внимание — на вечеринке, на которой я даже не хотела быть, мне кажется, что это было вчера.
Тот день закончился трагическим несчастным случаем, но это было и началом нашей жизни, и я бы ни за что не изменила его.
Мы прошли долгий путь от тех подростков, которыми были когда-то. Да, это не всегда было легко, особенно с детьми, но пока он рядом со мной, я могу победить все.
Начиная с кошмара, который живо проносится в моей голове.
Все мои дети были пойманы в мутной воде, черные руки тянулись к ним со всех сторон, дым проникал в их отверстия.
— Ты можешь спасти только одного, — сказал искаженный голос, и я закричала.
В этот момент я проснулась.
Медленно я отцепила руку Леви от своей талии, схватила свой телефон и тихо вышла из нашей спальни.
Сейчас почти шесть утра, поэтому сначала я пишу смс ранним пташкам, Лэну и Брэну. Потом Глин — хотя ей понадобится несколько часов, чтобы проснуться и ответить. И я делаю это отдельно.
У нас есть семейный групповой чат, но есть одна хитрость, которой я научилась в самом начале. Мои дети охотнее разговаривают со мной, если это личное общение. У них есть внутренние войны, и маленькие секреты, о которых они не хотят, чтобы их братья и сестры знали.
Особенно Брэн и Глин. Им комфортнее разговаривать со мной и их отцом один на один.
Астрид: Доброе утро, малыш. Все в порядке?
Первый ответ следует незамедлительно.
Брэндон: Доброе утро, мама. Все замечательно. Готовлюсь к пробежке.
Астрид: Ты действительно в порядке? Ты знаешь, что можешь говорить со мной обо всем, что беспокоит тебя или твоих братьев и сестер. Я здесь, чтобы выслушать.
Точки появляются и исчезают, все дальше и дальше, пока я шагаю по залу.
Брэн всегда был самым хитрым, самым молчаливым и самым склонным к саморазрушению. Причина, по которой я постоянно спрашиваю о нем, не в том, что я люблю его больше всех, как мог бы подумать кто-то со стороны.
Это скорее связано с тем, что он уже давно не разговаривал со мной, по-настоящему не разговаривал, и я чувствую, что он ускользнет из моих пальцев, как песок, как только я не проведаю его.
Брэндон: Не драматизируй, мама. Все в порядке. Мне нужно идти.
Моя грудь сдувается от разочарованного вздоха, но я посылаю ему эмодзи с сердцем.
Астрид: Будь в безопасности, хорошо? Я люблю тебя.
Брэндон: Я тоже тебя люблю, мама.
Мне все еще не нравится его сообщение, когда еще одно появляется в верхней части моих уведомлений.
Лэндон: Я хорош как дьявол и так же красив. Доброе утро, мам.
Я улыбаюсь, качая головой. Мой старший никогда не изменится.
Астрид: Доброе утро, негодяй, и серьезно, откуда в тебе столько высокомерия?
Лэндон: Алло? Ты не видела своего мужа? Почти уверен, что он заправляет генами. Почетное упоминание дяди Эйдена.
Астрид: Он твой отец. Перестань называть его «твой муж». А теперь скажи мне, все ли в порядке с твоим братом и сестрой?
Лэндон: Ты более очевидна, чем начинающий агент МИ-6. Разве ты не можешь получить информацию, которую Глин ежедневно посылает дедушке? И да, я все об этом знаю. Эта маленькая дрянь не может не шпионить, чтобы спасти свою жизнь.
Астрид: ЛЭНДОН! ТЫ ТОЛЬКО ЧТО НАЗВАЛ СВОЮ СЕСТРУ МАЛЕНЬКОЙ ДРЯНЬЮ?
Лэндон: Так и есть, и от этих букв у меня с утра глаза болят. Вообще-то, я слышу твой крик в своих ушах. Успокойся, мама.
Астрид: В следующий раз, когда я тебя увижу, я потяну тебя за ухо.
Лэндон: Фу. В обозримом будущем я к тебе не приду.
Лэндон: И отвечая на твой вопрос, Брэн ведет себя странно в последнее время — скрытный, странный. Я дам тебе знать, когда у меня будет больше информации. Что касается твоей малышки-дочери, гордости и радости...
Он присылает фотографию, на которой Глин сидит на коленях у какого-то мальчика в ресторане, запрокинув голову назад и смеясь.
Мои губы разъезжаются.
Это первый раз, когда я вижу, чтобы она так свободно смеялась с подросткового возраста. С тех пор, как она начала отдаляться от нас, и мне пришлось отвести ее к психотерапевту.
Ее глаза сияют, напоминая мне более молодую версию меня, когда я впервые встретила Леви.
Астрид: Она выглядит такой счастливой.
Лэндон: На твоем месте я бы не стал выбирать дату свадьбы. Это Киллиан Карсон, и он — плохие, блядь, новости. У него есть история связанная с насилия в его школе, не говоря уже о сомнительных мероприятиях, в которых он сейчас участвует.
Астрид: Язык.
Лэндон: Ты серьезно сосредоточилась только на этом? Контролируй своего ребенка и заставь ее прекратить с ним встречаться. Она бы меня не послушала.
Астрид: Она достаточно взрослая, чтобы принимать решения. Никакого контроля не будет. Ты слышишь меня?
Лэндон: Ты не можешь быть на ее стороне?
Астрид: Я впервые вижу ее такой счастливой за многие годы, Лэн, и я не позволю никому, включая тебя, разрушить это счастье. А теперь пообещай мне, что оставишь ее в покое.
Лэндон: Держу пари, что папа не будет в таком восторге, как ты, когда увидит эту фотографию. И дедушка тоже.
Астрид: Я разберусь с ними, когда Глин будет готова представить его нам. А сейчас обещай.
Лэндон: Хорошо, обещаю. Не вини меня, когда это счастье превратится в слезы, мама.
Я тщательно обдумываю, что ему сказать, но ход моих мыслей прерывается, когда на экране телефона загорается видеозвонок не от кого иного, как от моей младшей.
Нацепив свою самую яркую улыбку, я беру трубку.
— Глин! Я как раз думала о тебе. Что ты делаешь в такую рань?
Я делаю паузу, когда понимаю, что она стоит на том, что кажется внутренним двориком, освещенным только садовыми фонарями.
— Где ты? Почему там темно, как ночью?
Она пожевала нижнюю губу.
— Потому что так и есть. Я в Нью-Йорке.
— Что?
Она наклоняется ближе к телефону.
— Потише. Уже поздно, мам.
— Боже мой, тебя похитили? Кивни, если это правда.
— Я могу говорить. — Она хихикает. — И нет, технически это не так.
— Технически?
— Нет , нет. Я просто... прилетела сюда, чтобы познакомиться с родителями Киллиана. Это их дом. — Она прочистила горло. — Киллиан... мой парень. Прости, что я долго не могла тебе сказать.
— Сейчас самое время.
— Ты... ты
