В этих условиях нарушалась связь, управление войсками и снабжение 2–й ударной армии, положение которой еще больше усложнялось с началом весенней распутицы. Дороги, проложенные через болотистые участки, стали непроходимыми.
20 апреля 1942 г. Ставка согласилась с предложением командующего Волховским фронтом К. А. Мерецковым – якобы для «применения опыта подмосковной победы» – и утвердила назначение заместителя командующего войсками Волховского фронта генерал – лейтенанта А. А. Власова командующим 2–й ударной армией по совместительству, на время болезни штатного командующего этой армии генерал – лейтенанта Н. К. Клыкова.
До этого, после битвы под Москвой, 8 марта 1942 г., Ставка Верховного Главнокомандования назначила Власова заместителем командующего войсками Волховского фронта, освободив его от обязанностей командующего 20–й армией.
Однако Власов лично принять командование 2–й ударной армией смог только 21 апреля, прибыв в котел на самолете. Скорее всего, Власов понимал, что летит на свою погибель.
Во второй половине апреля в Ставку прибыл командующий Ленинградским фронтом генерал – лейтенант М. С. Хозин, который убедил И. В. Сталина в том, что неудача Любанской операции произошла вследствие неудовлетворительного взаимодействия между Ленинградским и Волховским фронтами. В результате 21 апреля Ставка приказала объединить эти фронты в единый Ленинградский фронт в составе двух групп – Ленинградского и Волховского направлений. Командующим войсками фронта был назначен Хозин, на него же было возложено и командование группой войск Волховского направления. Командующим группой войск Ленинградского направления назначили генерал – лейтенанта Л. А. Говорова.
В подчинении Хозина оказалось девять армий, три стрелковых корпуса и две оперативные группы, действовавших на шести изолированных направлениях. Однако Хозин переоценил свои возможности и возможности вверенных ему войск, положение наших войск на Волховском направлении ухудшилось. Хозин продолжал делать ошибки, одну за другой. Он все-таки решился на отвод 2–й ударной армии, но и здесь была допущена серьезнейшая ошибка – было безнадежно упущено время. Теперь уже без резервов обеспечить нормальный отход армии было невозможно. В это же время развернулись ожесточенные бои под Харьковом, и резервов у Ставки практически не было.
И. В. Сталин, стремясь во что бы то ни стало спасти Ленинград от голодной смерти, все еще надеялся на успех Любанской операции, только 14 мая он дал согласие на вывод 2–й ударной армии из окружения.
Таким образом, в конце апреля 1942 г., приняв под свое командование истощенную голодом, без боеприпасов, погибающую в болотах 2–ю ударную армию, Власов пытался все сделать для выполнения поставленных перед ней задач. Два месяца под его руководством остатки практически окруженных войск в невероятно тяжелых условиях продолжали вести бои, сковывая немцев.
20 мая противник очередной раз перерезал все линии наших коммуникаций. В самый разгар боев в окружении оказались: десять стрелковых дивизий и несколько дивизий из других армий, семь стрелковых бригад, гвардейский минометный полк «катюш», артполки РГК, множество дорожных, саперных батальонов, медсанбатов и полевых госпиталей – всего до 40 отдельных боевых частей. Тяготы и ужасы лишений, выпавших на долю окруженных частей 2–й ударной армии, не знала ни одна армия во время Великой Отечественной войны.
Для иллюстрации изложенного приведем краткий отрывок из книги непосредственного участника тех событий (Редкозубов В. Н. На дорогах войны. Воспоминания командира огневого взвода артполка. – СПб.: Астерион. 2004):
«Я вспомнил единственный день за все время моего пребывания на фронте. В крохотном сарае, оборудованном под баню, нас человек десять посадили голыми и заставили обтираться двумя литрами воды, пока вся одежда обрабатывалась в стоящей поблизости вошебойке. Возле машины меня поразила тогда куча паразитов высотой около метра. После того, как очередная партия одежды проходила обработку, санитар смахивал из кузова машины скребком в свой совок осыпавшихся насекомых и аккуратно складывал на эту кучу. Было ясно, что на нашем участке фронта солдат немало…».
Как уже было сказано, неумелые переформирования фронтов не приблизили снятие блокады Ленинграда, а, наоборот, положение 2–й ударной армии существенно ухудшили. Теперь уже требовались самые серьёзные меры по её спасению.
Для этого, по приказу И. В. Сталина, была подготовлена специальная фронтовая операция по выводу из окружения 2–й ударной армии. С этой же целью 8 июня был восстановлен Волховский фронт, в том же составе и под прежним командованием – К. А. Мерецкова.
За невыполнение приказа Ставки о своевременном и быстром отводе войск 2–й ударной армии, за бумажно – бюрократические методы управления войсками, за отрыв от войск, в результате чего противник перерезал коммуникации 2–й ударной армии и последняя была поставлена в исключительно тяжелое положение», – генерал – лейтенант Хозин был снят с должности командующего фронтом и назначен с понижением, командующим одной из армий Западного фронта.
Для помощи и контроля при выполнении задачи спасения 2–й ударной армии на этот участок фронта 9 июня И. В. Сталин направил в качестве представителя Ставки генерал – полковника А. М. Василевского, исполнявшего в то время обязанности начальника Генерального штаба, вместо заболевшего маршала Б. М. Шапошникова.
До Василевского, в феврале – марте 1942 г., в качестве представителя Ставки на Волховском фронте был Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов, который на этом месте окончательно убедил И. В. Сталина в своей неспособности решать крупные задачи на фронтах Великой Отечественной войны. Это было отражено в специальном решении Политбюро ЦК ВКП(б), текст которого приводится ниже.
Знаменитый герой Гражданской войны, «первый красный офицер», Маршал Советского Союза Ворошилов был отозван с Волховского фронта. В последующем ему И. В. Сталин ничего серьезного не поручал, хотя по непонятным для нас причинам оставил в Ставке.
Однако и Василевский на этом участке фронта действовал также не лучшим образом. Он вместе командующим Волховским фронтом Мерецковым, хорошо понимая исключительные трудности выполнения поставленной перед ними задачи, решили действовать по принципу: «спасение утопающих – дело самих утопающих». На всякий случай они решили заранее всю ответственность за гибель 2–й ударной армии возложить на Власова. Как и Мехлис в Крыму, Василевский и Мерецков, отсиживаясь в тылу, в Малой Вишере, заранее готовят кандидата на роль главного виновника предстоящей катастрофы.
Для этого 9 июня эти два будущих маршала Советского Союза отправляют Власову, можно сказать, издевательскую директиву, в которой не только предупреждают, требуют, но и угрожают:
«Особо предупреждаю Военный совет 2–й ударной армии о персональной ответственности за планомерность и четкость проведения операции по выводу войск армии и резервов фронта. Принять все меры к тому, чтобы все войска выходили организованно в составе своих частей и подразделений, чтобы все оружие, вся боевая техника и все военное имущество были выведены и вывезены с оставляемой территории. Ничего врагу не оставлять. Предупредить об ответственности за военное имущество и боевую технику всех командиров и комиссаров частей».
Требования, предъявляемые к командованию 2–й ударной армии, были явно не выполнимыми. Истощенные голодом, без боеприпасов и горючего подчиненные Власова уже не могли самостоятельно выйти из окружения.
С 10 по 19 июня 1942 г. непрерывно шли тяжелые бои, в которых кроме 2–й ударной армии принимали участие с внешнего кольца окружения 4–я, 59–я, 52–я армии Волховского фронта.
В итоге, 19 июня вражеское кольцо было прорвано очередной раз на узком участке, через который вышло около 13 тысяч измученных, изможденных воинов, вынося на руках многих раненых, – остатки трех кавалерийских и одной стрелковой дивизий и 2–х бригад. Спаслись лишь те, кто оказался ближе к центру прорыва, а все, кто прикрывал фланги, так и остались сражаться на своих позициях до конца, еще несколько дней.
В последующие дни горловина прорыва продолжала сужаться, и вскоре была снова перерезана немцами. Снабжение 2–й ударной армии было возможно только по воздуху. По данным Генштаба, пассажирскими самолетами к этому времени ежедневно подавалось по воздуху для частей армии 7–8 тонн продовольствия, при потребности в 17 тонн; 1900–2000 снарядов, при минимальной потребности 40 000.
До 20–22 июня 1942 г. 2–я ударная армия, находясь в окружении, еще сохраняла относительный боевой порядок. Однако численность окруженных бойцов таяла. Солдаты получали в сутки 50 граммов сухарей и 60 граммов конины. Но потом и этого не стало. Начался голод. Командование 2–й ударной армии в отчаянии шлет телеграммы с просьбой о помощи Василевскому и Мерецкову, текст одной из них:
