Выжившие
Утром мы прибыли в Люксембург, где узнали, что грузовики 3‑й бронетанковой подберут нас в половине четвертого, так что днем у нас будет время осмотреть город. Старинный Люксембург война почти не затронула — только в ходе контрнаступления в Арденнах северная окраина города подверглась артиллерийскому обстрелу. Мы долго гуляли, прошли по каменному мосту над парком и рекой, прорезавшей город широким ущельем, не спеша перекусили и выпили в одном из многочисленных уличных кафе, а потом направились в «Люксембург-Театр», который перешел в ведение армии и бесплатно крутил фильмы двадцать четыре часа в сутки.
Самый большой в стране кинотеатр был типичным представителем породы кинодворцов, построенных на рубеже тридцатых: изукрашенный, точно мавританский дворец. В зале имелось два балкона и два ряда лож по сторонам. Мы заняли неплохие места в центре первого балкона и расслабились. Показывали «Мрачную победу» с Бетти Дэвис[96]. Каждые четверть часа фильм прерывался объявлениями: очередному подразделению полагалось прибыть на Дворцовую площадь.
Фильм я видел раньше и позволил себе отвлечься, размышляя о страшных потерях, которые несли наши танкисты. По приказу майора Аррингтона мы подготовили окончательные отчеты о боевых потерях за время боевых действий и осознали масштабы потерь дивизии. Из 158 полагавшихся по штату легких танков М24 мы потеряли более 100 процентов (хотя легкие М24 существенно превосходили устаревшую модель М5 как по огневой мощи, так и по толщине брони, для серьезных боев они оставались слишком слабыми). Из 232 средних танков (включая 10 «Першингов») 648 были потеряны безвозвратно и еще 1100 требовали ремонта; около 700 танков из числа последних нуждались в ремонте вследствие боевых повреждений. Это значило, что мы потеряли в бою 1350 средних танков — или 580 процентов от их общего числа. Становилось понятно, почему ряды опытных танкистов так рано поредели и почему нам уже ко времени немецкого контрнаступления в Арденнах приходилось заменять их необученными новичками-пехотинцами.
У меня не было четкого представления о возможностях японских танковых сил. По данным разведки, японские танки были «сверхлегкими» и значительно уступали нашим как по огневой мощи, так и по бронезащищенности, но та же разведка доносила, что какое-то время назад японцы получили полные чертежи и технические данные немецкой «Пантеры». Если бы японцам удалось наладить выпуск большого числа «Пантер», они представляли бы серьезную угрозу. Но даже если японские танки не смогут оказать серьезного сопротивления… У нас были все основания полагать: если японская пехота будет и дальше сражаться столь отчаянно, как на островах южной части Тихого океана, она будет в силах нанести нам тяжелый урон. Наши солдаты полагали, что вторжение в Японию будет стоить большой крови и больших жертв обеим сторонам.
Внезапно киноэкран погас и начали зажигаться огни. Мы вскочили, оглядываясь. Я поначалу решил, что услышу очередное объявление о том, что такому-то подразделению пора собираться на площади у своих грузовиков. Но из динамиков зазвучал голос директора кинотеатра, который громко и ясно, без малейшего акцента произнес:
— Мы только что приняли сообщение Би-би-си. Япония согласилась на безоговорочную капитуляцию.
Эти слова потрясли нас. Кто-то застыл, не в силах промолвить ни слова; другие молились, упав на колени; третьи, не выдержав, разрыдались. Я же про себя возблагодарил Всевышнего за избавление. Мы все чувствовали себя словно смертники, которым вдруг объявили о помиловании. Время как будто застыло, закаменев вечностью, пока три тысячи молодых солдат понемногу осознавали, что милостью Господней мы все вошли в число выживших.
Эпилог
Монетка
В годы Второй мировой «Хантсвилль Таймс» публиковала имена молодых людей, отправленных служить за границу. В начале сентября 1943 года, когда 3‑я бронетанковая отправилась в Англию, там появилось и мое имя. Одна пожилая дама, старинная знакомая моей семьи, позвонила в тот день отцу и спросила:
— Джордж, я смотрю, твой сын Белтон отправился за океан?
Когда отец подтвердил это, дама попросила заглянуть к ней за подарком для меня. На следующий день отец навестил ее, и старушка вручила ему полудолларовую монетку, отчеканенную в 1825 году. В те годы это была не особенно редкая монета: ее оценочная стоимость составляла 38 долларов. Дама попросила передать мне историю, которая стоит за этой монетой, и рассказала ее отцу.
Так вышло, что эта монетка послужила талисманом на удачу прапрадеду ее мужа, который служил на Мексиканской войне в 1840 году. Потом монетка перешла его деду, который в 1862‑м взял ее с собой на Гражданскую. Затем монетку унаследовал уже отец ее мужа, с ним она отправилась на испано-американскую войну 1898 года; затем — сам муж пожилой дамы, который в 1917‑м взял монетку с собой на Первую мировую. Поскольку сыновей в их семействе не было, она просила отца передать монету мне — с надеждой, что я вернусь с нею невредимым и мне не придется отправлять с этим талисманом своих будущих сыновей на будущие войны.
Монетка-талисман прошла со мной всю Европейскую кампанию и остается со мной по сей день. Ее носили при себе пятеро американских солдат на пяти разных войнах, и все они вернулись домой живыми и без тяжелых ранений. Полагаю, другого такого случая не сыскать, и моя монетка единственная на свете может похвастать подобной историей!
Благодарности
Я хотел бы выразить (и не обязательно в порядке важности их роли) свою благодарность тем людям, которые помогли мне написать эту книгу.
Еще не покинув оккупированной Германии, я поделился своими планами с приятелем, лейтенантом Эрлом Бинкли, который непрестанно понукал меня написать эту книгу. Доктор Джеймс Тент, профессор истории в Университете штата Алабама в Бирмингеме, не только поощрял меня, но и познакомил с доктором Стефеном Э. Амброузом. Доктор Амброуз отрецензировал мою рукопись и воспользовался ею в работе над собственной книгой «Граждане солдаты». Он также любезно согласился написать к этой книге вступительное слово.
Свою благодарность я хочу выразить также:
доктору Расселу Уэйли, профессору военной истории Университета Темпл[97]; подполковнику Ли Кларку, начальнику училища бронетанковых войск в Форт-Ноксе; Джону Пурди, директору музея генерала Паттона; Биллу Хансону, директору библиотеки училища бронетанковых войск; полковнику Элдеру, командующему 16‑м кавалерийским полком; Хейнсу Дугану, историку 3‑й бронетанковой дивизии, и Кларенсу Смойеру из роты «И» 32‑го бронетанкового полка,
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
