Туристы, которых обыкновенно принято бранить, делают атмосферу Венеции живой и радостной. Огромные толпы бродят по площади, кормят голубей или сидят за столиками кафе «Флориан»[75] или «Квадри», едят мороженое или пьют кофе под звуки несмолкающих струнных оркестров. Полная иллюзия, что Венеция до сих пор — королева Адриатики, а ее жители — хозяева христианского мира. Напрасно я отыскивал глазами тюрбан: он был характерной чертой венецианской толпы XIX века. И единственными представителями Востока, которых удалось мне заметить, оказалась группа японских фотографов да еще тоненькая индийская девушка в сари и золотых сандалиях. В центре ее гладкого лба горело красное пятнышко. А вот в 1782 году Бекфорда[76] поразило здесь огромное количество восточных людей. Чуть ли не в каждом углу он слышал «бормотание на турецком и арабском наречии». Еще через столетие Гоуэллс, американский консул, написавший очаровательную книгу о своей жизни в Венеции, заинтересовался группой албанцев: там был «албанский мальчик, одетый точно так же, как и его отец, и он произвел на меня сильное впечатление, словно я видел перед собой детеныша восточного животного, например слоненка или верблюжонка». Хотя тюрбаны и исчезли, но что может быть более экзотическим, чем костюмы, которые видишь на площади Святого Марка сегодня: шорты, пляжные пижамы, цветастые брюки цилиндрической формы, широкополые мексиканские соломенные шляпы. Как бы нелепо ни выглядело все это в любом другом месте, здесь, в Венеции, словно бы имеет законное основание. Все это в той же мере часть венецианской сцены, что и веселые фигурки в длинных платьях на картинах Каналетто или маски и домино Лонги. Возможно, через сотню лет и нынешние костюмы кто-то будет считать столь же очаровательными и живописными.
В 1851 году Рёскин писал: «Вы можете ходить перед воротами собора Святого Марка от рассвета до заката и не увидите, чтобы хоть кто-то из прохожих поднял на него глаза. Ни одно лицо не проясняется при виде этого архитектурного чуда. Священник и палач, солдат и светский человек, богатый и бедный проходят мимо него совершенно равнодушно». Сегодня ни один человек этого не скажет. Толпа зачарована собором. Не сомневаюсь, Рёскин тому сильно поспособствовал. Собор фотографируют со всех сторон, люди карабкаются, куда только возможно, вот и на портик забрались, стоят между золоченых копыт сияющих коней Лисиппа, целясь своими камерами.
В 976 году сгорел первый собор Святого Марка. Греческие архитекторы принялись возводить новую базилику. Началось это за три года до завоевания Англии герцогом Вильгельмом. На строительство ушло десять лет, и все это время отправлявшимся на восток венецианским капитанам предписывалось привозить из плавания какую-то драгоценность или камень для украшения собора. Эта странная церковь, сверкающая, словно инкрустированный ковчег, — впечатляющее отражение Восточной римской империи, живой и процветающей. Когда мы впервые видим собор, удивляемся ничуть не меньше тех северных торговцев, путешественников, пилигримов и варягов, что приезжали в Константинополь в прошлые века. Они видели экзотическое и цивилизованное византийское общество, прекрасно себя чувствующее в империи и взаимодействующее с императором и императрицей.
Идею возведения собора Святого Марка навеял императорский мавзолей в Константинополе, церковь Святых апостолов. Там в 337 году был похоронен Константин Великий. Хотя через короткое время построили церковь Святой Софии, хоронить императоров продолжали в старой церкви. Там нашли упокоение Феодосии Великий, Юстиниан, Юлиан Отступник и многие другие. Эти императоры многие столетия лежали в императорских облачениях, пока не случился четвертый крестовый поход. Крестоносцы вскрыли императорские усыпальницы, похитили украшения и золото, а сами гробницы использовали как кормушки для лошадей. В 1453 году Константинополь захватили мусульмане, они снесли церковь Святых апостолов и построили на этом месте мечеть Мухаммеда II.
С тех пор возвели три версии погибшей церкви: в Венеции, в Эфесе и в Периге во Франции. Те, кто побывал в Эфесе, ходили, должно быть, по руинам церкви Святого Иоанна, а тот, кто посетил город трюфелей и фуа гра, возможно, удивился, как такой странный собор мог появиться во Франции. Из трех копий константиновской церкви единственная, что уцелела во всем своем великолепии, это — собор Святого Марка.
Весьма странно, но изначально святым покровителем Венеции Марк не был. Венецианцы его себе присвоили, и теперь льва святого Марка знают во всех частях мира, так что кажется, евангелист и сам был венецианцем. Это не так: первым покровителем Венеции был святой мученик Теодор. Поклонялись ему в отдаленные века, причем недолго. По неизвестной причине популярность свою он утратил, а это — фатальный случай: в таком государстве, как Венеция, успех — это главное.
Статую святого Теодора можно увидеть на одной из двух колонн на Пьяцетте.[77] Он поражает копьем крокодила, символизирующего зло. Движение за то, чтобы заменить его более сильным святым, ознаменовало собой растущие амбиции Венеции. Естественно, отставка святого покровителя — дело нелегкое, хотя искусное общество способно с этим справиться. С избранием святого Марка о Теодоре в Венеции тотчас забыли, хотя в Риме о нем еще помнят. Есть такая странная маленькая круглая церковь, стоящая в тени Палатина, так вот, ее там любовно называют церковью Святого Тото.
Пришли ли останки святого Марка в Венецию обычным торгово-деловым путем, или Синьория распорядилась их украсть, никто не знает. Однако обстоятельства их появления можно считать ключом к венецианской психологии. Согласно легенде, святого Марка подвергли мученической смерти и похоронили в Александрии, в Египте, в церкви возле Восточной набережной. Однажды, в 827 году два венецианских капитана, торговавшие с мусульманами, сделали предложение охраннику могилы святого Марка. «Мессир, — сказали они, — если вы захотите приехать с нами в Венецию и увезти с собой тело святого Марка, вы станете богатым человеком». Охранника привлекло такое предложение, однако он заявил, что боится: мусульмане тоже ведь почитали святого Марка, и они непременно убьют его, стоит им обнаружить кражу. «Подождите, пока сам евангелист вам не скомандует», — сказали ему хитроумные капитаны.
Ждать долго не пришлось. Святой сообщил охраннику, что ему хотелось бы переехать, и ночью все устроили. Могилу святого Марка открыли, останки вынули, заменили их другим телом, а могилу снова запечатали. Венецианцы продумали план действий. Они положили священные мощи в корзину под капусту и свинину — мусульмане уж точно не станут прикасаться к нечистому мясу — и отправились к своим кораблям, но евангелист едва сам их не выдал. «В тот момент, когда они открыли могилу, по городу распространился сладчайший сильный аромат, так и все специи Александрии не могли бы пахнуть. По этому поводу язычники сказали: „Марк зашевелился“, периодически они каждый год ощущали такой запах». Горожане побежали к могиле, но подмены не заметили. Тот же, кто пошел к венецианскому кораблю, увидел лишь подвешенную к мачте корзину со свининой. Так венецианцы благополучно уехали вместе с драгоценным грузом, а в истории Венеции началась новая эра.
