– Спасибо, Вов, подбодрил! Кстати, сунься‑ка за сиденье, там шнур должен быть.
– На, держи.
– Пятьдесят кило, говоришь?.. – прикинул я, отмеряя нужные куски. – Хм… Вов, может, я один тогда потащу? А ты будешь, так сказать, тропинку протаптывать?
– А ты точно удержишь? – усомнился напарник.
– Удержу, не ссы.
– Тогда так и сделаем. Это даже лучше – я хоть по сторонам буду нормально смотреть, на предмет всякого.
– Хороший план, Вов, – подбодрил я напарника. – Надёжный, как швейцарские часы.
– И почему мне кажется, что ты меня подъё… кхм… эй, а тебе нафига столько? Сам‑то не запутаешься?
– Не, норм всё! – заверил я. – Вот эти две петли для самой бочки – видишь, узел скользящий? Сам затянется.
– Хитро !
– А вот эти куски – чтобы петли не соскользнули случайно.
– Почти как плетёная корзинка, а?
– Она самая! Ну а вот это – постромки.
– Три штуки? – сделал большие глаза Вова.
– Угу. Два на плечи, третий – на голову. На лоб пущу, – пояснил я, видя Вовино недоумение.
– Главное, чтобы не на шею, Проф!
– Не дождёшься! Всё, погнали!
– Дробовик‑то оставь, не поможет в случае чего, – поморщился Вова. – Мешаться только будет.
– А сам винтарь зачем тащишь?
– Уж всяко не от слизняков отбиваться! – отрезал напарник. – Но саванна дело такое… у кого‑то ствол должен быть.
– Ладно, уговорил…
Из кабины мы выбирались предельно аккуратно, хоть я и остановил трак метрах в пяти от границы проплешины. Но и этого Вове показалось мало, так что даже дверцы захлопывать не стали, оставили как есть, нараспашку. С одной стороны, стрёмно: мало ли кто в кабину заберётся, пока нас нет на месте? С другой, потом самим же проще – Вова сразу в кабину нырнёт, а я предварительно сброшу бочку в кузов. Ну а потом тоже загружусь, обогнув машину. Да, такие вот мы предусмотрительные, ещё никуда не ушли, а уже продумали, как линять будем. Дело за малым: дойти, забрать, съе… отставить! – выйти из опасной зоны.
– Так, Проф! Держись строго за мной, ступай след в след! И где‑то на метр позади, не вздумай в меня врезаться!
– Окей.
– И не отставай!
– Окей…
– И не греми ничем!
– Да пошёл уже!
– Ладно…
Если считать по прямой, то от того места, где мы с Вовой вышли к проплешине, до бочки было метров… ну, семьдесят. Плюс‑минус. Вот только для нас они превратились во все триста, учитывая, какие кренделя мы выписывали по ходу движения. И ладно бы просто шли, но ведь приходилось буквально красться, то и дело замирая на бесконечно тянущиеся мгновения! Хорошо, Вова оказался опытным проводником, препятствия видел заранее и столь же заранее сигнализировал об остановке предостерегающе поднятой рукой. Ну а когда опасность миновала, этой же рукой давал отмашку. Единственное, я так ни разу и не угадал ни со сменой направления, ни с остановками. Ума не приложу, какими признаками руководствовался мой напарник, когда решал, с какой стороны и на каком расстоянии обогнуть очередной «обломок скалы». Одно могу сказать точно – практически весь наш маршрут пролегал вблизи «спящих» слизняков, которые торчали из земли максимум на полметра. А вот тех, что глыбами нависали над головой и давили на психику, мы ловко обошли. За исключением одного‑единственного, который по какой‑то лишь ему ведомой причине устроился всего в паре метров от вожделенной бочки. Я так подозреваю, что это либо самый упорный, либо самый последний заглянувший на огонёк экземпляр.
– Упорный ублюдок!.. – еле слышно прошептал Вова, показав взглядом на слизняка. Правда, не на ходу, а только когда мы с ним, наконец, остановились у вожделенной тары. – Проф, твой выход.
Размениваться на пустую болтовню я не стал, а просто опустился на корточки и зашуршал веревками.
– Тсс!..
– Тише никак, – помотал я головой, не отрываясь от работы.
Накинуть на бочку первую петлю, ту, что снизу, затянуть узел… потом аналогично вторую… подёргать, убедившись, что сидит крепко… теперь поперечины… есть!
– Долго ещё, Проф?..
– Секунду… постромки остались… готово!
Ф‑фух… вроде и шептал, а что‑то вдруг горло резко пересохло… нервы, видимо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Помочь?
– Придётся…
Самое сложное – надеть на себя сбрую. На кортах, да ещё и спиной к бочке, вообще никак. Так что пришлось Вове, закинув автомат на плечо, взять тару на пузо. Что он довольно легко и проделал, изумлённо крякнув – видимо, переоценил её вес. Ну а я тем временем продел руки в наплечные постромки и накинул последний на лоб, как и планировал.
– Готов, Проф?
– Готов!.. Оп‑па! Всё, взял.
– Пошли тогда… и это, Олег…
– Да?
– Если я вдруг побегу, вали следом, не задумываясь. И озираться не вздумай, время только потеряешь зря.
Странно, конечно, но кто я такой, чтобы с многоопытным Вовой спорить? Раз говорит, значит, так нужно.
– Окей, – вздохнул я. – Веди, Сусанин!
… Вова как в воду глядел – обратный путь с самого начала не задался. Уже на первых метрах двадцати нам пришлось трижды сменить направление движения, и даже я, вынужденный бороться с инерцией тары (пятьдесят кило есть пятьдесят кило) и терпеть резь от постромков в плечах и во лбу, заметил неладное. Такое ощущение, что по проплешине пробежала волна – тут и там зашевелились «каменюки» и зашуршал песок, который вдруг перестал удерживаться на шершавых боках слизняков. А ещё возникло презабавнейшее ощущение, что мы с Вовой сейчас посреди стаи голодных псов, носы которых уловили пьянящий аромат свежей вырезки…
– Проф, не отставай!
Да не отстаю… стараюсь, по крайней мере… чёрт! Давненько мне не приходилось петлять, как заяц… а тут ещё Вова шаг ускоряет… может, ну его нахрен, проще напрямик? Тут считанные метры остались, а мы кренделя опять выписываем!
– Бежим, Проф!!!
Ну, наконец‑то! Вот только темп этот поганец задал такой, что не каждый спринтер выдержит… это что же его до такой степени напугало? И почему я не боюсь? Может, мне уже тоже того… пора? Да м‑мать же! Конечно, пора!!!
Это я, если что, заметил «шерстистое» щупальце, протянувшееся ко мне от ближайшего слизня. Что характерно, «спящего». Я потому и прошляпил приближение отростка, что тот под землей протискивался. Ну а когда наружу вылез, я получил такой заряд бодрости, что и сам не заметил, как оказался возле трака. Четно говоря, не возле – я в него попросту врезался. Прямо в борт кузова, ага. И едва устоял на ногах, потому что бочку, естественно, повело. Хорошо, Вова вовремя подсуетился – он, вместо того, чтобы сигать в кабину, решил меня подстраховать. А ещё сообразил не просто придержать тару, пока я из постромков выпутываюсь, а обрезать их нахрен в три коротких движения.
Бочку мы, кстати, не уронили, и объединёнными усилиями закинули в кузов. Я было вознамерился прыгнуть следом и хоть как‑нибудь её закрепить, чтобы не каталась, но одного беглого взгляда за спину хватило, чтобы плюнуть на всё и рвануть к водительской кабине. Дверцами мы с Вовой хлопнули практически одновременно, а потом я побил рекорд по активации электропривода и троганию с места. Сам не знаю, как умудрился не переборщить с «газом», но все четыре твила уверенно вгрызлись в землю, и трак почти без пробуксовки рванул прочь от ставшей предельно негостеприимной проплешины…
Знаете, как электрокары набирают скорость? А я вам скажу: очень быстро и резко. Чуть тапку в пол, и уже в кресло ускорением вжимает. Но это если на нормальной дороге с ровным покрытием. А вот по саванне… ну его нафиг, в общем. Пришлось волей‑неволей «газ» отпустить, что очень не понравилось Вове, не отрывавшему напряжённого взгляда от зеркала заднего вида.
– Гони, Проф, гони, гони!.. Догоняют!
– Не могу быстрее! На первой же кочке бочка вылетит!
– М‑мать!.. Тогда не петляй хотя бы!..
Пытаюсь. Но, как по мне, лучше придерживаться колеи, разве что чуток срезая углы. Причину я уже озвучил Вове: у нас элементарно не было времени, чтобы хоть как‑то закрепить добычу в кузове, и она теперь перекатывалась от борта к борту, особенно на поворотах и при резком маневрировании. А если к этому ещё какую‑нибудь кочку или рытвину добавить… нам‑то с Вовой ничего – максимум, макушками в потолок кабины въедем, а вот бочка улетит в дальние дали, и ищи её потом! А если учесть, что вся толпа слизняков за неё примется с новой силой… не исключено, что доступ к ней появится этак через недельку. Если не через две, да. Так что всё, что нам остаётся – молиться, чтобы слизняки выдохлись и отстали.
