Администратор принес Наде высокий бокал яблочного сока, а Кибицкому розетку с жюльеном.
— Павел Антонович, там Борис Немцов спрашивает, нельзя ли вас отвлечь на минутку.
— Боюсь, что нет. Я с дамой.
— Да вы идите, чего там! — сказала Надя.
— Ты разрешаешь?
— Угу, — ответила она с полным ртом.
— Спасибо. Тогда я сейчас…
Кибицкий ушел и действительно вскоре вернулся, пробираясь через толпу. Вырвавшись из очередных объятий каких-то полузнаменитых красоток и отпивая из своего бокала, подошел к столику. Надя сидела над опустевшей тарелкой, старательно вытирала ее хлебом…
Кибицкий, уже хмельной, сел рядом.
Проходивший мимо мужчина несильно хлопнул его по плечу, Кибицкий удержал его за руку, усадил за свой стол.
— Знакомься, Ян. Это Надя, будущая звезда экрана. А это Ян, хозяин самого крупного книжного издательства. Мы с ним знаешь как начинали? В Риге на улице книгами торговали. В восемьдесят пятом, студентами, ага! Приезжали в Москву, покупали четыре чемодана книг и везли в Ригу. И однажды в поезде — ты не поверишь! — ночью… Ты помнишь, Ян? Ночью, Надя, мы с ним спим в общем вагоне. И я слышу сквозь сон, как кто-то с меня сапоги снимает…
— И с меня… — сказал Ян.
— Так, дернет чуть-чуть и уходит… — продолжал Кибицкий.
— И с меня… — сказал Ян.
— А через пару минут — опять чуть дернет и уходит…
— И с меня… — сказал Ян.
— А мы с Яном после армии еще в кирзе ходили, — объяснил Кибицкий. — Ну, я лежу, думаю: ладно! Сейчас он снимет с меня сапоги, я встану и как ему врежу!..
— И я… — сказал Ян.
— Но когда этот вор снял с меня сапоги до половины…
— И с меня…
— Поезд останавливается, этот мужик вдруг хватает два наших самых больших чемодана и — к выходу!
— Мы вскакиваем… — сказал Ян.
— Подожди! — перебил Кибицкий. — Мы вскакиваем, а бежать не можем — ноги в голенищах! Представляешь? Два идиота, сапоги на ногах болтаются! А вор с нашими чемоданами спрыгивает себе на станции, и поезд отправляется!..
Надя невольно разулыбалась, представив себе эту картину.
— Но самое смешное не это! — сказал Кибицкий. — Самое смешное, я думаю, было, когда он притащил эти чемоданы домой, открыл, а там — сплошной Майкл Крайтон! Полное собрание сочинений!
Надя засмеялась, а Кибицкий допил свое виски и продолжил, все больше хмелея:
— Так мы начинали. Учились на инженеров, а теперь у Яна издательство, у меня банк. Я Гобсек. Кровосос. «Кровососы и мародеры! Верните зарплату шахтерам!»
— Как мама? — спросил у него Ян.
— Мама лежит. — Кибицкий повернулся к пробиравшемуся через толпу официанту с подносом.
— У него мама парализована, — объяснил Наде Ян.
Кибицкий снял с подноса бокал с виски и сказал Яну:
— Слушай, Немцов мне сейчас сказал: спокойно, никакой девальвации не будет, всё под контролем! Но… Посмотри на этих людей. Не дай Бог, завтра что-то случится, они меня зарежут. И ты, кстати, тоже… — И Наде: — Ну, выпей что-нибудь. С нами, с буржуями. Давай я тебе наливку возьму. Тут знаешь какая наливка?! Антон сам делает!
— Спасибо, не нужно, — ответила она. — И вам тоже больше нельзя. Вы уже…
— Плевать! — хмельно отмахнулся Кибицкий. — Жизнь — только миг…
— А как вы машину поведете?
— А никак! На такси поедем. Ты поедешь ко мне?
Надя посмотрела на него в упор и, чеканя каждое слово, сообщила:
— Я — поеду — в общежитие. Вам ясно?
— Видал? — сказал Яну Кибицкий и повернулся к Наде: — Ну и еж-жай! — Он хмельно достал из кармана пачку денег и бросил перед Надей на стол: — Еж-ж-жай!
Надя встала:
— Эх вы! А ее детдому помогаете! Засуньте ваши деньги знаете куда?
Nike… Nike… Nike… — кроссовки с фирменным клеймом «Nike» ступали по полу. Это директриса Дома малютки водила по палатам толстую супружескую пару американцев в джинсах, белых носках и кроссовках «Nike».
— Здесь у нас грудные, до семи месяцев…
Переводчица переводила американцам на английский:
— Here we have babies up to six month…
А Надя, сидя в кабинете директрисы, говорила по телефону:
— Мам, не волнуйся, мне последний экзамен остался, сочинение! И все! Но я домой не приеду, у меня тут дела… — И, увидев вошедшую директрису, поспешно встала. — Все, мамуль! Пока! Спасибо, что позвонила! — Надя положила трубку. — Извините, Дина Алексеевна, это мама позвонила, из Уярска…
— Ладно, — сказала директриса. — Достань мне документы этого твоего любимчика, Игнатьева.
— А что с ним? — встревожилась Надя.
— Американцы его забирают.
Надя растерялась:
— Как это забирают? Куда?
— Куда, куда! — Директриса стала сама перебирать папки в шкафу. — Я ж тебя просила расставить по алфавиту.
Надя подскочила к ней вплотную:
— Куда они его забирают, Дина Алексе…
— Отойди, ты чё? — перебила директриса и достала папку Ивана Игнатьева, стала листать его документы. — Они его с ходу выбрали. Еще бы! Такой живой мальчик! И пусть едет — хоть там будет жить как человек!.. — Села за стол и добавила: — Вот дожили! Своих детей отдаем за границу и радуемся…
Надя взяла себя в руки:
— Дина Алексеевна, когда?
Директриса, читая документы, закурила.
— Что когда?
— Когда они его забирают?
— Ну, не сегодня. Документы должны через суд пройти. А что?
Надя облегченно выдохнула.
Назавтра, ранним утром, электричка несла ее в Москву. Стоя у открытого окна, Надя достала из сумки-рюкзачка свою тетрадку, открыла ее, почитала свои стихи на первой странице, на второй… Вздохнула, решительно порвала на части каждую страницу и протянула в окно.
Ветер вырвал эти листы и унес, в руках у Нади осталась лишь фотография Сергея Бодрова. Порвать ее у нее не было сил. Она поцеловала эту открытку и отдала ветру за окном.
И ветер, поднятый электричкой, еще долго кружил эту фотографию над рельсами…
Надя прикатила во вгиковское общежитие, предъявила дежурному коменданту свою экзаменационную книжку и пошла по лестнице наверх, на женский этаж.
Там в коридоре уже сонными сомнамбулами шли в туалет и из туалета несколько абитуриенток, кто-то нес чайник на кухню.
Надя зашла в 506-ю комнату, где на двух койках спали Лара и грузинка, а третья койка, Надина, была пуста и аккуратно застелена.
Надя упала на свою койку и стала рыдать.
Лара и Изольда сонно открыли глаза.
— Что случилось? — спросила Лара.
— Он умер? — спросила Изольда.
Надя села в кровати, вытерла слезы.
Лара не выдержала:
— Ну!..
— Девочки, — мертвым голосом сказала Надя, — я замуж выхожу…
Изольда села на своей койке:
— За кого?!
— Еще не знаю, — сказала Надя. — Дайте из одежды что-нибудь приличное.
— «Тореадор, смелее в бой, там ждет тебя…» — насмешливо напевала Лара, пока Надя мыла волосы.
А тем временем в Горках-9 президент Ельцин устраивал головомойку Кириенко и другим членам правительства в связи с надвигающимся финансовым кризисом.
В общежитии ВГИКа подруги наводили Наде боевой макияж…
А в Белом доме Кириенко проводил с председателем Центробанка Дубининым, министром финансов Задорновым и главой Государственной налоговой службы Федоровым очередное совещание по антикризисной программе.
В общежитии ВГИКа Надя примеряла платья своих подруг…
А Российское правительство выбросило на рынок еще один выпуск евробондов.
В полном боевом блеске Надя вышла из общежития…
А бывший председатель правительства Виктор Черномырдин и исполнительный секретарь СНГ Борис Березовский на элегантном самолете «гольфстрим» вылетели в Крым на встречу с президентом Украины Леонидом Кучмой.
Надя королевой шла к метро…
А Борис Ельцин с женой, дочерью Леной и девятимесячным внуком Ваней прибыл на Валдай для продолжения своего отпуска.
Надя ехала в метро…
А стартовавший с Байконура корабль «Союз ТМ-28» с российским экипажем на борту успешно вышел на орбиту, и космонавты приступили к научным исследованиям…
Надя, сверяясь с адресом на визитке, принцессой шагала по проспекту…
А Чубайс на лимузине и в сопровождении охраны мчался в отель «Президент» на очередную встречу со Стенли Фишером из Международного валютного фонда.
Надя была так неотразима и так сверкала оголенными плечами и коленками, что на нее снова оглядывались мужчины и какой-то жуир на «мерседесе» пристроился рядом, открыл окно: «Девушка, вас подвезти?»
«Девальвации не будет, это я заявляю твердо и четко, — вещал по телевидению президент. — И я тут не просто фантазирую, это все просчитано, каждые сутки проводится работа и контроль…»
Надя подошла к зданию с вывеской «БАНК “ЭНЕРГИЯ ВЕКА”» и показала охранникам визитку Кибицкого…
