class="empty-line"/>
На капитанском мостике на мгновение погас свет, объёмная проекция пропала, когитаторы выключились. Лас прошипел:
— Вот сукин сын!
— Капитан… — начал было старпом, но Лас оборвал его на полуслове:
— Я уже и сам догадался!
Похоже, основной генератор, а, возможно, и вся палуба с генерацией перестала существовать. Луч холодного синего пламени, похожий на огонь газовой горелки, погасил пустотный щит, прожёг броню, испарил грозных абордажников, защищающих переходы между отсеками, прорвался к горячему сердцу "Амбиции", превратил всё и вся в мешанину расплавленного металла, который тут же схватился бесформенной массой в холоде космоса.
Хорошо, что у "Амбиции" не одно такое сердце. Крейсер Георга — не орочий летающий кусок скалы, но тоже очень живучий корабль.
Однако, как бы метко ни стреляли канониры Генриха, каким бы он сам ни был талантливым капитаном, но даже в равном бою — один боевой крейсер на другой — тяжело победить, не говоря уже о нынешней ситуации.
Генрих старался и делал всё превосходно, но…
Во-первых, "Русалка" — крейсер типа "Готика", и её излучатели лучше подходят для сражений на средних и дальних дистанциях. Во-вторых, ни о Ласе, ни об Ауруме тоже нельзя было сказать, что они — новички или бездарные флотоводцы. Аурум мог похвастаться — если, конечно, этот техножрец способен ощущать тщеславие — десятками проведённых сражений, тогда как за плечами Ласа уже больше сотни.
Пустотные щиты "Русалки" падали сразу же, не успевая проработать и нескольких секунд. Макроснаряды всё чаще не просто оставляли вмятины на обшивке, а проламывали броню, взрываясь где-то внутри. Наконец с каждым новым залпом у "Русалки" оставалось все меньше зубов, чтобы хоть чем-нибудь ответить нападавшим. Взрывы вырывали орудия из корпуса, гнули стволы, превращали целые батареи в вихрь обломков и фрагментов тел, оставшихся от команды артиллеристов и обслуги.
Совсем скоро Генрих вообще лишился возможности как-то навредить противникам, зажатый между молотом "Амбиции" и наковальней "Tibi gratias". Оставались ещё торпедные аппараты на носу "Русалки", но не было дураков, кто бы полез под их сокрушительный огонь.
— Неопознанные объекты пришли в движение! — доложил старпом.
Георг покачал головой и произнёс:
— Вот ведь хитрожопые уроды. Ждали, когда мы поубиваем друг друга, а теперь решили разделаться с победителем.
— А ты бы как сделал на их месте? — спросил Авраам.
Георг усмехнулся и ответил:
— Да так же.
Авраам хмыкнул, а потом обратился к Ласу:
— Пора добивать Генриха.
— На абордаж! — приказал Лас.
И без того избитая до состояния металлолома "Русалка" готовилась получить ещё один удар: коварный, смертоносный, проникающий в самую суть.
Не было ни излучателей, ни зенитных орудий, ничего, а поэтому вереницы абордажных катеров без приключений добрались до цели. В любом другом бою можно увидеть, что "Акулы" словно бы врезаются в цель, но здесь всё произошло иначе, куда спокойнее, без лишнего риска, буднично. Абордажные катера неторопливо подлетали к изорванным бортам пиратского крейсера, тихонько ударяли по обшивке, потом использовали магнитный захват для фиксации и, наконец, включали лазерные резаки. Опять же в иных условиях радуешься тому, что одним куском добрался до цели, неважно, куда именно, здесь же получилось сосредоточить силы на ключевых направлениях: атака на капитанский мостик, арсенал, двигательный отсек и генераторную палубу.
Поступили первые донесения от абордажников, — никакого сопротивления, только пожары, дым, трупы, оторванные руки и ноги. Главный враг — завалы, из-за которых карты чаще всего приводили лишь в оплавленный или засыпанный обломками тупик.
Вряд ли весь экипаж "Русалки" погиб. Скорее всего, Генрих отвёл выживших на позиции подальше от истерзанных боков и ближе к сердцевине огромного крейсера. Шутка ли, но перед абордажниками капитана Де Бальбоа и скитариями Аурума встала задача взять штурмом летающий город с пятидесяти-, а то и шестидесятитысячным экипажем. Дело нескольких дней, а то и недели, если вообще не придётся отступить, а потом уничтожить "Русалку" от греха подальше.
— Неопознанные суда идентифицированы, — произнёс старпом. — Перевожу данные на голостол.
Уже через мгновение мы смогли увидеть "хитрожопых уродов", как выразился Георг.
Ведущий — молниеносный эсминец типа "Кобра" под названием "Ударил-убежал". Следом за ним рвался в бой лёгкий крейсер типа "Дерзкий", окружённый роем бомбардировщиков. Через секунду над трёхмерной моделью появилось его название — "Улей". Последним на всех порах мчал крейсер типа "Лунный" под названием "Ракшас". Если первые два не удивляли какими-то конструкционными изменениями или украшениями, которые бы отличали их от тысяч однотипных кораблей, то последний выделялся носовой фигурой — каким-то злобным клыкастым демоном с занесёнными изогнутыми мечами над рогатой головой — и таинственными иероглифами, нанесёнными на обшивку. Наверное, ещё один мёртвый или малый язык, слабо распространённый в Империуме.
— С капитаном "Улья" я как-то выпивал, — проговорил Георг. — Но даже имени не запомнил, — мелкая сошка. Капитан "Ударил-убежал" — тем более, ещё и название придумывать не умеет, а вот "Ракшас"… Камала, конечно, баба огненная, но противостоять мне…
— Не одного тебя сейчас греют мысли о власти над Сецессио, — произнёс Авраам.
— Может быть, они не сражаться летят? — предположил Котар.
— Нет, уважаемый, — ответил Лас. — Это атакующее построение, да и они бы уже связались с нами через зонд, если бы хотели просто поговорить.
— Ну и сука эта Камала. — Георг ударил кулаком о край гололитического стола. — Даже если победим, то опять "Амбицию" ремонтировать. Ну что с этими пиратами не так?!
Лас вздохнул и ответил:
— Так бывает, когда ворошишь осиное гнездо.
Георг хмыкнул и отозвался:
— Это не я, это невидимая рука рынка.
Возразить Лас не успел. Раздался голос старпома:
— Мощный выброс энергии откуда-то с Гас-II!
— Что?! — воскликнул Лас Руиз.
Я же посмотрел на Авраама. Он, сложив руки за спиной, улыбался. Улыбался без привычной наглой ухмылки или издёвки, а вполне по-доброму.
— Неопознанная цель!
Я посмотрел на иллюминатор и увидел, как между нашими кораблями и наступающими пиратами раскрылись врата Эмпирей. Едкий пурпурный свет, мерзкие рожи демонов, щупальца непредставимых тварей, которые жаждали, но никак не могли прорваться в настоящий мир.
Уже через мгновение портал в мир эфемерных грёз и оживших кошмаров захлопнулся, оставив на своём месте корабль, размерами превосходящий "Амбицию" раза в два-три. Вытянутый, плотный, с громадным маневровым крылом, похожим на судовой руль, и башней капитанского мостика, увенчанной парой длинных столбовых авгуров. Бронированный нос, способный расколоть астероид при таране, гроздья разнообразных орудий по бортам, следы прошедшего сражения,
