В 8:30 приводим свои доводы, но наше предложение не вызывает одобрения у базы. Евгений Игоревич говорит:
— Смотрите сами, вам виднее… но мы советуем сделать еще одну ходку в лагерь IV…
«Смотрим сами» и решаем остановиться на своем плане.
С трудом вылезаю из мешка. Ребята тут же ставят диагноз: гной из-под ногтя пошел в лимфатические узлы, а посему Бершов заставляет выпить какой-то мощный антибиотик. Ефимов на правах заместителя руководителя группы отправляет меня вниз:
— Пока сам можешь идти…
Этот довод мне понятен. Хромая, начинаю спуск. Ребята снимают одну из палаток и расширяют площадку под ней. Палатка держалась только на растяжках, и сильный ветер мог сбросить ее в кулуар. Вторую палатку подвинули ближе к скалам, увеличив жизненное пространство. Кислородные баллоны, бензин, крючья сложили в нишу под скалами между палатками. Закрепив обе палатки при помощи веревки к стене и организовав надежные перила, Ефимов, Бершов и Туркевич покинули лагерь III.
За неделю ледопад сильно изменился. Просели поля, на их месте образовалась паутина трещин. Леня Трощиненко проложил часть трассы по новым участкам. Очень вовремя. Без его работы найти путь в этом хаосе было бы трудно.
В базовый лагерь приходим вслед за алмаатинцами. Потеря высоты не приносит нам облегчения. Возвращаемся вконец измотанные. Накопилась усталость. Пора отдыхать в зеленой зоне.
Не успели мы перевести дух после очередного выхода, как меня пригласили для обсуждения сложившейся ситуации. А ситуация действительно серьезная. 3 группы закончили запланированные предварительные выходы. Группа Мысловского отдыхает в Тхъянгбоче, 2 другие собираются вслед за ней. 4-я группа на выходе должна поставить лагерь IV и продвинуться вперед.
Но штурм Эвереста начинать рано: еще не стоит палатка в лагере IV, не пройден путь к лагерю V, да и остальные лагеря недоукомплектованы штатным снаряжением. Основная масса кислорода в лагере I. Есть над чем задуматься.
Совершенно неожиданно для меня нашей группе предлагают через 5 дней выйти для установки лагеря V, после чего спуститься в базовый лагерь и встать в хвост очереди на восхождение. Такой оборот событий выводит меня из равновесия. Почему нарушается сложившийся график выходов? Е. И. Тамм объясняет, что группа Мысловского считается распавшейся, а для двойки задача слишком тяжелая. Группа алмаатинцев работала на маршруте больше нас, поэтому и отдыхать должна больше. Но когда и где они работали больше нас — мне до сих пор непонятно. Это предложение, а точнее, аргументация вызвали бурю недовольства в группе, а меня настолько обидело, что я перестал что-либо понимать. Такое- предложение фактически лишает нашу группу возможности восхождения. По предыдущему выходу мы поняли, что 5-дневного отдыха недостаточно. Уже накопилась усталость, и 7-8-дневный отдых ниже базового лагеря просто необходим. Кроме того, мы чувствуем, что если даже после установки лагеря V у нас и останутся силы еще на один выход (в чем мы сомневаемся), то все равно после первых успешных восхождений будет наложен запрет на штурм. Ох, как прав был Овчинников, когда еще в Москве говорил: «Нужно настраиваться на самый тяжелый вариант. Иначе трудно будет перестраиваться». Сейчас я бы сказал: «Почти невозможно».
Нервы напряжены до предела, а после разбора выхода, на котором акцентировалось внимание на том, что «группа отказалась поработать еще день», я просто «сломался». Конечно же, можно найти приемлемые решения. Но то ли от неимоверной усталости, то ли от обиды за такую оценку работы группы, искать и предлагать варианты выхода из тренерского тупика я не в состоянии. Разговоры о том, что наша «компания слабая и ненадежная», еще больше выбивают меня из колеи. Единственно, к чему я настойчиво стремлюсь, — это спуститься в зеленую зону, а там будет видно. Утро вечера мудренее.
На выходе еще группа 4. Если им удастся продвинуться вверх на 3–4 веревки, то путь к лагерю V и вершине будет открыт.
Свет Петрович Орловский мастерски вскрывает нарыв на моем пальце, и сразу же наступает облегчение. Замечательный человек и хирург этот Свет! И в своей «кхумбула-тории» занимается «светотерапией», помогая преодолевать наши невзгоды не только скальпелем и таблетками, но и удачными шутками.
Возвращается с отдыха группа Мысловского, и Эдик предлагает свой вариант дальнейшей работы.
22.04.82. Не дождавшись окончательного решения вопроса, настаиваю на уходе группы на отдых. Стараюсь не думать о неурядицах, обидах, дальнейших планах, погоде…
На штурм Эвереста
Сегодня среда, 28 апреля. Вчера ушли Мысловский и Балыбердин, взвалив на себя тяжелую работу — поставить лагерь V и, если останутся силы, из него штурмовать вершину. Наш выход завтра, и мы изучаем составленный график движения групп на заключительном этапе работы экспедиции. Наша группа должна подняться в лагерь III, вынести для передовой двойки необходимое снаряжение и кислород в IV лагерь, провести дневку в лагере III, завершить оборудование лагеря V и взойти на Эверест (если будет возможность). Двойка алмаатинцев, следующая за нами, должна вынести для нас кислород в лагерь IV.
К этому графику у нас два замечания. Первое — зависимость нашего выхода от алмаатинцев. Второе — запланированная отсидка на высоте 7800.
Тщательно подсчитываем необходимый для штурма кислород. Получается, если нас освободить от заброски 3 спальных мешков из лагеря II, то мы сможем обойтись без помощи группы Ильинского. Считаем, что это облегчит работу обеим группам. С этим предложением руководство соглашается, нужно только согласие алмаатинцев.
Отсидка на больших высотах здоровья не прибавляет. Даже наоборот. Известно немало случаев, когда такие отсидки кончались заболеваниями. С этим вопросом к руководству выходить не стали. Посмотрим, как пойдут дела. Для себя же решили, что в этот день можно будет поднять в лагерь III с 10-й веревки 6 кислородных баллонов или забросить часть груза, необходимого для штурма, к IV лагерю.
Ранним утром 29 апреля Тамм и Овчинников тепло провожают нас, давая последние напутствия. Для них наступает самый ответственный этап экспедиции. Воскобойников готовит великолепный завтрак. На секунду задерживаемся у ритуального огня, зажженного шерпами перед нашим выходом. Мы готовы не упустить свой шанс.
Ледопад проходим легко, отвлекаясь на мелочи: вырубаем лестницу предыдущей экспедиции, достаем из трещины оставленный кем-то карабин. Не останавливаясь в промежуточном лагере, поднимаемся в лагерь I.
Ефимов и Туркевич подтягивают палатку и разводят примус, Бершов и я идем подальше от палатки на ледник и рубим чистый лед для приготовления еды. Затем в просторной палатке готовим ужин. Англичане после восхождения на Аннапурну по Южной стене вспоминали: «Как и следовало ожидать, мы толкуем о фантастической пище, которую попробуем после окончания экспедиции. Во время восхождения еда составляет 90 % всех разговоров, экспедиционные планы и политика еще 9,5 %, а женщины — всего 0,5 % или даже меньше». Довольно точное распределение, но у нас, вероятно, неплохое питание, и разговоры о нем занимают лишь около 50 %. Зато доля разговоров об экспедиционных планах, планах на будущее и воспоминаний у нас возрастает до 49,5 %.
