— Корнадоро умен, очень умен, и вам это прекрасно известно, — сказал Браво. — Убить его непросто, вдобавок он знает о наших намерениях. Ваше решение открыто преследовать его — просто-напросто идиотизм.
Дьюра, задетый за живое, кинулся было на Браво, но Бебур шагнул вперед и встал между ними.
Калиф в отчаянии воздел руки.
— Неужели мы и в самом деле должны стать врагами?! — горестно воскликнул он.
— Мы не враги. — Оттеснив напарника подальше от Браво, Бебур посмотрел на Калифа. — Но не стоит путать нашу верность Картли и договоренность с вами. Мы не подчинимся вашим приказам.
— Даже разумным?
— Мы не намерены ждать, пока вы заманите его в мечеть. — Дьюра указал на стену высотного дома с его многочисленными балконами. — Сверху у нас будет хороший обзор.
Калиф кивнул, Браво счел благоразумным не возражать. Решение было принято, жребий брошен.
Глядя на то, как «близнецы» извлекают из машины винтовки, Калиф сплюнул на дорогу.
— Не стоит недооценивать их, Браво.
— Мне все это не нравится. Это эмоциональное решение.
— Нет, мой друг, это деловое решение, — возразил Калиф. — Убив Михаила, Корнадоро перешел недозволенную границу. У сыновей Картли нет выбора. Они защищают свою семью, свои интересы. Расправа над преступником должна быть быстрой и безжалостной. Иначе кружащие поблизости хищники, почуяв слабость, накинутся на них, и в конце концов они потеряют все, чего добился их отец.
Бебур настоял на том, чтобы они с Дьюрой первыми вошли в принадлежащую Калифу квартиру на одиннадцатом этаже. Дьюра прошел мимо Браво без какой-либо враждебности или неприязни, словно и не было недавней импульсивной вспышки гнева. Убедившись, что в квартире все чисто, «близнецы» позволили Калифу и Браво войти, а сами тихо проскользнули на открытую терраску, выходившую на залив: с нее хорошо просматривался подъезд к дому. Браво проводил их взглядом. Несмотря на дерзость и самонадеянность, они продолжали заботиться о его безопасности, и в этом было что-то трогательное.
Посовещавшись с напарником, Дьюра вернулся в комнату и направился к входной двери, собираясь спуститься вниз и встать на страже возле второго, служебного входа в здание. Бебур, оставшись на балконе, поджидал появления грузовика Корнадоро, наблюдая за дорогой через прицел своей винтовки.
Дьюра обернулся, услышав, как Браво позвал его по имени. Браво подошел к нему.
— Я признателен вам за все. — Он протянул вперед правую руку. — Я рад, что вы нас прикрываете.
Дьюра взглянул ему в глаза. Выражение его лица ни на йоту не изменилось, когда он молча сжал руку Браво в своей тяжелой ладони. Браво стиснул его пальцы в ответном пожатии. Словно древние римляне перед кровавой битвой под Эрзурумом или Тебризом.
Калиф провел Браво на кухню.
— Ну что, по пиву? — спросил он, взявшись за дверцу холодильника.
— Издеваетесь?
Калиф рассмеялся. Нажав на потайной рычаг, он толкнул дверцу, и холодильник целиком плавно отъехал в сторону. Перед ними открылась анфилада потайных комнат. Шагнув за Калифом в проем, Браво увидел, что холодильник двигался при помощи шарниров по двум потайным направляющим.
Рабочая часть квартиры, оборудованная ХЕПА-фильтрами,[54] полностью автономная и герметично изолированная от внешнего мира, выглядела такой же неприветливой и холодной, как служивший потайной дверью холодильник. Тяжелые, плотные шторы на окнах не позволяли проникнуть внутрь ни единому лучу солнечного света. Две стены помещения, в котором они оказались, были полностью, от пола до потолка, заняты электронным оборудованием, по большей части совершенно непонятного назначения. Это было похоже на фантастическую библиотеку двадцать первого века, лишенную книг и вообще каких-либо печатных материалов; одна только информация в чистом виде, незримым, загадочным образом прибывающая с каждой секундой, точно по мановению волшебной палочки.
Калиф уселся в рабочее кресло посреди этого царства электроники. Браво, стоя рядом, вслух зачитывал список частот, присланный Эммой. Выяснилось, что Калиф прослушивал их все. Браво, знавшего теперь, каким способом отец вычислил предателя, это не удивило. Теперь следовало найти внутренний шифр Рюля, укоренившийся, словно паразит, в глубине основной последовательности. Расшифровывать его сейчас смысла не имело, Браво намеревался заняться этим позже. Сейчас он хотел установить, кто перехватывал сообщения на линии Лондон—Вашингтон.
Это оказалось проще, чем он предполагал. Калиф быстро отыскал составленный Декстером файл со списком всех нестандартных шифров. Отец работал именно над ними, это было совершенно очевидно. Однако Калиф тщательно просмотрел всю базу и не нашел ничего, что подтверждало бы успех или неудачу Декстера.
— Позвольте мне взглянуть самому, — нетерпеливо попросил Браво.
Калиф уступил ему место. Браво сел в кресло, пальцы заплясали по клавиатуре. Он снова открыл файл с оригинальными последовательностями, в том виде, в котором Энтони отправлял их из Лондона. Сначала — частотный анализ, чтобы определить, в какой момент вложенный шифр отделяли от закодированного сообщения… Ничего не вышло. Браво задумался.
На его месте отец действовал бы так же. Он попытался бы проанализировать последовательности, использовал бы весь арсенал имеющихся приборов, чтобы понять, кому предназначались вложенные сообщения. И у него тоже ничего не получилось… Браво откинулся на спинку кресла, рассеянно уставившись на стеллажи со сложным оборудованием, — точь-в-точь содержимое рубки космического корабля. Поблескивали панели, мерцали лампочки, как будто на него таращился, подмигивая, бессловесный механический зверь. Нужно вернуться к самому началу… найти неочевидный способ. Способ, который так и не нашел его отец. Заставить механического зверя подать голос…
Есть другой путь, всегда есть другой путь. Застыв, словно изваяние, Браво лихорадочно раздумывал над проблемой. Придется забыть о попытках определить точный момент перехвата сигнала. Это явный тупик. Ему пришло в голову, что, возможно, стоит поискать на других частотах, не используемых орденом. Если уж начинать сначала…
Он попросил Калифа проанализировать сигналы на близких частотах. Калиф выполнил просьбу. Но это ничего не дало. Проклятая механическая зверюга по-прежнему молчала…
Дьюра крадучись двигался к намеченной цели по бетонному нутру «А-Блока». Заряженная винтовка приятно оттягивала руку. Он чувствовал себя прекрасно. Он больше не был прикован к этому американцу. Гора с плеч. Рядом с ним Дьюра чувствовал себя так, словно где-то под кожей у него засела заноза, которую никак не достать. Американец был бойцом; но он не принадлежал их роду, в его жилах текла чужая кровь. Он мог предать их в любую секунду ради любого из многочисленных соблазнов. Ради денег, ради власти, ради господства их культуры. Эта неприкрытая, непомерная алчность в конце концов их самих же и сгубит, в этом Дьюра не сомневался. Но до того, как разразится гром их Апокалипсиса, эта неуемная, всепоглощающая жадность погубит еще многих. Прочь, любой ценой прочь от заразы, которую они распространяют по миру…
Михаил и его сыновья зарабатывали очень большие деньги, но Дьюра не видел в этом ничего плохого. У Картли была вера, была честь, и свое богатство они использовали, чтобы помочь соотечественникам. Они не перебирали одну за другой юных любовниц, не скупали бриллианты от «Тиффани» и «роллс-ройсы».
Американский образ жизни развращал людей и здесь, на Востоке. Как могло быть иначе? Кругом бурлило море яркого пластика, дисков с американскими фильмами и музыкой, кассет с американскими телешоу. Шумное, беспорядочное празднество безудержного потребления. Не то, чтобы ему не нравилось разглядывать в Интернете откровенные клипы с Памелой Андерсон или Пэрис Хилтон в самых непристойных позах… Движущиеся картинки бомбами взрывались в его голове, для этого ошеломляющего ощущения он даже слов не смог бы подобрать, не представляя себе, как это происходит. Но на этом — все. Ему было вполне достаточно крошек от подпорченного американского пирога, чтобы насытить свой аппетит. А вот его брат Гиго, похоже, попытался проглотить пирог целиком. Теперь он жил в роскошной вилле-триплексе на Майами-Бич, под вечно сияющим солнцем Флориды, торгуя наркотиками и «русскими женами».
Гиго сидел на кокаине, его привычка была неудержимой, огромной и устрашающей, как «линкольн-навигатор». Проходя мимо ряда мусорных баков у служебного входа, Дьюра передернулся от отвращения, ненавидя себя за то, что вообще знает о существовании этого «линкольна». Нежеланное, непрошеное знание исподволь засело глубоко в его мозгу. Как видно, он лишь воображает, что его жизни не коснулось разложение…
