Выезжая в поместье, капитан взял с собой два десятка гвардейцев. Этого было более чем достаточно на случай возникновения непредвиденных осложнений, и в то же время не вызывало интереса, как если бы он потащил с собой копье. Два десятка - приличный, но не чрезмерный эскорт, не наводящий на мысли о том, что капитан собрался воевать.
Погода в тот день решила не демонстрировать капитану свой дурной характер. Было сухо, тепло и солнечно - словно наконец наступило долгожданное лето. Копыта коней мерно выбивали из дороги столбики серой прошлогодней пыли.
Уже за городскими воротами навстречу отряду вылетел всадник на взмыленной лошади. Приблизившись к гвардейцам, он шарахнулся было в сторону, чтобы обойти их, не сбавляя темпа, но присмотрелся и резко натянул повод - так резко, что конь присел на задние ноги, колесом выгибая шею, едва не вкинулся на дыбы.
- Лошадь же загубишь, идиот. - Проворчал Бертрам, разглядев на всаднике под слоем пыли гвардейскую форму. - Ну, что за спешка? Донесение привез? Давай сюда и иди коня вываживай.
- Сверхсрочно. - Сообщил гонец. - Донесение капитану Королевской Гвардии Бертраму Ренье от лейтенанта Габриция Дорфа. Секретно.
- Секретно - так не ори на всю дорогу. - Заметил Бертрам, принимая запечатанный конверт. - Кто вас только обучает? Ладно, свободен. Посмотрим, что тут сверхсрочного Дорф откопал.
Послание оказалось шифрованным. Бертрам сначала долго ругался, почесывая в затылке и подставляя буковки вместо цифирок, потом прочел текст и выругался еще раз - по его мнению, эту информацию вообще нельзя было доверять бумаге. Дорф сообщал, что по его сведениям в округе имеется всего один старик, одновременно подходящий под описание внешности и имеющий возможность разъезжать на двуколке; более того, небольшая тележка-двуколка - наиболее предпочитаемый им вид транспорта. Старик служит конюхом в поместье Королевского советника Ставрадара Деима. Тем же вечером, когда он был замечен гвардейцем, старик посетил деревенского кузнеца, дом которого находится в нескольких милях от поста. Кузнец утверждает, что старик потребовал от него срочно перековать лошадей - вроде бы для поездки рано утром на рынок. Кузнец, однако, убежден, что в такой срочности не было необходимости - подковы держались еще вполне прилично. Время также совпадало - если старик, покинув расположение поста, отправился прямо к кузнецу, добраться до него он должен был часа за три до полуночи. Примерно это время и называет мастер.
Еще Дорф собрал целую кучу сплетен, относящихся к поместью Деима. Место это в округе считалось гиблым, без особой надобности местные жители старались мимо него не ходить и не ездить. Говорили, что там исчезают люди; были случаи - пошел человек ввечеру блудную корову искать, да и не вернулся, и следов его не нашли, хотя ни болот, ни топей в том районе вроде бы нет, да и волки там не водятся - слишком уж близко к столице.
Центром поместья, сообщал лейтенант, является настоящий старинный замок, отреставрированный вплоть до фортификационных сооружений. Охраняется он бандой головорезов, численность которых такова, что в случае необходимости они могли бы выдержать в замке серьезную осаду. Обслуги либо непропорционально мало, либо она за пределами замка не показывается - по крайней мере, в округе знают только троих, один из них - упомянутый конюх.
Последняя сплетня показалось Дорфу столь невероятной, что он взял на себя смелость ее проверить. Ему донесли, что замок опустел. Все люди таинственным образом исчезли; ворота открыты, подъемный мост опущен, а внутри никого нет. Лейтенант лично съездил на место и свидетельствует, что информация верна. Теперь Дорф запрашивал дальнейшие инструкции.
- Мне бы кто дал эти инструкции. - Пробурчал Бертрам, сжигая письмо. - Ладно, ничего. Съездим, посмотрим на этот таинственный замок.
Отправив человека за Дорфом, капитан продолжил путь.
Лейтенанта на командном пункте не оказалось. Вместо него навстречу Бертраму выехал немолодой усатый сотник; излишне многословно извиняясь, он доложил, что лейтенант Дорф проверяет посты дальше по дороге, что за ним уже послали, а господина капитана ``нижайше просят отведать нашего гостеприимства'`.
- Не буду ничего отведывать. - Нахмурился Бертрам. Вот когда аукнулось ему то пресловутое одеяло! - Лучше дайте мне проводника.
``Держу пари, этот его пост как раз там, куда я еду. - Добавил он мысленно. - Старается мальчик! Не переусердствовал бы''.
Подгоняемый этой мыслью, капитан пришпорил коня.
Брошенный замок производил впечатление унылое и тягостное.
Именно брошенный - о таинственном исчезновении не могло быть и речи. Замок нес отчетливые следы не то грабежа, не то поспешного бегства, а может быть - того и другого одновременно. Повсеместно распахнутые двери, разбросанные вещи, вывернутое на пол содержимое шкафов и полок. Разоренные кладовые - разоренные наспех, поскольку даже на первый взгляд видно, что испорчено больше, чем взято. При достаточном богатстве (а местами и изысканности) обстановки - полное отсутствие хоть сколько-то ценных предметов, способных уместиться в седельной сумке.
Лейтенант Габриций Дорф бродил по замку, пытаясь представить себе, как все это выглядело прежде. Эти древние стены внушали ему что-то вроде благоговения; в другое время он счел бы за счастье просто побывать в таком месте. В Арсании их осталось мало, подобных гнездышек древней аристократии: несколько веков назад после бунта баронов, жестоко подавленного Герритом-победоносцем, Король велел разобрать их по камешку и этими камнями мостить дороги. Стены разбивали кувалдами, молотами, литыми шарами на цепах. Работа была каторжная, каторжники ее и выполняли - как правило, это были люди мятежных баронов, виновные только в том, что преданно шли за своим сюзереном. Один из предков Дорфа сгинул на этой каторге. Замки в конце концов разобрали, но дороги так и не построили - грянула следующая война, стало не до строительства. Многие десятилетия потом крестьяне растаскивали из разоренных родовых гнезд и использовали в хозяйстве великолепный строительный камень.
Да, в другое время Дорф был бы счастлив просто почувствовать под подошвами эти древние плиты, прикоснуться рукой к шершавому камню стен. Но сейчас иные заботы одолевали лейтенанта.
Габриций Дорф был дворянином из мелкопоместных и седьмым сыном в семье. Как нередко случалось в среде провинциальной аристократии, он имел богатую родословную - и бедный майорат, не способный содержать на приличном уровне даже старших сыновей, не говоря уж о младших. У себя дома он ездил на кляче, которую постеснялся бы запрячь в плуг иной крестьянин, носил перевязь со старинной шпагой поверх домотканной рубахи, сам подшивал расползающиеся сапоги и частенько довольствовался на завтрак, обед и ужин парой ложек пустого горохового пюре, поданного на фамильном червленом серебре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
