивать людей миллионами. Если все сложится как надо, мертвых не будет.
– Итак, ты можешь работать над ним с чистой совестью?
– Да. – Нелегкое воспоминание о Плике вползло в память Иерна. Он отбросил его, повинуясь порыву… как во время того полета в бурю или перед прыжком из Скайгольма. Иерн ощутил, что это решение давно тайно созревало в нем. И теперь вырвалось на свободу.
– Почему тогда я не могу присоединиться к вам? – потребовал он ответа.
– Что? – вослликнула она.
Голос его отдавался в голове.
– Запиши меня в вашу лавочку. По твоим обмолвкам я уже отчасти представляю, чем может оказаться ваш Орион. Если я не ошибаюсь великолепно. Я хочу помочь вам. И если я не прав, все равно постараюсь помочь вам. Я предлагаю вам свои услуги… помимо технического образования, я еще и первоклассный пилот. Могу сделать пару полезных предложений. Роника, бери меня.
– Иерн, Иерн, Иерн! – Он заключил ее в объятия. – Иерн, мы вместе увидим, как взойдет Орион.
Вовсю свистел ветер, волны мощными валами катились к берегу: от Северного полюса надвигалась зима.
Глава 17.
1.
Новый порыв ветра вырвался из Саунда и, взмыв над городскими домами, сбросил дождь на крыши и улицы. Вода хлестала струями, бурлила в канавах, поблескивала на мокрой мостовой, под фонарями, гнавшими раннюю тьму. Улицы были полны пешеходов в плащах с капюшонами, велосипедистов и мотоциклистов в пончо, пузырились лужи, мылись под дождем автомобили и автобусы, то и дело проскакивал всадник, проползала телега, влекомая животными. Гудки, звяканье, стук… шумные вокзалы, дворы, доки, фабрики, работавшие допоздна. В небе – огненные вывески таверн, ресторанов, игорных домов, театров, публичных домов.
К. дверям их жались бродяги, другие слонялись по переулкам, стараясь удержать в себе тепло, которое приносила доставшаяся по случаю кружка дешевой выпивки или сигарета с марихуаной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
