— Осторожно, предводителя зашибете! — прошипела я, подхватывая резную буковую палку карниза и отводя его в сторону от ног переменившегося в лице графеныша.
Близнецы, ничуть не устыдившись, споро отмотали шнуры и начали качественно связывать Бельдерского. В результате гордый герцог в вечернем наряде стал напоминать жертвенного козла — запястья привязаны к щиколоткам, спина выгнута, во рту торчит одна из кистей, а в глазах застыло выражение тупого ужаса и обреченности. Разве что рогов и бороды для полного сходства недостает.
Пока двойняшки упаковывали нашу жертву, а Торин постепенно приходил в себя, Зверюга пошел в обход полок с книгами, изредка вынимая и задумчиво пролистывая том-другой. Фолианты, хоть и явно старые, дорогие, выглядели какими-то, если так можно выразиться, непользо-ванными — словно их поставили лет этак сто назад на полки, да так и не снимали с тех пор ни разу, только проходились иногда по корешкам метелочкой для смахивания пыли. Зверюга в полной мере оценил интеллектуальные сокровища — он восторженно таращил глаза, хмыкал, фыркал и держал каждую книгу бережно, как новорожденного ребенка. В конце концов тонкая душа солдата не выдержала и с очередным томом расставаться не пожелала категорически.
— Герцог, надеюсь, вы не будете в обиде, если я у вас позаимствую эту книгу? Я прочитаю и верну, честное слово! — бесконечно вежливо и учтиво обратился он к лежащему на полу Бельдерскому. Лично я на такую обходительную просьбу просто не смогла бы ответить отказом, однако Чессин, судя по дико вытаращенным и вращающимся глазам, был далеко не в восторге. Но высказать свои претензии он не мог рот был заткнут, так что Зверюга, решив счесть молчание знаком согласия, с учтивым поклоном сунул книгу за пазуху.
— Ну никто больше ничего не хочет взять на память? — уточнила я, подбирая подол и оглядываясь. — Тогда встре чаемся на условленном месте. Чем скорее, тем лучше.
Солдаты закивали и лихо выпрыгнули в окно, благо этаж был первым. Я помогла перевалиться через подоконник неуклюжему Торину, потом подошла к Бельдерскому и с бесконечной нежностью поцеловала его в лоб, заодно ласково приглаживая растрепанные волосы ладонью:
— Прости, милый, я понимаю, мы пообщались хоть и очень тесно, но немного не так, как ты рассчитывал. Тебе, несомненно, нужно вдоволь позлиться на женское коварство, поэтому на выходе я попрошу слуг не беспокоить тебя ближайшие пару часов. Думаю, они поймут… Не советовала бы тебе высылать за нами погоню. Это может очень плохо закончиться. Да, кстати! Я, чтоб ты знал, просто не навижу розовые сопли, которые зовутся сонетами Хэленнона. Да, кроме того, декламатор из тебя никудышный…
Чессин злобно зашипел сквозь кисть от портьеры, но больше ничем свое негодование выразить не смог. Я заботливо поправила его кружевное жабо, подхватила Тьму и вышла из кабинета, аккуратно притворив за собой дверь. Пора было делать ноги.
Солдаты не зря ели свой хлеб. Пока мы с Торином наряжались и прихорашивались, готовясь к балу, они прочесали парк, нашли маленькую, никем не охраняемую калитку и привели к ней оседланных лошадей. Так что с началом поспешного отступления проблем не возникло. Когда я, застревая каблуками в газоне и тихонько ругаясь сквозь стиснутые зубы, дошагала до этого запасного выходалзпоместья, близнецы успели сломать замок на калитке, а Зверюга — взвалить в седло неповоротливого в вечернем костюме Торина. Сами солдаты порхнули на спины лошадям легко и быстро, а вот у меня была маленькая проблема. В конце концов, наплевав на правила приличия, я безжалостно смяла и задрала подол до пояса, после чего подпрыгнула на каблуках и влезла-таки на спину Бабочки. Близнецы охнули и во все глаза уставились на открывшиеся горизонты.
— Что, ног никогда не видели? — прошипела я, пытаясь принять более достойное и приличествующее хорошо обученной хране положение. Но увы, седло — это не то место где можно щеголять роскошными придворными нарядами.
— Интересно, все благородные леди носят чулки с дырками? — вдумчиво вопросил у братца Правый, игнорируя мое злобное замечание. Я прищурилась и заметила, что на правом колене и впрямь красуется небольшая дыра размером с ноготь мизинца. Ой, как жалко! Эти чулки чуть не пятьдесят серебряных монет стоили! И где меня так угораздило? Небось пока на Чессине восседала, ухитрилась зацепиться за какую-нибудь пуговицу или крючок. И углядел же эту крохотную дырочку глазастый парень!
— Нашел на что смотреть! — вступился за меня Зверюга. — Драпать надо!
Этим-то мы и занялись.
Часа через четыре пришлось остановиться: Торин горестно возопил о терзающем его жутком голоде. Как все-таки несообразительны мужчины! Ну нет бы ему додуматься перекусить на балу! Мы бы и время, и продукты сэкономили!
Пришлось делать привал. Торин с жадностью набросился на наскоро слепленные бутерброды, солдаты тоже взялись за еду, правда, не с таким жаром, я же, выбрав кусты погуще, с превеликим трудом избавилась от роскошного платья и облачилась в привычные удобные штаны и рубашку. Шелковый наряд я аккуратно запаковала в прихваченный чехол и пристроила на спине одной из вьючных кобыл. Проинспектировав багаж и сунув нос в каждый сверток, я разочарованно вздохнула: одно из купленных мне Торином платьев все-таки пришлось бросить в поместье Бельдерского. Лошади и так едва не падали под увеличившимся грузом. Впрочем, на сей раз графенок показал себя рыцарем: он и впрямь, как обещал, оставил в Трианоне несколько своих камзолов, пожертвовав место на кобыльих спинах в пользу моих вещей.
Дождавшись, пока Торин наестся, переоденется в непритязательный дорожный костюм и вдоволь наохается, мы двинулись дальше.
Меритаун встретил наши сильно поредевшие ряды прохладным дождичком, временами переходящим в ливень, полупрозрачными плетьми хлещущий по затянутым в плотную кожу курток спинам. К воротам столицы Йанары мы подъехали через шесть дней, успев здорово устать и перенервничать за время пути. Причиной, заставлявшей постоянно прислушиваться и оглядываться назад, было ожидание погони, выматывающее сильнее, чем сражение на тяжелых двуручных мечах или арбалетная перестрелка. Но Бельдерские, видимо опасаясь, что мы организуем им еще какой-нибудь позорный акт, больше не беспокоили. Кроме того, Чессину было чем заняться и без беготни за нашей компанией. В крохотное сельцо, где мы пережидали сильный ливень, дошли слухи, будто в самый разгар бала в герцогское поместье ворвалась толпа грабителей, жестоко посмеялась над испуганными леди, связала пробовавшего вступиться за гостий Чессина и похитила бесценный старинный фолиант, в котором будто бы содержалось заклинание конца света. Так что на некоторое время мир подлунный испуганно замер, с минуты на минуту ожидая своей торжественной кончины из-за злопакостных похитителей чародейской книги. На кой разбойникам губить мир, никто почему-то не задумался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
