Впрочем, теперь, когда стала известна история любви родителей, брак вызывал во мне множество опасений. Вдруг и Итан не захочет отпускать. Вдруг я полюблю его настолько, что сама не захочу уходить. И буду наблюдать за развитием его личной жизни в ожидании кратких мгновений ласки. Нет, ни за что! Даже если буду ежесекундно сгорать в любовной лихорадке, не позволю такому случиться. Ни за что не повторю судьбу матери. У нас с Итаном чёткий уговор. Фиктивный брак на год, забота обо мне по его собственной инициативе и добровольная близость с пониманием того, что мы не сможем зайти дальше. Всё, о чувствах не говорили: ни он, ни я. Только год. Даже меньше, если так сложатся обстоятельства. Никаких истерик, требований, ссор и унижений.
— И ты снова здесь, — раздалось за спиной насмешливое.
Я так привыкла, что кто-то появляется в астрале возле меня, что почти не вздрогнула, хоть и очень глубоко ушла в свои мысли.
— Добрый вечер, жнец Грант, — поздоровалась я вежливо, повернувшись с шаблоном над руками к мужчине. За месяц успела привыкнуть к виду доспехов, а вот запах дракона до сих пор заставлял резерв откликаться. — То же самое я могу сказать и вам. Замечательно, когда преподаватель уделяет столь много времени каждому рекруту.
— Язва, — криво ухмыльнулся он, чем немного меня смутил.
Я действительно и не пыталась сдержать укола, просто ещё не привыкла к тому, насколько Грант бывает прямолинейным.
— Ты поговорила с Кираной? — он решил сменить тему разговора, что принесло мне лёгкое облегчение.
— Да, она… расстроена.
— Хорошо, что поговорила, — кивнул он удовлетворённо.
— Мне не даёт покоя наш разговор, — раз он здесь, попробую кое-что узнать хотя бы в общих чертах. Грант заинтересованно склонил голову к плечу. — Я сказала, что при императоре было лучше, а вы ответили, что мне известно не всё. Стало любопытно…
— Взнос за рассмотрение изобретений ввёл как раз император, — хмыкнул Грант.
— Но… зачем? — удивилась я.
— Скорее всего, чтобы пополнить казну. Расходы на военные нужды росли, наращивали производство вспомогательных артефактов и техники. Отношения с соседями тогда переживали не лучшие времена.
— Значит, император был плохим правителем, если всё так усугубилось по всем фронтам? — спросила я прямо.
Грант нахмурился, задумчиво глядя в мои глаза, а я очень старалась играть обычное любопытство, параллельно продолжая медленно сплетать между собой нити стихии.
— Уильям Андервуд был новатором. Многие его законы не нравились знати, но время показало их действенность. Только последний год его правления выдался… неоднозначным. Как раз он и усугубил все проблемы.
— И его убили, — протянула я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Он погиб не в бою, — качнул головой Грант.
— Зато теперь есть Совет. Столько семей возвысились, ваша, в том числе.
Я помнила, что на подобный выпад Итан отреагировал довольно жёстко, возможно, и мой собеседник тоже разозлится. Может, выдаст информацию, которой не собирался делиться. Но больше хотелось бы просто избавиться от его внимания чрезмерной бестактностью.
— Недолюбливаешь аристократов? — понимающе кивнул он.
— Временами, — соврала я. — Разве смерть императора не на руку роду Грант?
— Андервуда свергли не ради получения власти, — ответил он хлёстко.
— Но выглядит всё именно так, — я продолжала медленно плести страницы, только он вдруг перехватил меня за руку, вынуждая заглянуть в его глаза.
— Но не так на самом деле, — заявил он твёрдо.
— Лишь с ваших слов, жнец Грант, — мой голос прозвучал холодно, чтобы напомнить о границах, и он отпустил меня, позволяя снова вернуться к работе. — Может, тогда поделитесь истинными причинами, — предложила ему, добавив снисходительных ноток во фразу.
Внутренне дрожала, всё же общалась с высокородным, преподавателем, но всё равно сознательно его злила и провоцировала, хоть в итоге это могло вылиться в проблемы в будущем.
— Ладно, — мрачно отозвался он. — Андервуд мог воздействовать на Разлом, он был важен для страны. Его бы не стали убивать без веской причины.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— У него подрастали дочери. Возможные носители дара, которых можно воспитать удобным образом, — парировала я.
Няня часто об этом говорила. Если бы она меня не спасла в день переворота, я бы попала в семью кого-то из Совета. Мне бы подобрали удачную партию, указали «правильный» путь. И наверняка воспитывали бы в ненависти к предателю-отцу. Может это не так уж и плохо, но я прохожу иной путь.
— И что на твои уколы говорит Итан? — вдруг слегка язвительно поинтересовался Грант.
— Для нас обоих эта тема неприятна, потому мы её не поднимаем, чтобы не ссориться.
— Почему она неприятна тебе?
— Я лишилась родителей из-за переворота, — поделилась бесстрастно, накладывая конец нити на начало плетения.
Оно вспыхнуло голубоватым светом, формируясь в три страницы. Работа на сегодня завершена. Удивительно, учитывая, как нервно проходит разговор.
— Сочувствую.
— Слышать слова сочувствия от того, кто возвысился за счёт смертей моих родителей не очень приятно, жнец Грант, — я призвала книгу и наложила на неё созданные страницы.
— Знаешь, я постоянно сталкиваюсь с подобными обвинениями, хотя на момент переворота был лишь подростком.
— Мне тоже вам посочувствовать? — предположила я, вытаскивая накопитель с плетениями.
— Язва, — вновь повторил он со смешком, заставив бросить на него короткий взгляд. — Можно сколько угодно оценивать сомнительные решения императора за последний год правления. Но причина боевого столкновения лишь одна, он использовал свою силу, чтобы расширить Разлом.
Руки задрожали, накопитель выпал из ослабевшей хватки. Пусть Мелинда уже поделилась со мной правдой о тех давних событиях, но в глубине души я всё ещё надеялась, что это ложь.
— Зачем он это сделал? — развеяв книгу, я вновь заглянула в потемневшие от злости глаза мужчины.
— Неизвестно. Он постоянно контактировал с Разломом и мглой, может, начал сходить с ума. Его не хотели убивать, только арестовать. Он же был правителем, носителем важного дара. Но всё вылилось в военное столкновение. Его убила любовница, Хелен Виспер. — При упоминании мамы, я не сумела сдержать изумлённого вздоха. — Думаю, её поступок красноречивее слов говорит о состоянии императора. Умирая, он выпустил силу резерва, что создало пожар во дворце. Погибла и она, и императрица и обе дочери императора.
— Но почему об этом никому не известно? — я была больше не в состоянии сдерживать дрожь в голосе.
Хорошо, что астрал помогал не показывать слёз. Достаточно чуть сосредоточиться, и на губах застынет вечная улыбка, ведь в этом мире только наши души под удобными личинами.
— По той же причине, по которой не говорят об истинной природе Разлома, — он продолжал мрачно смотреть в мои глаза. — Мне жаль, что твои родители погибли. Они защищали того, кого не стоило. Но тогда у каждого была своя правда.
— Ничего не изменилось с тех пор, — медленно покачала я головой.
Грант нагнулся, поднял мой накопитель и протянул его мне.
— Не идеализируй те времена. Ничего не изменить. Просто отпусти и живи дальше. Жить спокойно с ненавистью под сердцем невозможно.
Легко сказать, я бы с радостью. Мне очень нравится моя текущая жизнь, учёба, друзья, даже любовь появилась, пусть и сложная. Но всё может разрушиться, если правда моего происхождения станет известна. И мне при всём желании не предсказать, какими будут эти изменения: хорошими или плохими.
— Я не испытываю ненависти ни к вам, ни к другим, — забрав кристалл, отвернулась.
— Надеюсь. И об этом лучше не распространяйся.
— Я понимаю.
— А то придётся стирать тебе память, — он коротко рассмеялся, а я так и не поняла, шутит или говорит серьёзно.
Но лучше не проверять.
— Кто были твои родители? — вдруг задал он вопрос, отчего я внутренне похолодела. — Маги, учитывая уровень твоего резерва. Военные?
