С первыми утренними лучами мы остановились в последний раз, все семь сотен, в каменном цирке под высокими утесами Эрнгейтского Кряжа. И мы хорошо спрятались, дабы никакая любопытная Ведьмландская свинья не увидела ни человека, ни лошади на фоне неба, даже если ей придет в голову посмотреть наверх. Его светлость выставил часовых, приказал всем собраться и сам убедился, что все люди позавтракали, а все кони накормлены. Потом встал за большим камнем, откуда можно было рассмотреть долину внизу. И приказал мне быть наготове и ждать его поручений. Когда первые лучи солнца упали на долину, мы посмотрели вниз, за западный кряж, и увидели Крозеринг и узкий морской залив. Когда же стало еще светлее, мы разглядели их флот, стоявший на якоре в Аурвоче, и лагерь, похожий на множество ульев, стоявших так плотно, что можно было подумать, будто кто-то набросал под нами камней. Впервые в жизни я должен был сражаться вместе с Брандох Даха. Ей-ей, он очень красивый человек и приятно было глядеть на него: локти на покрытом вереском камне, подбородок на ладонях, шлем поставлен в сторону так, чтобы его блеск не был виден снизу, и спокойный как кот; наполовину спящий, вы бы сказали, но его глаза не спали и глядели на Крозеринг. И даже с такой высоты было видно, что они сделали с замком нечто ужасное.
Наконец большое красное солнце выпрыгнуло из-за облаков на востоке. Лагерь внизу зашевелился: затрубили рога, вынесли знамена, к ним собрались люди и их выстроили в линии; потом по дороге из Гастерндейла примчалось несколько всадников. Его светлость, не поворачивая головы, жестом призвал меня и приказал позвать офицеров. Я побежал и сообщил им приказ его светлости. Он быстро объяснил им, что надо делать, пока Ведьмландские свиньи разворачивались для сражения; воры и пираты, которые ограбили подданных его светлости на его собственной земле. Знамена и значки двинулись на север, за ними пошли сверкающие копья. И в этот момент я услышал негромкий звук, который заставил наши сердца подпрыгнуть: далеко-далеко, на Гастерндейле, горн пропел боевой призыв Милорда Джусса.
Милорд Брандох Даха еще немного помедлил, глядя вниз. Потом повернулся к ним, его лицо сияло, как майское утро. " Любезные лорды, — сказал он, — быстро на коней, ибо Джусс уже сражается с врагами". Я думаю, он был доволен. И еще я думаю, что в этот день он собирался отмстить всем, кто обидел его.
Это была долгая скачка, спуск с Эрнгейтского Кряжа. Кровь барабанила в нас с бешенной скоростью, а мы должны были ехать очень осторожно, выбирая дорогу по тяжелому склону, крутому как скат крыши, неровному и лишенному надежной опоры для ног, с трещинами, поросшими мокрым мхом, обнаженной каменной породой и движущимися под ногами осыпями. Ничего не оставалось, как только довериться лошадям, и они храбро спустили нас со склона. Мы были на полпути вниз, когда увидели и услышали, что битва началась. Ведьмландцы настолько сосредоточились на главной армии Милорда, что мы успели спуститься и выстроиться для боя прежде, чем они узнали о нас. Наши горнисты пропели боевой гимн "Кто так смел, как Брандох Даха" и мы камнепадом обрушились на Крозеринг Сайд.
Я совсем не помню, как шла битва, отец. Как будто во время паводка встретились два яростных потока. Я думаю, что они раздались перед нами, направо и налево, чтобы легче перенести удар. И они ложились перед нами, как колоски пшеницы ложатся под ударами града. Мы поскакали на них двумя колоннами: меньшая часть против их правого фланга, который бросился от нее в лагерь, а большая часть во главе с Лордом Брандох Даха ударила по их левому флангу. Я был в самой гуще битвы. Его светлость скакал на горячей нервной лошади, очень смелой и упрямой; колено в колено с ним скакал Стиркмир из Блеквуда с одной стороны и Тармрод с другой. Ни человек ни лошадь не могли устоять против них, и они как нож через масло прошли сквозь войско Ведьм, оставляя за собой упавших пеших воинов, отсеченные руки и головы, людей, вышибленных из седла и рассеченных от головы до живота и сошедших с ума лошадей без всадников; кровь покрывала землю, как грязь болото.
Так и шло какое-то время, пока мы не утратили преимущество внезапности и в первый раз почувствовали на себе их силу. Ибо, как оказалось, сам Кориниус прискакал из авангарда, где он отбросил назад нашу главную армию, и выступил против Лорда Брандох Даха с конниками и копьеносцами, и приказал своим пращникам обстрелять нас и отогнать обратно к лагерю.
И вот битва совершила крутой поворот и мы понеслись обратно к лагерю и вот тут-то дьяволы повеселились по-настоящему: лошади и люди натыкались на палатки, те падали, билась глиняная посуда, а еще туда пришел король Лаксус со своими моряками, и они подрезали поджилки лошадям, пока Кориниус атаковал нас с севера и востока. Этот Кориниус носился по полю боя как дьявол из Ада, а не как смертный. Двумя ударами меча он поверг наземь двух наших лучших капитанов, Роменарда из Дальни и Эмерона Гальта. Стиркмира, который попытался остановить его, сбросил на землю копьем, человека и лошадь. Потом мне рассказали, что он дважды встретился с Лордом Брандох Даха, но каждый раз бой разводил их прежде, чем им удалось рассчитаться друг с другом.
Отец, ты хорошо знаешь, что я сражался не в одной доброй битве: я ездил вместе с Милордом и Лордом Голдри Блазко за границу, сражался на поле Кроссби, и был вместе с Милордом Спитфайром, когда он разбил Ведьм на Брима Рейпс, и во время резни под Скалой Тремнира. Но никогда я не сражался так, как вчера.
И никогда я не видел таких подвигов. Например Камерер из Стропардона своим двуручным мечом нанес врагу такой удар, что клинок прошел через ногу всадника, седло и отсек ногу лошади около бедра. А Стримир из Блеквуда, как дьявол вскочил с кучи трупов, и, хотя он потерял шлем и из него текла кровь от трех или четырех страшных ран, сразился с двенадцатью Ведьмами и стал наносить им такие тяжелые удары, что они не выдержали и отступили перед ним: двенадцать перед одним, а ведь незадолго до того он лежал как мертвый.
Но все их великие подвиги казались ничем перед делами милорда Брандох Даха. За очень короткое время под ними трижды убили лошадь, и тем не менее он не получил даже малейшей раны, вот чудо-то. Беззаботно и небрежно скакал он по полю боя, убивая их лучших воинов. Однажды я увидел, как под ним убили лошадь и он упал на землю, а один из Лордов Ведьмландии наклонился над ним с копьем в руках; и тут милорд вскочил на ноги, обоими руками схватил копье и с такой силой ударил им врага, что выбил того из седла. Принц Карго это был, самый младший из сыновей Корунда. Сколько бы дамы в Ведьмландии не напрягали свои милые глаза, они никогда не увидят, как этот ладный парень плывет назад. Когда принц упал на землю, его высочество с такой силой ударил его мечом по шее, что голова Принца Карго взлетела в воздух как теннисный мяч. В мгновение ока милорд Брандох Даха прыгнул на лошадь врага и опять бросился в битву. Вы могли бы сказать, что такой человек, гибкий и изящный на вид, не может долго сражаться не уставая. А я видел, что его последний удар был ничуть не слабее, чем первый. И со стороны казалось, что камни, копья и удары мечом производили на него не больше впечатления, чем удары соломинкой по адаманту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
