Что же касается перспективы увидеться с Уиллом, то она подытожила, в чем она за это время изменилась. Стала сильнее, более уверенной в себе, стала женщиной, для которой путешествие на частном самолете уже не было в новинку, а подготовка многомиллиардной сделки вовсе не страшила. Она завоевала собственное место в мире, у нее теперь не было оснований бояться судьбы, как боялась Элл. Она и выглядела иначе. Рассматривая свои тщательно ухоженные ногти, она мысленно возвращалась к тем дням, когда у нее были красные, огрубевшие и мозолистые от работы в поле руки. Тогда она нравилась Уиллу, нравилась ему в джинсах и клетчатых рабочих рубашках и такой она нравилась себе тоже. Конечно, ей не приходится жаловаться, что она носит элегантную одежду, как тот черный шелковый костюм от Валентине, что был на ней сейчас. И, возможно, она даже привлекла несколько лишних взглядов, когда проходила по аэропорту, со своей природной красотой, которую подчеркивала французская косметика, и с густыми белокурыми волосами, уложенными в лучшей парикмахерской в Атланте.
Но что все это может значить для Уилла? Он был в ряду самых известных звезд-кантристов, удостоен многих наград индустрии звукозаписи, немало его песен числятся в первом десятке шлягеров. Только в прошлом году его последний альбом получил первую 'позицию в списке, посвященном музыке «кантри» и «вестерн», и числился в первых строчках общенационального рейтинга. Он был знаменит и зарабатывал миллионы долларов. И к тому же, Ники это знала: Уилл был Уиллом. Он, возможно, не изменился вообще. Что, понимала Ники, нельзя было сказать о ней.
Когда самолет приземлился в аэропорту Хитроу, Ники была встречена шофером в ливрее. Он представился лишь как Харди и объяснил, что ему поручено выполнять ее пожелания во все время ее пребывания в Лондоне. Когда шофер укладывал вещи в багажник черного «бентли», Ники наслаждалась своим статусом ответственного сотрудника «Ригал» высшего ранга.
Ее удовольствие возросло еще больше, когда Харди высадил ее у великолепия того входа в отель «Кларидж», где она была встречена с помпой и церемониями, полагающимися главам государств, которые останавливались здесь. Она была очарована старинным великолепием, стильным декорумом, балконными решетками из кованого железа и винтовыми лестницами в фойе. Она пришла в восторг, когда увидела, что в апартаментах есть настоящий камин, в котором горят поленья. Когда она сняла одежду и улеглась, чтобы немного вздремнуть, на старинной кровати с пологом, то представила, как они с Уиллом сидят перед уютным камельком и делятся друг с другом рассказами о том; как изменилась их жизнь. В полусне-полуяви Ники видела себя в объятиях Уилла.
Встрепенувшись от своего забытья, Ники быстро приняла душ и оделась, стремясь поскорее приняться за изучение этого города. Завтра она должна встретиться с мистером Теннисоном в Британском музее, а на следующий день прибудет Уилл, чтобы начать выступать в Палладиуме. Но сегодня был ее день: она могла делать все, что ей вздумается.
Харди ждал ее возле отеля. Завидев Ники, он вырулил из длинной вереницы лимузинов, подъехал к подъезду и выскочил, чтобы открыть ей дверцу.
— Куда прикажете, мадам? — осведомился он.
— Предоставляю это вам, Харди. Это мой первый приезд в Лондон, и сегодня я хочу чувствовать себя просто туристкой.
— Очень хорошо, мадам.
Их первая остановка была у лондонского Тауэра, где Ники поражалась драгоценностям короны и орудиям пыток. Она сочувствовала сэру Уолтеру Рэйли, который томился в башне более двенадцати лет, и двум маленьким принцессам, которые были убиты здесь в 1485 году.
Затем она посетила величественный дворец Хэмптонкорт, где Генрих VIII временами жил со многими из своих шести жен, и Банкетинг-хаус в Уайтхолле, где король Карл I был обезглавлен своими подданными — на целых сто лет раньше, чем французам пришла в голову идея сменять правительство посредством цареубийства.
Она обозрела «Хэрродз», главный универсальный магазин, где посетитель мог найти все, да еще совершить на «роллс-ройсе» «Летящая Леди» обзорную экскурсию.
Она купила кашемировые шали «Скотч-хаус» и нефритовую булавку для Блейк в антикварном магазине на Портобелло-роуд. Поразившись, что на протяжении последних дней ни разу не вспомнила об Алексее, Ники ощутила угрызение совести и купила ему старинную книгу о болезнях кровеносной системы, написанную английским придворным врачом.
Совершенно обессиленная, она вернулась в отель и после легкого ужина пораньше легла спать.
На следующий день Ники встретилась с хранителем Британского музея, чтобы выполнить специальное поручение, доверенное ей Десмондом Рисом. Это требовало от нее полной переориентации. Она понимала, что если ее уполномочили осуществить этот культурный проект, столь важный для общественных связей «Ригал», то от нее ожидали, чтобы она добилась полного успеха.
Когда Ники за чаем с бисквитами обсуждала с Филиппом Теннисоном детали предстоящей выставки коллекций произведений искусств компании «Ригал», при этом присутствовал также представитель Ассоциации страховщиков лондонского Ллойда. Они обсудили вопросы страхования на сотни миллионов, предусмотрели бронированные автомобили для перевозки, продумали систему безопасности, включая новейшее электронное оборудование и дополнительные подразделения охраны. Ники не могла не восхищаться богатством и могуществом «Ригал», позволившими компании собрать коллекцию, которую стремился выставить даже знаменитый национальный музей.
Помня о необходимости пропагандировать величие «Ригал», Ники предложила провести в музее гала-бал, пригласив и пэров Англии, и выдающихся представителей различных искусств. Может быть, удастся убедить прийти кого-нибудь из членов королевской семьи. Когда хранитель вежливо напомнил ей, что все члены королевской семьи очень заняты, их расписание заполнено на два года вперед, Ники не стала спорить. Вместо этого она ответила так, как ответил бы сам Рис: «Оставляю это на ваше усмотрение, мистер Теннисон. Позвольте, однако, заметить, что если бы королева или принц Чарльз смогли присутствовать на балу, то компания „Ригал“ была бы рада компенсировать все расходы, связанные с выставкой».
Когда Ники вернулась в свой отель, то нашла послание от Уилла: «Сегодня поздно вечером покидаю Париж. Увидимся в восемь утра. Я теперь уже не встаю так рано, как прежде».
Ники встала рано и устроила себе долгое великолепное купание в мыльной пене в огромной фарфоровой ванне. Погрузившись глубоко в воду, нежась и наслаждаясь, начав растирать губкой свои мускулистые руки и нежные округлые груди, Ники вспомнила наставления тренеров: доверять силе своего тела. Но тут нужна была сила другого рода, она знала это, и размышляла, способна ли применить ее полностью — довериться своей женственности, не опасаясь предательства или, того хуже, обмана.
