— Что Акери с ним делал, хотелось бы мне знать!
Я дернула последнюю ниточку, укладывая ее в узор. Искалеченные руки Дэйра зависли в воздухе, словно оказавшись на невидимой подушке. Такое заклинание обычно использовали при сильных ожогах, когда контакт поврежденной кожи с любой твердой поверхностью вызывал боль и усугублял травму.
— Я догадываюсь, — тихо ответил Ксиль. Пальцы его ласково скользнули по лицу Дэйра, очерчивая веки, крылья носа, контур губ… — Сначала Акери напоил его своей кровью и выставил блок из собственных регенов на границе пострадавшей области. Это необходимо, чтобы «пыльца» просто не рассосалась по всему организму, когда начнется так называемое лечение. А потом он просто сжег Дэйру руки до кости — кислотой или чем-то еще, даже думать не хочу.
Меня передернуло.
— И это помогло разрушить «пыльцу»?
— Сама же видишь, — невесело усмехнулся Ксиль и осторожно отвел с лица Дэриэлла спутанные пряди. — Пыльца, если помнишь, разрушалась даже от контакта с вином, в котором кислотность совсем слабая. Ну, а поможет ли это изуверство восстановить чувствительность нервных окончаний — посмотрим. Пока ясно одно. В итоге Дэриэлл сумел нарастить «чистые» ткани, а Акери насладился чужой болью. Он же говорил, что «получит свое в процессе.
— Подонок, — слово плевком слетело с губ. — Неужели нельзя было обойтись без кислоты? И без боли!
— А об этом мы узнаем, когда наш спящий красавец откроет глазки, — с усталой иронией ответил Ксиль, придвигаясь к Дэйру поближе. — Ты бы отсела в кресло, малыш. Мало ли в каком настроении он проснется. Молодые шакаи-ар очень неустойчивы психически.
— Он не шакаи-ар, — ворчливо возразила я, перебираясь в кресло. Спорить с Ксилем не было настроения. Ноги подламывались. Но я чувствовала странное удовлетворение, потому что в кои-то веки, точно знала, что делать, и чувствовала, как мои умения приносят ощутимую пользу. Я была не просто «батарейкой», сырьем для экспериментов, как в лаборатории, а пусть и неопытным, но все же специалистом.
Целителем.
Максимилиан вдруг поднял голову и криво улыбнулся:
— Не шакаи-ар, говоришь? Ну, раньше, может, и не был. А теперь — никакая маскировочная сережка Меренэ не скроет его природу. Дэйру придется смириться со своей новой сутью. Хочет он того или нет.
От слов князя веяло обреченностью. И очень, очень тщательно запрятанным удовлетворением.
— Ты знал, что так и будет, — неожиданно для себя сказала я.
— Я всегда все знаю, такая уж у меня привычка дурная, — отшутился Ксиль, осторожно вытаскивая у Дэйра из-под спины растрепанную косу и принимаясь расплетать ее — осторожно, распутывая прядь за прядью, разглаживая волосы, распутывая мелкие узелки… — А ты все-то замечаешь, во все стараешься нос сунуть. Взрослеешь, что ли? Может, совершеннолетие у тебя наступит досрочно, а? — он искушающе улыбнулся. — Вот начнем с тобой настоящую семейную жизнь…
— Не меняй тему, — я нахмурилась. Щеки заполыхали жарким румянцем. — Скажи лучше — я права?
Полурасплетенная коса выскользнула из ловких пальцев князя.
— Права, — неохотно подтвердил он. — Я догадывался, чем обернется дело, если ускорить процесс естественной регенерации. К тому же оставались некоторые сомнения в том, что Силле сможет пользоваться своим даром целителя. Регены блокируют магические способности, изменяют сущность равейн и убивают вторую ипостась ведарси. Но Акери сказал, что лично знал одного целителя из шакаи-ар.
— Кого? — искренне заинтересовалась я. Среди людей, к примеру, целителей почти не встречалось. Человеческий организм не выдерживал того потока энергий, который пропускал через себя любой целитель, и сжигал сам себя. На все же Пределы сейчас было только несколько десятков подобных Дэйру… и ни одного, кто бы его превосходил.
Раньше не было.
— Когда я спросил, он не ответил, — пожал плечами Ксиль, возвращаясь к возне с Дэриэллевой прической. Я хмыкнула: что бы ни менялось в этом мире, но золотисто-медовые, гладкие, как шелк… да что говорить — даже спутанные и тускловатые, как сейчас, волосы аллийца по-прежнему вводили Максимилиана в состояние по-кошачьи эгоистичного восторга. — Да и так ли это важно… Найта, а ты сможешь спать в кресле? Я бы сейчас не рискнул подкладывать тебя под бок к нашему страдальцу.
— Спать? — удивилась я. — Да разве я сейчас засну… Лучше книжку почитаю. Да и Дэйр может очнуться в любую минуту.
Максимилиан в ответ только хмыкнул и, кажется, полностью посвятил себя игре с тяжелыми золотистыми прядями волос. Я задала еще несколько вопросов, но разговор не заладился. А через некоторое время меня, как ни странно, действительно начало клонить в сон.
Последним, что запомнилось, было ощущение неимоверной тяжести «Токсикологии» в неуклюжих пальцах и вездесущий в Академии сквозняк.
Потом кто-то осторожно забрал у меня книгу, а на плечи легло теплое одеяло. Я пробормотала: «Спасибо, Ксиль» — и провалилась в сон.
Утром, естественно, спина у меня затекла, как у столетней бабки.
Максимилиан все так же сидел в изголовье кровати, пристроив голову Дэйра себе на колени. Челка целителя была заплетена в мелкие-мелкие косички. Выглядело это ужасно смешно.
— С пробуждением, Найта, — весело произнес Ксиль, не открывая глаз.
— Только не говори, что ты всю ночь возился с его прической, — вырвалось у меня вместо приветствия. Взгляд против воли приковало к мутному облачку «воздушного» гипса вокруг ладоней Дэриэлла. Даже издалека было видно, что руки покрывала пусть и слишком светлая, но все-таки абсолютно здоровая кожа.
Неужели… закончилось?
У меня в горле появился дурацкий комок, а глаза подозрительно защипало. Я плачу?
— Жаль было упускать возможность, — князь кивнул совершенно серьезно. И вдруг азартно улыбнулся: — Ну что, снимешь свое заклинание? Ткани уже достаточно восстановились, я думаю.
— Да, да, конечно, — сморгнула я выступившие не ко времени слезы и поднялась с кресла. Одеяло комом осело на холодный пол, и причудливая игра солнечного света и тени превратила его в экзотический цветок, распустившийся посреди зимы среди выстывших стен Академии. Воздух, очищенный игольчаткой, все еще оставался невероятно свежим и вкусным, как в лесах Дальних Пределов. Ожидание чего-то чудесного играло в крови, как пузырьки шампанского. Внезапно мне сделалось стыдно за этот приступ любви ко всему миру и радостного предвкушения, и я шутливо пожаловалась: — А моим локонам ты такого внимания не уделяешь. Что так?
— Завидуешь? — усмехнулся Ксиль.
— Еще чего, — я фыркнула и склонилась над Дэриэллом, пытаясь разглядеть нити заклинания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
