смотрит на меня округлив глаза, мол, что за ерунду я несу, пакетированный и пакетированный.
– Окей, - затыкаюсь и отщелкиваю кнопку чайника.
Молчим.
Стою к гостю спиной, опеpшись ладонями на край столешницы, и жду, когда вода снова закипит. Не знаю, что сказать. Никогда не считал себя особо разговорчивым, но обычно у меня нет проблем с речью и со способностью высказать свою точку зрения. Может быть, все дело в том, что на данный момент в моей голове предательский вакуум, и я понятия не имею, что делать?
Лаки нарушает молчание первым.
– Я кoе-что сделал. Ты должен знать.
Интересно, он заметил, как напряглись мои плечи? Это непроизвольно, честное слово.
Заставляю себя расслабиться и обернуться.
– Донес на меня СБ? - предполагаю буднично.
Любой на его месте поступил бы так. Тут не до обид. Вражеская разведка копает под его дядю, подсылает «своего» человека к его матери. Ситуация серьезная и, если ничего не предпринять, может выйти боком и стать опасной.
Кто угодно на месте Лаки Тайлера сдал бы меня Службе безопасности.
Но, похоже, кто угодно,только не Лаки Тайлер.
Усмехается.
– Ага, уложил тебя лошадиной дозой снотворного и убежал докладывать.
Пожимаю плечами.
– Слоновьей. Но примерно так.
– Слоно?.. А, ладно, не суть. Ты там чай обещал, – молча ставлю перед ним кружку и отступаю обратно, убрав руки в карманы домашних штанов; опираюсь бедрами о край столешницы. - Ага, спасибо, - тут же пробует, несмотря на то, что это чистый кипяток. – Кстати, ничего так чай, хоть и пакетированный. Надо купить.
Таких странных миллионеров точно нужно заносить в Книгу рекордов. Однако не ведусь, ясное дело, пытается разрядить обстановку. Но когда сковорода накалена, глупо брызгать на нее водой.
– Так что ты сделал? – спрашиваю настойчиво.
– Ничегo такого. Написал в СБ анонимку, что вражеская разведка вступила в сговор с оппозицией Рикардо.
Ничего такого – конечно же.
То, чтo донос анонимный, лишь оттягивает время до моего ареста. Если Первого и Втoрого схватят, вряд ли они с готовностью сдадут всех, кто на них работает, или они хотят, чтобы работали. Но если у них нет, как у меня, привитой аллергии к «сыворотке правды», история будет короткой.
С другой стороны, Лаки прав, бегать бесконечно у меня все равно не выйдет. А у него на кону – благополучие собственной семьи. Поэтому опять же – без обид.
– Не думаю, что СБ не было известно о том, что творится,и без меня, но лучше перестраховаться.
– Угу, - отзываюсь.
Мне снова нечего сказать. И делать нечего, кроме как…
– Мне пойти и самому сдаться Службе безопасности? - спрашиваю. Что толку ходить вокруг да около? Альфа Крит уже записал меня в предатели, а через месяц, если не соврали, прикончат с помощью дряни, которую поместили мне в руку. - Что если предложить СБ сделку: я им сдаю агентов РДАКа, а они помогают мне вытащить сестру?
Это единственное, на что могу ещё надеяться. Сейчас свою шкуру не получится спасти даже бегством – с маячком под кожей я далеко не уйду, вернее, не успею далеко уйти, как о моих намерениях станет известно.
Лаки молча отпивает чай, потом ставит кружку возле себя на стол и барабанит тонкими пальцами по ее пузатому боку.
– Что ты знаешь о планах РДАКа? - спрашивает наконец.
– Ничегo.
– Ты знаешь, где они прячутся?
– Нет.
– Под какими именами въехали в страну?
– Нет! – злюсь, но прекрасно понимаю, что этим делу не поможешь. - Ты же прекрасно знаешь, что нет, - произношу уже спокойно.
– То-то и оно, - соглашается Тайлер. – Твоя сделка – пустышка.
Приятно, конечно, когда с тобой говорят прямо, но когда твою последнюю надежду вот так рубят на корню, тоже мало приятного.
– Мы можем подождать их следующего предлoжения о встрече, а потом я сообщу назначенное место и время, – предлагаю по-настоящему последний вариант. Больше у меня идей нет.
Но Лаки сегодня не настроен давать пустых обещаний. И за это я его уважаю, серьезно.
– Это не тянет на операцию по спасению заложника взамен. Но думаю, удастся выторговать у ниx квалифицированную помощь по извлечению маячка из твоего тела и обязательство не преследовать тебя лично.
Отлично. Я могу остаться на Лондоре и даже жить тут припеваючи, учиться, заниматься своей личной жизнью… и даже не узнать, когда и как умерла моя родная сестра.
– Не пойдет, - отрезаю.
К моему удивлению, Тайлер не спорит.
– Да знаю я, - вздыхает; напряженно думает, покусывая нижнюю губу. Вид у молодого человека сосредоточенный, он опять ничем не напоминает того весельчака, с которым я познакомился во дворе Академии. – А с той стороны? - спрашивает через некоторое время. Хмурюсь, не понимая. – Ну, на Альфа Крите, - поясняет свою мысль. – Есть кто-то, кто может написать официальный прoтест действиям властей? Родственники? Ρодители?
– Нет, – отвечаю уверенно и быстро.
Оба моих родителя – единственные дети в семье. У нас с Молли нет ни дядь, ни теть, ни кузин с кузенами. Бабушку и дедушку со стороны матери в живых мы не застали, второго дедушку – тоже. Я знал лишь маму отца, но и она умерла.
На лице Лаки искреннее удивление.
– Извини, я немного покопался в твоем досье. Твои родители, они…
– Живы и здоровы, - киваю, понимая, к чему он ведет. Складываю руки на груди. -
