— Деньга где?
— В подполье — сразу колонулся тот.
— Иди-ка сюда, — позвал Кореша Святой — посиди тут с ним чуток, я нырну кое-куда.
Подпол походил на склад, В этом нагромождении коробок и мешков он не без труда отыскал металлический ящик, в котором вместе с патронами, порохом и пустыми гильзами, лежали денежки. Прихватив двустволку, Олег вылез по крепкой лесенке в кухню.
— Давайте их вниз — показал он на молодуху и пацаном, а сам прошел в зал к Корешу.
— Проводи его в подполье и ворачивайся, прохлопаем самогонщиков.
Закрыв крышку подпола, Эдик с Гураном водрузили на нее кухонный стол я сели пить чай. Олег с Корешом шмонались. Здесь поживали в натуре коммерсанты, чего только не выгребли из шкафов и шифоньеров. Пар пятнадцать женских сапог, кучу мохеровых шарфов и китайских одеял. Колька выудил из картонной коробки песцовую шубку и встряхнул ее, из рукавов посыпались юани.
— Ого — удивился он — что это?
— Деньги, Колек, китайские.
До машин дотащились без приключений. Ночевали в «Северном», банковали там же. Рыжему выделили побольше — у его супруги послезавтра был день рождения. Остальное поделили поровну, не забыли и общак.
Утречком Кореш с Витькой повезли оружие в Первомайск поездом. Братья поехали на «Жигулях», сзади пылил Вовчик. Рулил Эдик.
— Вставай, скоро дома будем — тормознул он брата, прикорнувшего сбоку. Святой продрал глаза, потянулся и невольно обратил внимание на промчавшиеся на встречу «Жигули», в которых сидели вооруженные автоматами первомайские мусора. Солнце лупило им в шары, и они не узнали Олега.
— Газуй, это по наши души — он опустил стекло и завернув «ПМ» в тряпку, бросил его напротив километрового столбика.
— Место это запомни.
Через десять минут менты догнали машину братьев. Из белой «пятерки» Эдьке многозначительно маякнули автоматом и он затормозил.
— Что делаем?
— Сдаемся, а там видно будет.
Брали лихо.
— Выйти из машины, руки на капот, ноги на ширину плеч, не разговаривать! Обшмонав, надели наручники и усадив пока еще подозреваемых в свою тачку, легавые слепка успокоились.
— Вы нас не на расстрел прете?
— Не-е — сел за баранку начальник ГАИ — Алимов приказал нам от вас шарахаться. Действуем по инструкции, накачали меня, что вы вооружены до зубов и живыми, наверное, не дадитесь.
— Чушь какая-то…
— Вот и я ему говорю, чушь собачья — подмигнул он в зеркало Святому — отпустят через трое суток.
Рыжего не тронули, так в конце каравана он и попылил дальше. Перед въездом в поселок, перегородив дорогу, торчали два «УАЗика», заметив жигу Олега, из зеленых утроб машин посыпались опера в бронежилетах и касках.
— Ну и встреча, поднимай их из снега — приказал сержанту начальника ГАИ и остановил тачку.
Сержантик сгалопировал и спустя пару минут, караван пошел. Замыкали его «УАЗики».
В отделе братьям предъявили постановление о задержании на трое суток по подозрению в убийстве Пестунова и заперли в камеру. Там уже сидели Кости Беспалый и Пингвин. Менты искали, где тырятся Слепой и Агей, Ветерка тоже нигде не было, а был он у Майки, но никто этого не знал.
«Только бы они, волки, на станцию не сунулись, не дай бог, Кореша с Гураном выцепят, тогда крыха» — Святой скрутил куртку и растянувшись на жестких нарах, примостырил ее под голову. «Хорошо все-таки за решеткой» — ухмыльнулся он сам себе — «отдохнуть хоть можно».
В первом часу ночи его подняли.
— Иконников, на выход.
— Двое нас, кого надо?
— Брата буди, быстрее.
— Проснулся я — сел на шконке Олег.
— Здорово, сержант, это тебе я прошлый раз зубы обещал вышибить?
— Мне.
— Блядь, так и не выполнил обещание, потерпишь еще чуток? Или жмут шибко?
— Да вроде ничего — теперь уже зная, что представляет собой Святой, не стал с ним зубатиться мусор.
В просторном теплом боксе под отделением милиции, «жигу» Олега в присутствии понятых тщательно обыскали и, ничего в ней не обнаружив, возвратили задержанного в хату. В четыре ровно его и Эдьку черным ходом вывели в гараж, посадили в «Ниву» и под конвоем утянули в Читинскую КПЗ. Вечером этого же дня приперли бухого еще Леху, а после бессонно проведенной ночи Святого вызвали на допрос. На четвертом этаже старинной пятиэтажки Управления внутренние дел в маленьком кабинете сидели полукругом четверо в штатском.
— Здравствуй, Олег. — панибратски встретил его видимо старший этой четверки. — Как спалось?
— Клопы, вши, холодно, не кормят, а так, в общем-то, ништяк. Можно я сяду?
— Конечно, конечно — посадил его начальник шайки-лейки на табурет, привинченный к полу.
— Чувствуешь, Олег, что вляпался и по ходу надолго, если не насовсем?
— Пока нет.
— Так, по-хорошему значит, не желаешь?
— Ни по-хорошему, ни по-плохому. Разговаривать мне с вами не о чем.
— Чаю хочешь?
— Не хочу — по слогам произнес Святой.
— На нет и суда нет. Пестунов, фамилия такая тебе о чем-нибудь говорит?
— Знакомая фамилия.
— За что ты его убил?
— Ранее я уже пояснял, что он убежал от меня с машины возле первомайского ПТУ.
— Но его нигде нет.
— Побережье пошерстите, может он там.
— Летали мы, Олег, на вертолете летали и над карьером вашим, и вдоль Ингоды.
— Я имею в виду не то побережье…
— А какое?
— Побережье Черного моря. Резвится, поди, Пестун с красивой телкой в его теплых волнах, а вы тут, бедные, ноги по самые яйца стираете.
— Завязывай, Олег. У нас имеется информация, что он мертв, мертвее не бывает.
— Гражданин начальник, просто так людей не убивают. Наверное, выпросил.
— Послушай, Иконников. Давай чисто по — мужски потолкуем.
— Ну, давай, попробуем.
— Пестунов мертвый?
— Мертвый.
Опера переглянулись.
— Труп отдай, родным ведь надо его похоронить.
— Вам нет, а им отдам, но не сейчас. Сейчас не получится, к сожалению. Я все, конечно, понимаю, но при таком раскладе мне прямой ход в тюрягу, правильно?
— Так-то оно так, а совесть не мучает?
— Честно говоря, нет. Пестун сам смерти искал. Я только помог ему из жизни уйти.
— Помог значит — облокотился локтями на колени мент — добренький ты парнишка, a если мы тебе поможем уйти из жизни, вот через это окно допустим, ну как?
— К полету готов и не надейтесь, суки, что я орать буду, как потерпевший, ни х. я — настраиваясь, замотал башкой Святой — че замерзли, или передумали?
— Ладно тебе, успокойся — встал он и выглянул в коридор — старшина, уведите подозреваемого. Покормите и завтра в десять приведете.
