Когда Эгвейн вслед за Ланом вышла наружу, он уже сидел в седле. Она не стала закрывать проход, намереваясь тут же отправиться обратно. Во все стороны разбегались низкие покатые холмы, покрытые пожухлой травой и низкорослым кустарником. Ни одного деревца. Жеребец забил копытом, вздымая пыль. Сиявшее в безоблачном небе утреннее солнце обжигало даже сильнее, чем в Муранди. Стервятники с огромными крыльями кружили над чем-то в южной стороне и еще в одном месте, на западе.
– Лан... – начала Эгвейн, собираясь все же удостовериться, что он понял, о чем следует говорить с Найнив, а о чем нет; однако Лан перебил ее.
– Пять-шесть дней, ты сказала. – Его взгляд был устремлен на юг. – Я могу проделать этот путь быстрее. Она будет в безопасности, обещаю. – Мандарб гарцевал от нетерпения, но Лан с легкостью удерживал его. – Ты прошла долгий путь с тех пор, как покинула Эмондов Луг. – Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз. Если в этой улыбке и была хоть капля теплоты, лед в его глазах заморозил ее. – Теперь тебе нужно заняться Мирелле и Нисао. Не позволяй им снова спорить с тобой – по поводу твоих решений, Мать. Ты не слишком осторожна. – Коротко поклонившись, он пришпорил Мандарба, объехал Эгвейн, чтобы не обдать ее пылью, и только потом перевел коня в галоп.
Сжав губы, она смотрела, как Лан скачет на юг. Все не так уж плохо. Он вращал мечом, словно отстранившись от всего мира, но это не помешало ему правильно оценить ситуацию; по крайней мере главное он ухватил и подвел верный итог. Эти вычисления закончились еще до того, как он заметил ее накидку. Найнив лучше быть поосторожней, а то ей все мужчины представляются непонятливыми существами.
– Здесь, по крайней мере, они оба будут в большей безопасности, – пробормотала Эгвейн, обращаясь к самой себе.
Лан перевалил через гребень холма и исчез за ним. Если бы в Эбу Дар Илэйн и Найнив и в самом деле угрожала опасность, они сообщили бы об этом Эгвейн. Подруги встречались нечасто – у Эгвейн было слишком много дел, – но на всякий случай разработали способ оставлять сообщения в Салидаре Тел’аран’риода.
Горячий ветер – словно внезапно открыли заслонку пышущей жаром печи – взметнул вверх клубы пыли. Закашлявшись, Эгвейн прикрыла нос и рот уголком палантина и торопливо вернулась сквозь проход на свой плотик. Обратное путешествие протекало в полной тишине и, поскольку ничто не отвлекало ее, вызвало в душе новый всплеск беспокойства. Правильно ли она поступила, отослав Лана? Может, все же лучше было бы самой рассказать Найнив, что с ним произошло? Дело сделано, время от времени повторяла Эгвейн, пытаясь успокоить себя, но это плохо помогало.
Когда она снова оказалась в лощине позади могучих дубов, третий Страж Мирелле, Авар Хачами, вместе с остальными складывал уже разобранные палатки. У него был ястребиный нос и густые усы, прошитые сединой и похожие на загнутые вниз рога. Николь с Арейной рысью бегали туда-сюда, загружая лагерное имущество в повозку – одеяла, котлы, чайники и прочее. Они носились как угорелые, без единой остановки, и тем не менее умудрялись уделять некоторую, весьма существенную часть своего внимания Суан и двум другим сестрам, стоящим под деревьями. Что касается Стражей, те вообще не столько работали, сколько слушали. Одним словом, у всех ушки были на макушке. Судя по всему, ситуация заметно накалилась.
– ...не смей разговаривать со мной таким тоном, Суан, – говорила Мирелле. Достаточно громко, чтобы все находившиеся в лощине слышали, и так холодно, что, наверно, сумела бы в два счета справиться с жарой. Сложив на груди руки и выпрямившись, она держалась властно и, похоже, была на грани взрыва. – Слышишь? Не смей!
– Ты что, забыла все приличия, Суан? – с горячностью, которая вполне могла сравниться с холодностью Мирелле, вмешалась Нисао, вцепившись пальцами в юбки, словно желая скрыть, как дрожат у нее руки. – Если ты не помнишь, что такое хорошие манеры, мы можем снова преподать тебе урок!
Стоя лицом к ним и уперев кулаки в бедра, Суан вертела головой туда-сюда, стараясь не упустить из виду ни их, ни парочку, которая грузила вещи.
– Я... я только... – Тут она заметила Эгвейн, и на ее лице, словно весенний цветок под лучами солнца, мгновенно расцвело выражение огромного облегчения. – Мать... – Она почти задыхалась. – Я пыталась объяснить им, каким может быть наказание... – Суан глубоко вздохнула и продолжала уже спокойнее: – Конечно, решать будет Совет, но думаю, прежде всего он прикажет этим двоим передать их Стражей другим, раз они оказались способны на такое безрассудство.
Мирелле крепко зажмурилась, а Нисао, наоборот, повернулась к Стражам. Лицо ее оставалось спокойным, лишь слегка порозовело, но Сарин тут же вскочил и успел сделать три быстрых шага по направлению к ней, прежде чем она, подняв руку, остановила его. Любой Страж всегда ощущал присутствие своей Айз Седай, ее боль, страх или гнев – точно так же Эгвейн чувствовала состояние Могидин, когда та носила ай’дам. Неудивительно, что и остальные Гайдины тут же повернулись к своим Айз Седай, готовые броситься на их защиту. Не понимая, что именно случилось, они чувствовали, что обе женщины на грани отчаяния.
В планы Эгвейн как раз и входило довести их до этой грани. Она не любила эту часть своих обязанностей. Все остальное чем-то напоминало игру, но это... Я делаю то, что должна, подумала она, пытаясь таким образом не то подбодрить себя, не то оправдаться в собственных глазах за то, что собиралась сделать.
– Суан, пожалуйста, отошли Арейну и Николь обратно в лагерь. – Чего глаза не видят, о том рот молчит. – Нельзя допустить, чтобы они болтали лишнее, поэтому объясни хорошенько, что с ними произойдет в этом случае. Скажи, что им дается еще один шанс, дескать, у Амерлин приступ милосердия, но второго не будет.
– Думаю, мне удастся справиться с этой парочкой. – Подобрав юбки, Суан отошла, величественно ступая, как умела только она одна. И все же что-то в ее лице наводило на мысль, что больше всего она рада возможности оказаться как можно дальше от Мирелле и Нисао.
– Мать, – заговорила Нисао, тщательно подбирая слова, – перед тем, как ты отправилась... как покинула нас... Ты сказала что-то насчет способа для нас... Чтобы избежать... – Она снова бросила взгляд на Сарина.
Мирелле внешне была совершенно спокойна, только очень крепко стиснула сцепленные пальцы и не сводила с Эгвейн испытующего взгляда. Эгвейн сделала им знак подождать.
Вернувшись в очередной раз от повозки, Николь с Арейной заметили приближающуюся Суан и застыли на месте, точно превратившись в соляные столбы. И неудивительно. Суан выглядела так, будто готова смести их с лица земли, а заодно и повозку. Арейна завертела головой, выискивая, куда бы скрыться, но прежде чем она успела что-то предпринять, Суан быстрым движением схватила обеих за уши. Она заговорила, и, хотя расслышать ее слова не представлялось возможным, Арейна тут же перестала дергаться, больше не пытаясь освободиться. Руками Арейна вцепилась в запястье Суан, но это выглядело так, будто она держится, чтобы не упасть. На лице Николь проступил такой ужас, что Эгвейн подумала, не переборщила ли Суан. Однако вряд ли – учитывая обстоятельства; за все их проделки обеих следовало примерно наказать, а ведь они считали, что им все сойдет с рук. Жаль, что Эгвейн не сумела придумать способа пристроить к делу этакий дар вынюхивать то, что скрыто в тайне. Нет, безопасного способа нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
