Марк глянул на часы. Поздновато. Ехать надо быстро — через то, что осталось от Бурбанка и долины Сан-Фернандо. А как? Если шоссе не пришли в негодность, они забиты автомашинами. Плохо. Куда же ехать? Марку подумалось: вот бы мозги Гарви вновь начали работать. Но не работают ведь, а это значит, что путь выбирать придется Марку. Доехав до Мулхолланда, он повернул налево.
Сзади раздался автомобильный гудок. Мария остановила машину на перекрестке.
— Не туда! — крикнула она.
— А я не сомневаюсь, что туда. Поехали.
— Нет.
Черт с ней. Марк вернулся к вездеходу. На переднем сиденье Мария и Джоанна, в позах их чувствовалось напряжение. В руках у Джоанны наготове ружье, дуло направлено вверх. Рука Марии небрежно закинута на спинку сиденья — возле ружья. Мария гораздо крупнее Джоанны.
— Что там? — спросил Марк.
— Мальчики. Мы собирались разыскать наших мальчиков, — сказала Мария. — А это к востоку отсюда, а не к западу.
— Черт возьми, я это знаю, — закричал Марк. — Но эта дорога лучше. Она идет по возвышенностям. Не съезжая с холмов Санта-Сюзанна, мы пересечем долину у Топанги. А потом по каньонам — в горы. Таким образом, мы сможем держаться вдали от шоссе и всех дорог, где могут быть еще люди.
Мария нахмурилась, пытаясь представить карту окрестностей Лос-Анджелеса. Затем кивнула. Предложенный Марком путь приведет их к секвойя-парку. Она тронула машину с места.
Марк ехал впереди. Мотоцикл грохотал. Марк ехал и бормотал себе под нос. Фрэнк Стонер сказал, что лучше всего им было бы отправиться в Можави. А Стонер знал все. Его слов было достаточно для Марка. Куда надо ехать — это ясно. А добравшись туда, можно будет подумать, что делать дальше. Так и будет.
Но Гарви хочет разыскать своего сына. И эта дама Ванс хочет разыскать своего. Странно, что она почти не упомянула о своем муже. Возможно, они между собой не ладят. Марк вспомнил, какой перед ним предстала Мария, когда он впервые увидел ее. Класс. Высокий класс. Возможно, дела начинают разворачиваться интересным образом.
Они ехали под дождем, через окраину Лос-Анджелеса. Дождь не давал разглядеть, насколько велики разрушения. Машин на дорогах не было. Там, где дорога спускалась с гребня холмов, вездеход ехал напрямую, через громадные, неизвестно откуда возникшие кучи грязи, все дальше, миля за милей — Марк был доволен.
Рэнделл проваливался в дрему и просыпался, снова засыпал и снова просыпался. Сиденье под ним тряслось, дергалось, кренилось. В ушах — раскаты грома и шум дождя. Страшная сцена, всплывая в памяти, не давала заснуть окончательно. При вспышках молний Гарви опять и опять видел это как наяву: комната, не тронутые грабителями серебро и хрусталь, на ковре — мертвые тела его жены и собаки… Иногда Гарви слышал чьи-то голоса, но ему казалось, что эти голоса возникают в его мозгу, что они лишь отзвук его мыслей:
— Да, они очень любили друг друга… Она не мыслила своей жизни без него…
Голоса ослабевали, пропадали и вновь возникали. Потом Гарви осознал, что машина остановилась. Звучали, перебивая друг друга, три голоса. Но может быть, эти голоса — лишь порождение его мозга.
— Жена мертва… не было… да, она сказала, что хочет просить его остаться дома… потерять свой дом, свою работу и вообще все, что у него было… не просто работу, теперь он человек, не имеющий профессии. В ближайшую тысячу лет документальные телевизионные фильмы сниматься не будут. Господи, Марк, и вы тоже за бортом.
— Знаю, но… неожиданно… только съежиться и умереть…
Только съежиться и умереть, подумал Рэнделл. Он теснее съежился на своем сиденье. Машина снова поехала. Трясло. Гарви всхлипывал.
ВТОРНИК: ДЕНЬ
К несчастью, там, где дело касается таких важнейших
вещей, как оборона своей страны, наши высшие мозговые
центры подпадают под сильное давление со стороны низших
мозговых образований. Интеллектуальный контроль может во
многом помочь, но далеко не во всем. И как последнее
средство в действие вступает эмоциональный акт. Это
надежное, действующее в отрыве от других психических актов
и вне контроля разума, средство. Руководствуясь эмоциями,
человек может разрушить все хорошее, чего ему удалось
достигнуть.
Десмонд Моррис. Голая обезьяна
Земля вращалась. Прошло два часа. За это время «Молотлэб» совершил чуть больше одного оборота. Европа и Западная Африка плыли из вечерних сумерек в ночь.
Видимо, все они были слишком потрясены, чтобы сказать хоть слово. Рик знал, что с ним дела обстоят именно так. Если он заговорит, то что он скажет? Бывшая жена Джонни и его дети — они не в Техасе. И поэтому в Рике вспыхнула ненависть к Джонни; не выдать этого чувства, позор. Он смотрел, как беззвучно поворачивается Земля.
В «Молотлэбе» было жарко. Пот в состоянии невесомости вниз не стекает. Его капли остаются там, где выступили. Рик вспомнил об этом и вытер пот мокрой тряпкой, которую сжимал в левой ладони. Выступающие слезы увеличивались наподобие беспрерывно утолщающихся линз. Слепящие, все искажающие линзы. Нужно их стереть. Он стер их. Теперь он видел.
Темная Земля светилась ярко-оранжевыми кругами. Словно географическую карту проткнули с изнанки горящими сигаретами. Трудно сказать, в каких именно местах образовались эти ярко сверкающие круги. Огней городов Европы не видно. То ли они скрыты облаками, то ли просто исчезли. Моря неотличимы от суши. Рик уже видел громадные участки суши, теперь превратившиеся в море: многие области восточного побережья Америки, почти вся Флорида, значительная часть Техаса. Техаса! Способен ли армейский вертолет развить большую скорость, чем гигантская волна? А кроме того — ветры! Нет, она мертва…
Когда был день, он видел, куда приходились удары. Он попытался припомнить.
…Огонь, вспыхнувший посреди Средиземного моря, уже угас. Меньшей силы удар пришелся на Балтийское море. Там пламя угасло почти мгновенно. Гораздо большее число столкновений пришлось на центральную часть Атлантического океана. Оставленные ими следы еще видны. А когда «Молотлэб» был точно над тем местом, было видно лишь распространяющееся во все стороны матово-белое пламя взрыва. А потом экипаж космической лаборатории мог заглянуть прямо в центр гигантского урагана: прозрачный огромный столб перегретого пара, а внизу — сияющее ослепительным беловато-оранжевым светом пламя. Космическая лаборатория прошла над тремя местами таких соударений, сейчас оставленные обломками кометы следы гораздо меньше. Воды океана возвращались обратно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
