плащ так и лежал в сумке; Рэд вытащила его, сняла серый и набросила свадебный наряд на плечи. Золотая вышивка блеснула в тусклом свете.
Так лучше.
На корме Раффи укладывал петлями канат – делал какую-то необходимую на корабле работу, смысла которой Рэд не знала; два плаванья за неделю, а она так и не поняла, как устроены парусники. Почти всю дорогу сюда Раффи молчал. Единственным, что Рэд от него слышала, был разговор с Каю, слишком тихий для того, чтобы разобрать, о чем шла речь.
– Помочь? – спросила она.
– Я справлюсь.
Каю и Лира помогали Нилсу ставить трап, готовые спуститься на сушу. Каю пошла первой и двинулась по берегу к сараям с повозками и конюшням, за которыми песок сменялся травой. Раффи проводил ее взглядом.
Рэд пожевала губу.
– Я знаю, что это не мое дело…
– Началось, – буркнул Раффи.
– …но обязана сказать, что ты не должен чувствовать себя виноватым, Раффи.
Он бросил свою нескончаемую возню с канатом и запрокинул лицо к небу, выдыхая облачко пара. Рэд было подумала, что он ничего ей не ответит или отмахнется. Но Раффи помотал головой и вернулся к канату.
– Я знаю, что не должен. И тем не менее.
Рэд не стала давить. Облокотилась на перила.
Раффи заговорил без ее понуканий, словно только этого и ждал. Насколько она его знала – так и было.
– То, что сложилось между мной и Нив… что ж. Наверное, дело именно в этом. Ничего же не сложилось. Я ей сказал, что ее люблю, а она так и не ответила мне тем же, хотя и показывала это, ну или по крайней мере неравнодушие, и я… – Он провел рукой по волосам. – Мне теперь кажется, что я ее не знаю. Что я знаю только, кем она была.
– Мы меняемся, – пробормотала Рэд. Не обвиняя его и не оправдывая, а лишь отмечая простую истину. – И растем порой в совершенно разных направлениях.
– Я по-прежнему волнуюсь о ней, – сказал Раффи.
Волнуюсь. Не люблю.
– Я знаю.
– И когда она вернется, я… – Он сбился и больше не смог отыскать подходящих слов. Рэд качнула головой.
– Когда Нив вернется, – уверенно сказала она, – ты будешь ей превосходным другом. Вы двое все обсудите. И решите, какие отношения хотите выстраивать. – Она одарила его едва заметной ободряющей улыбкой. – Все это очень сложно, Раффи. И всегда было сложно. Ты не обязан четко осознавать каждый свой шаг.
Он горько усмехнулся.
– Я бы рад был осознавать хоть половину.
По дороге, ведущей к берегу, уже громыхала повозка с Каю на месте кучера. Едва лошади остановились, по земле прокатился рокот, сотрясший причалы и редкие деревца и поднявший на море высокие волны.
У штурвала опять зычно хохотнул Нилс.
– Если так пойдет, я окажусь в Карсеке меньше чем за неделю!
Рэд натянуто ему улыбнулась, чувствуя, как страх вгрызается ей в позвоночник. Диколесье вонзило ей под ребра россыпь шипов, а над ее ключицей протянулась ветка, острая и колючая.
Каю гнала лошадей, но землетрясения разгонялись быстрее. Еще три случились за те два часа, что занял путь от побережья до края Диколесья, и по мере приближения к Валлейде они чувствовались все сильней. Когда повозка пересекла границу, и до леса уже было рукой подать, Каю приходилось останавливаться во время каждой тряски и пережидать дрожь земли, пока лошади беспокойно перетаптывались на месте. За время их путешествия выпал снег; теперь он стелился вдоль дороги покатыми белыми пластами, с которых от подземного гула взлетали и принимались кружить в воздухе снежинки. Так далеко на севере снегопады всегда начинались рано, едва позволяя лету выцвести в осень.
– Трясет слишком часто, – покачала головой Лира, глядя перед собой затуманенными тревогой желто-карими глазами. – Откуда нам знать, не распалось ли уже Тенеземье?
– Мы поймем. – Лес внутри Рэд зашелестел, между лопатками у нее распустилась плеть лозы, а вниз по позвоночнику скользнули корни. Уже не в первый раз ей почти захотелось, чтобы Диколесье снова могло говорить с ней словами, платя за речь увядающими частицами себя. – Мы узнаем, когда оно распадется.
Сидевший напротив нее Файф – с побледневшим лицом – крепко сжимал предплечье. Рэд смотрела на него, сжав губы в тонкую линию, и выжидала, пытаясь понять, обратится ли к нему лес так, как не обращается к ней.
Оно говорит мне то, что вы двое не желаете слышать.
Но Файф молчал.
Корни снова болезненно изогнулись у Рэд в груди. Рука Эммона у нее на колене сжалась – он тоже это чувствовал. Не жуткую, пронзающую боль от вырываемых страж-древ, ничего похожего на то, что они чувствовали в ночь, когда пала теневая роща и исчезла Нив, – но все равно ощутимую ноющую боль оттого, что лес делал… нечто.
Нечто, еще не до конца им понятное.
– И что будет? – спросила Лира. – Что-то вроде разрыва? И миллион теневых тварей разом ринется наружу? – Она стиснула рукоять тора, ножны которого лежали у нее под ногами. – А нам нужно будет просто залить их кровью?
– Нет.
Все одновременно повернулись к Файфу, удивленные тем, что ответ дал он. Тот смотрел в пол, мучительно стискивая челюсти и прижимая предплечье со Знаком к груди.
– Никакой крови. Кровь всегда работала только как повязка, но ничего не лечила.
Рэд скользнула пальцами к покрытой шрамами руке Эммона и крепко в нее вцепилась.
Земля в очередной раз содрогнулась, с холмов у дороги заскользили вниз пласты снега. Лошади пронзительно заржали, и что-то успокоительно бормотавшая Каю вскрикнула от того, как резко они натянули поводья. Повозка задергалась туда-сюда и запрокинулась, встав на два колеса.
– Наружу! – голос Раффи перекрыл остальной шум. – Мы сейчас перевернемся!
Файф подскочил и распахнул дверь; подтолкнул Лиру вперед и только потом выпрыгнул сам.
Эммон потянул Рэд за собой, они вместе вывалились на снег. Одно из колес у повозки треснуло, ее громада нависла над ними; стиснув зубы, Волк прижал Рэд к груди и откатился в сторону прямо перед тем, как повозка рухнула туда, где они только что были.
Землетрясение затихало; спрыгнув вниз, Раффи перерезал упряжь, и лошади ускакали вдаль. Теперь он стоял рядом с Каю на обочине, оба тяжело дышали; от попыток удержать поводья на ладонях у нее проступили красные полосы.
– Что ж, – произнесла Каю на удивление ровным голосом. – Похоже, дальше пешком.
К счастью, идти оставалось недолго. Тянувшиеся к небу деревья Диколесья показались уже через полчаса, с их веток тоже осыпался снег. Земля снова дрожала,
