Однажды она попыталась узнать, что случилось с Дженни. Я ответил, что та умерла от болезни. Это была еще одна ложь, но я знал, что бывают случаи, когда ложь необходима. По крайней мере, эти обманы никогда не тревожили мою совесть.
Здесь я могу закончить историю про Инес, потому что дальше уже ничего не было. Как я рассказывал, она была женщиной меланхолической и очень религиозной, и эти качества еще усилились после ее возвращения и выздоровления. Конечно, религия имела на нее большое влияние, поскольку она постоянно была погружена в молитвы, и с этим вряд ли что-то можно было сделать.
После нашего возвращения к цивилизации одним из первых людей, с которыми Инес стала общаться, был старенький священник, исповедующий одну с ней веру. Конец этого общения был неожиданным. Очень скоро Инес решила отказаться от мира, который, я думаю, никогда не был привлекательным для нее. Она вступила в один очень строгий орден Наталя, где, помимо множества ее добродетелей, ее значительные владения были приняты с большой радостью.
Спустя годы я встретил ее еще раз, когда она собиралась стать матерью настоятельницей собственного монастыря. Она была в добром расположении духа и сообщила, что совершенно счастлива. И даже тогда она не попросила меня рассказать настоящую историю того, что произошло с ней в тот период, когда ее рассудок помутился. Она сказала, что в курсе того, что случилось, но, поскольку теперь земные истории ее не интересуют, она не хочет знать детали. И снова я почувствовал радость, потому что как я мог рассказать ей настоящую историю и ожидать, что она мне поверит, эта простодушная монахиня?
Вернемся к более важным событиям. Когда мы уже пробыли в Стратмуре день или два и я думал, что ее рассудок достаточно пришел в себя, чтобы судить о делах, я рассказал Инес, что собираюсь отправиться в путешествие в Наталь, и спросил ее, что она собирается делать. Ни минуты не колеблясь она сказала, что с удовольствием отправится со мной, поскольку ее отец умер и ничто больше не держит ее в Стратмуре, без друзей и утешения в религии.
Потом она показала мне секретное укрытие, нечто вроде подвала под полом гостиной, где ее отец хранил спиртное, которое имелось там в огромных количествах. В тайнике под несколькими кирпичами мы нашли большую сумму в золоте, которая была спрятана Робертсоном. Он всегда говорил своей дочери, что она сможет распоряжаться деньгами в случае, если с ним что-нибудь случится. Вместе с деньгами лежало его завещание, ценные бумаги, воспоминания его молодости и несколько любовных писем вместе с молитвенником, который его мать дала ему.
Мы вытащили эти ценности, о существовании которых знала только она одна, а потом начали готовиться к отъезду. Наши приготовления были очень просты, все то, что мы могли нести, мы сложили в фургон и взяли с собой лучший скот. Магазин и оставшийся склад мы передали Томазо на условиях, что половину прибыли он будет отправлять для Инес в банк на побережье дважды в год. Именно там ее отец имел счет. Я не могу сказать, делал он это или нет, но, поскольку никто не хотел оставаться в Стратмуре, у меня не было другого выхода, потому что покупателей собственности в этом районе не существовало.
Когда однажды утром мы двинулись в путь, я спросил Инес, не жалеет ли она о том, что оставляет это место.
— Нет, — ответила она решительно. — Моя жизнь здесь была адом, и я никогда не хотела бы увидеть его снова.
Именно после этого на северной границе страны зулусов Великий талисман, как называл его Ханс, сыграл свою главную роль, потому что без его помощи все мы были бы убиты. Я не буду рассказывать, как все было, в деталях, это займет много времени. Могу сказать только, что это было связано с заговорами Умслопогаса против Кечвайо, который был предан своей женой Монази и ее любовником Лоустой; обоих из них я упоминал ранее. В результате тот, кто наблюдал за ним, был отправлен далеко за пределы владений короля, потому что предположили, что рано или поздно он вернется в страну зулусов. Также было известно, что он путешествует в моей компании.
Случилось так, что, когда о моем прибытии было доложено шпионами, был собран отряд под командой человека, связанного с королевским домом. Однако перед его нападением на нас командир отправил мне сообщение, что лично со мной король не ссорился, но я путешествую в сомнительной компании. Если я захочу бросить Умслопогаса, вождя племени топора, и его приспешников, я могу свободно отправляться куда угодно, взяв с собой свои вещи. В противном случае мы будем немедленно атакованы и каждый из нас будет убит, поскольку не должно остаться свидетелей того, что случилось с Умслопогасом. Доставив этот ультиматум и отклонив мои аргументы, посланцы ушли, сказав, что вернутся за ответом через полчаса.
Когда они отошли и не могли услышать то, что скажет Умслопогас, который слушал их слова со зловещей гримасой, он повернулся и заговорил именно в той манере, которой от него ожидали.
— Макумазан, — сказал он, — сейчас я подошел к концу своего несчастливого путешествия, хотя, возможно, это не такое уж зло, как кажется, поскольку я отправился искать смерть, но был заколдован той Белой ведьмой, ее злобными тенями. Я уже нашел смерть на той единственной дороге, на которой можно их встретить, особенно в таком количестве.
— Мне кажется, что это касается всех нас, Умслопогас.
— Не совсем так, Макумазан. Кечвайо ищет меня, мою кровь, потому что он имеет право так делать, поскольку в действительности я поднял восстание против него и знал, что по крови это место мое. У тебя нет места в этой ссоре, хотя ты, чье сердце такое же белое, как и твоя кожа, не обязан рисковать из-за меня. Кроме того, если ты захочешь сражаться, я должен тебе напомнить, что в том фургоне есть кое-кто, чью жизнь ты не можешь отдать, потому что она не твоя. Леди Печальные Глаза — как
