Подождав полминуты, я двумя шагами стремительно пересекла комнату, выставив перед собой руки, дабы не поприветствовать лбом щит, буде таковой действительно возникнет. Впрочем, предосторожность, как я и предполагала, оказалась совершенно излишней — никакой стены у графенка, разумеется, не получилось. А вот мне это несложное магическое действо в свое время удалось с первого раза!
— Ну чего ворон ловим? — мрачно поинтересовалась я, вплотную подходя к Торину и сверля его пристальным взглядом. — Сам же требовал научить тебя чему-нибудь, а теперь не желаешь ничего делать?
Аристократенок бестолково захлопал глазами. Он явно не ожидал, что обучение начнется так быстро и тут же потребует от него каких-то конкретных действий. Однако Торин не был бы Торином, если бы не попытался свалить всю вину на меня:
— Ну да! Так прямо и магичь, да? А вдруг заклинание из-под контроля выйдет?
— Да какое это заклинание? — насмешливо хмыкнула я. — Так, простая энергетическая работа на уровне подсознания. Хватит праздновать труса, соберись и попробуй еще раз! Предупреждаю, если после третьей попытки у тебя ничего не выйдет, я больше не скажу тебе ни слова на любые темы, хоть как-то связанные с магией.
Торин надулся, вытаращил глаза и замахал руками, явно старательно копируя где-то виденную работу мага. Мне стало смешно. Ну чего он хочет достичь этими отчаянными телодвижениями? Комаров отгонять собирается, что ли?
— Не напрягайся. Все должно получиться легко и естественно, как бы само собой, как дыхание или сердцебиение.
— Ну-у… — натужно пропыхтел аристократенок, явно не разделяя моего энтузиазма и слегка приседая от усердия. Понимаю, мне магия тоже тяжело давалась, особенно поначалу.
— Посмотри, вроде получилось, — предложил он наконец после минутного пыхтения и тихих охов. Я вновь шагнула к Торину и беспрепятственно хлопнула его по плечу:
— Ну и где твоя стена? Не призрак же я, чтобы через нее так легко проскакивать! Давай еще раз!
Честно говоря, я была уверена, что у вредного и ленивого аристократа, которому ни с того ни с сего пришел каприз учиться магии, ничего не получится. Поэтому была немало удивлена, в третий раз подойдя к Торину и звучно наткнувшись лбом на что-то, не видимое взгляду.
— Молодец. Хвалю! — одобрила я, потирая лоб. — Теперь запомни это состояние и старайся возобновлять подобные ощущения, когда тебе понадобится защита.
— У меня получилось? — потрясенно выдохнул Торин, подходя к стене со своей стороны и недоверчиво водя по ней руками.
— Вроде бы, — подтвердила я. Тьма, повинуясь моей мысленной просьбе, слетела с дивана и легко преодолела щит по воздуху, поднявшись аршина на три над полом. — Только на будущее, если в тебя целятся из пращей или арбалетов, ставь стену повыше — видишь, при определенной сноровке и, так сказать, техническом оснащении ее вполне можно миновать. А для эльфийских лучников она вообще помехой не станет.
— У меня получилось! — восторженно повторил Торин, явно не слушая моих пояснений. — Я маг!
— Нашел чем гордиться! Ты же благороднорожденный, а среди них занятия магией никогда не приветствовались, — напомнила я, мысленно подзывая Тьму. Вонато спикировала мне в руки и ласково защебетала, прося похвалы.
Но пыл графенка не остудили бы сейчас все ветры Холодных гор — он едва не подпрыгивал, прислушиваясь к доселе неведомым и незнакомым ощущениям. Чем бы дитя ни тешилось…
Верно говорят: заставь дурака богам молиться, так он и лоб расшибет, и колени в кровь сотрет! Пришедший в восторг от открывшихся перед ним возможностей, Торин не пожелал больше учиться ничему другому, а только баловался со стенами. Он воздвигал их на каждом шагу, так что вскоре я уже неприкрыто ругалась в голос, в который раз тесно познакомившись всеми выступающими частями тела с невидимыми магическими щитами, которые мой ученик наплодил в изобилии. Торина это забавляло невероятно. В конце концов я не выдержала, пригрозив блокировать всю его магию, если он не прекратит безобразничать. Бестолковый графеныш, которому было невдомек, что столь мощные воздействия на людей изучают на последних курсах специализированных магических академий, а мне они не по плечу, устрашился и баловаться перестал. То-то же, а то нашел себе игрушку! Магия шутить не любит, может так шарахнуть озорника, что его потом мать родная не узнает и на порог не пустит, решив, что чудищам с Заброшенных земель в ее доме делать нечего. На четвертый день пребывания в Меритауне нам наконец-то сообщили, что все маги-шаманы-чародеи съехались и жаждут поближе познакомиться с оригинальной магической игрушкой, ради которой и мы, и они проделали столь долгий путь. Я возрадовалась. Наконец-то! Сейчас быстренько спихнем эти проклятые кристаллы магам, отвесим высокому собранию пару поклонов и домой, домой, домой! В родную Райдассу, в славную Каленару! В мой милый особнячок на Приречной улице, в уютную спаленку с окном, выходящим на набережную Неарты, на пуховую перину, под теплое стеганое одеяло!
Собирались мы на общий совет чародеев долго и неспешно. Торин вырядился в изумительно красивый молочного цвета костюм и подвесил к поясу тонкую шпагу. Кошель с кристаллами, наконец-то извлеченный из дорожного пояса, он демонстративно держал в руках. Я красовалась в светло-лавандовом платье, том самом, которое везла из Каленары, а потом надела на бал у Бельдерского — все-таки это был самый дорогой, роскошный и удобный наряд. Служанки, как всегда не допущенные к процессу одевания (привычка не делать ни единого шага без оружия въелась мне в плоть и кровь), соорудили мне умопомрачительную прическу, так что я выглядела настоящей высокородной леди. Пастельный тон моего наряда изумительно сочетался со сливочным цветом костюма Торина, так что вместе мы выглядели чрезвычайно красивой и органичной парой. Во всяком случае, принаряженные и даже, кажется, умытые солдаты смотрели на нас с каким-то странным выражением недоуменной жалости и восхищения одновременно. Я широко ухмыльнулась и мысленно пожаловалась Тьме на полное отсутствие хоть какого-то светского воспитания у наших окружающих. Ну нет бы им сказать, как хорошо я выгляжу! Можно подумать, их от этого убудет! Но и Торин, и солдаты явно считали, что девушек хвалить вредно, а хран — вообще смерти подобно. Еще, чего доброго, зазнаются и про свои обязанности забудут!
Торин заметно нервничал. Не думаю, что толстокожий и беспечный аристократ ощущал какие-то нехорошие эма нации, буквально плавающие в воздухе. Просто ему не нравилась его полная беспомощность и зависимость от меня в общении с окружающими — йанарского языка-то он не знал. И если ко мне самой графеныш все-таки смог привыкнуть, то постоянная необходимость в моих переводах доводила его чуть ли не до слез. Впрочем, кто виноват, что Торин ленился иностранные языки изучать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
