Сейчас за ней возвышался отвесный фасад Ревелстоуна; а на некотором расстоянии впереди с крутого обрыва низвергался водопад Фэл. Вода из незамутненных ключей Мерцающего добиралась до обрыва уже оскверненной, и сам водопад представлял собой лишь бледную тень того, чем был он прежде. Но все же он не исчез, ибо даже века всевластия Солнечного Яда не смогли уничтожить питавшее его озеро.
На юг от предгорья, насколько хватало глаз, тянулись нескончаемые холмы, словно сама земля морщилась от боли. А между холмами змеилось русло реки. Некогда к Белой вела дорога. Теперь от нее мало что осталось, однако Ковенанту удалось вывести друзей к древнему каменному мосту. Солнце пустыни выпило реку почти полностью, лишь в самом центре ее ложа еще сохранились испарявшиеся на глазах лужицы.
Линден нестерпимо захотелось пить, хотя, отправляясь в путь, она напилась вдоволь.
Переходить мост Ковенант не стал. Несколько мгновений он смотрел на пересохшее русло, словно припоминая Белую чистой и полноводной, затем, с видимым усилием преодолевая боязнь высоты, спустился вниз, на речное дно. Оно не было особо гладким и чистым, однако идти по нему было явно легче, чем карабкаться по окрестным холмам.
Линден, Сандер и Холлиан последовали за ним, потом, что-то бормоча под нос, спустился Красавчик. Вейн попросту спрыгнул с высокого берега — навершия Посоха, словно браслеты, блеснули на его запястье и лодыжке. Финдейл грациозно соскользнул вниз, словно капля. Но Первая осталась наверху. Ковенант вопросительно взглянул на нее, и она пояснила:
— Отсюда видны окрестности. Хоть Верные и разбиты, но осторожность в любом случае не повредит. Да и мне будет проще карабкаться по этим откосам, чем приноровляться к вашим шагам. Я Великанша, а мы народ нетерпеливый.
Ковенант пожал плечами. Казалось, он считал себя неуязвимым, во всяком случае, для обычного противника, но спорить не стал и махнул рукой в знак согласия. Размашистым шагом Первая удалилась.
Красавчик покачал головой, поражаясь тому, откуда черпает силы его жена. Линден чувствовала его напряжение, но внешне Красавчик старался выглядеть как всегда бодрым и даже веселым.
— Камень и Море! — воскликнул он. — Ну разве она не чудо? Ежели мы столкнемся с чем-нибудь, способным ее обескуражить, я и впрямь поверю, что Земле грозит гибель. Но никак не раньше. А до тех пор я буду любоваться ее красотой да радоваться. — Повернувшись, он энергично зашагал по пересохшему руслу, словно хотел убедить друзей в том, что его сомнения и тревоги остались позади.
Холлиан проводила его улыбкой. Сандер сказал:
— Ну и повезло же нам с этими Великанами. Вздумай Нассис, мой отец, рассказать мне о подобных существах, я бы, наверное, рассмеялся. А может, и заплакал бы, но уж всяко не поверил.
— Я тоже, — пробормотал Ковенант. Где-то в глубине его взгляда таились страх и сомнение, но они не были над ним властны.
— Морэм был моим другом. Баннор спас меня. Елена меня любила. Но Идущий-За-Пеной… о, его не сравнишь ни с кем.
Протянув руку, Линден коснулась его небритой щеки, давая понять, что поняла. Солнечный Яд донимал ее с такой силой, что говорить она уже не могла.
Вместе они поспешили за Красавчиком.
Ложе реки было неровным, повсюду попадались здоровенные валуны или россыпи камней, песчаные отмели сменялись глубокими ямами, а подмытые берега порой нависали над головой. Но, тем не менее, оно было вполне проходимым, к тому же ближе ко второй половине дня западный берег стал давать глубокую тень.
Тень эта явилась целительным бальзамом для истерзанных нервов Линден, однако же не могла исцелить заодно и ее ноги. К тому же смена палящего жара на относительную прохладу привела ее в какое-то отупение. Двое суток без сна не прошли даром, и теперь казалось, будто ее ноги цепляются за каждую неровность речного дна. Странные мысли теснились в глубине ее сознания — Линден неожиданно осознала, что находит солнце пустыни наиболее приемлемым из всех форм Солнечного Яда. Это было нелепостью. Солнце пустыни несло с собой смерть и, возможно, убивало ее прямо сейчас. Но ее видение оно оскорбляло меньше, чем всякое другое. Линден твердила это, словно кто-то собирался с ней спорить. Солнце пустыни воплощало в себе смерть, но хотя смерти и сопутствует печаль, мертвые не чувствуют боли. Солнце дождя воплощало в себе насилие, солнце чумы — разложение, а извращенность солнца плодородия, казалось, исторгала вопли у всего в мире, но одно лишь солнце пустыни вызывало у нее желание плакать.
И она заплакала. Лицо ее оказалось вмятым в песок, руки бессильно скребли землю — она не могла даже приподняться. И в то же время пребывала где-то вдалеке, в стороне от своего упавшего ничком тела, к которому, встревоженно окликая ее по имени, устремились друзья.
«Этому необходимо положить конец, — отстраненно думала Линден. — С каждым рассветом смерть Страны становится все неотвратимее. Этому необходимо положить конец!»
Руки Ковенанта бережно перевернули ее на спину и оттащили в тень. Линден знала, что это его руки, ибо они были нежны — и немы. Затем, когда Ковенант усадил ее, она попыталась проморгаться. Но слезы так и лились.
— Линден, — со вздохом промолвил он. — С тобой все в порядке? Черт бы меня побрал. Я должен был дать тебе отдохнуть.
«Это необходимо остановить, — хотела сказать она. — Дай мне твое кольцо». Но не сказала, ибо почувствовала, как при одной этой мысли в ней всколыхнулась алчная тьма. Слезы лились ручьем.
Ковенант сжимал ее в объятиях и бормотал слова, не значившие ничего — кроме того, что он ее любит.
Постепенно силы стали возвращаться к Линден, и она подняла голову. Вокруг столпились Холлиан, Сандер, Первая и Красавчик. Даже Финдейл находился поблизости и выглядел так, словно, понимая, к чему она подошла, не знал, печалиться ему по этому поводу или вздохнуть с облегчением. И лишь Вейн оставался безразличным ко всему.
«Простите, — хотела сказать она, — не беспокойтесь…» Но из пересохшего горла не удавалось выдавить ни слова.
Опустившись на колени, Красавчик поднес к ее губам флягу. Уловив запах «глотка алмазов», Линден отпила крохотный глоток. Сильное снадобье мигом вернуло ей голос.
— Извините, что я доставила вам столько хлопот. Ничего страшного со мной не случилось. Я только устала. Я просто не знала, до какой степени устала.
Отбрасываемая западным берегом тень позволяла ей говорить такие вещи.
Не глядя на нее, Ковенант твердил в никуда:
— И куда я только смотрел. Нам следовало задержаться в Ревелстоуне. Можно подумать, будто один день убил бы меня. — Затем он обратился к спутникам: — Мы сделаем привал. Здесь. Возможно, завтра ей будет лучше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
