— Нет, — протянула удивленным басом Тамара.
— Они едят больше мужиков, даже девочки! — Вера изобразила удрученное лицо, — а их одежда стоит дороже наших нарядов. Тамара, перед тем, как решишь завести ребенка, отложи несколько тысяч долларов! — ― Ну, что ты, Вер, все же рожают…тем более, пособия всякие дают.
— Это не пособия, а жалкие подачки по сравнению с теми затратами, которые тебе придется понести.
— Ай, ну тебя! Сама родила, а теперь мне вкручиваешь!
— Это вышло случайно! Скажу тебе по секрету, — Вера склонилась к толстым очкам, — меня принудили…. это был свирепый средневековый барон…
Тамара не на шутку испугалась, но только на мгновение.
— Ты же была замужем! Ты что, имеешь в виду Игоря? Намекаешь на его необузданный характер?
— Нет, это произошло в средневековой Солдайе, сейчас это Судак, небольшой курортный городок в Крыму.
— Тебя на этих средневековых шоу в Судаке изнасиловали? И Игорь ничего не знает?
— А зачем ему знать?
— Так что же за наследственность будет у Карины?
Вера опять отвернулась к окну.
— Я не знаю, какая у нее будет наследственность. Пока девочка как девочка.
— Ты лучше не говори никому.
— Еще лучше, если и ты никому ничего скажешь…
— Ты что, я могила! — Тамара даже покраснела от напряжения.
— Ладно, я пошутила, ее отец ― Игорь!
Тамара долго размышляла, что-то читала в компьютере, а потом вдруг неожиданно заявила:
— И все же…. похоже, ты сказала правду. Карина лицом совсем не похожа на Игоря. Да и волосы темно-каштановые, а не темно-русые, как у него! Может, этим бароном был красавец-татарин?
— Да нет, красавец-итальянец, — сказала Вера и сразу же пожалела о своей откровенности.― Больше я тебе ничего не могу сказать!
Тамара отвернулась. Видимо, обиделась за недоверие. Часы отсчитывали последние секунды рабочего дня, и Вера стала укладывать в сумочку CD-диски — работу на вечер, которую она так любила, и от которой ужасно устала.
— Да, я совсем забыла тебе сказать, — опять оживилась ее подруга, — тебя сегодня искали, кто-то звонил.
— Ну и что?
— Так не просто искали, а из Италии. Вдруг это тот самый барон, из Средневековья? ― съязвила подруга.
— Ты же знаешь, у меня обширные знакомства с итальянскими учеными, редакторами, издателями. Впрочем, если я кому-нибудь нужна, то найдут.
Вера решительно поднялась и шагнула к выходу. В последнее время она именно так стала вставать, начинать новую работу, принимать решения. Самое трудное в жизни — сдвинуться с места, особенно, если сильно устала. Лучше это делать рывком.
Если бы в дороге можно было спать, то жить было бы немного легче. Эти ежедневные три часа, вырванные из ее жизни, уходили впустую. Вера читала любовные романы в метро и электричке, но со временем чтиво стало однообразным, любимые авторы иссякли, а другие не доставляли удовлетворения. Некоторые романы были зачитаны до дыр. И все же рыцари и викинги уносили ее в то далекое любимое средневековье, где она когда-то испытала безмерное счастье. Счастье и горе, пусть даже и сполна заплатила за минуты блаженства, но тяга к тому времени не иссякала. Со временем Вера поняла, что не все так просто было и тогда, но жизнь происходила как-то ярче, насыщенней, чем в современном мире. Мужчины были настоящими мужчинами, с оружием в руках, неукротимым нравом и острой любовью к женщине. А слабый пол мог позволить себе быть по-настоящему слабым. Хотя и не всегда все это хорошо кончалось для него. Теперь Вера поняла, что эти три часа в дороге — это и есть ее жизнь. Время, когда она могла спокойно подумать о жизни, почитать любимые книги, унестись в мечтах в любимое время и встретиться там с кем кого она так и не переставала любить. Она отбросила привычку планировать в дороге предстоящие дела и переживать о потерях. Пусть хоть эти часы жизни, в которых ничего нельзя изменить, будут сладкими. Это будет ее время, самое свободное ото всех плохих мыслей и дел.
Вера услышала из-за двери низкий мужской голос, и с раздражением нажала кнопку звонка — после напряженного трудового дня никого не хотелось видеть.
— Это моя мамочка пришла, — раздался голосок из-за двери, и она медленно откатилась в сторону.
По потрясенно-раскрасневшемуся лицу мамы было нетрудно догадаться, что произошло что-то значительное.
— Что случилось? — спросила Вера и чуть не споткнулась об элегантные мужские туфли.
Краем глаза она увидела мужские ноги в женских тапочках, занимающие половину их крошечной кухни.
— У нас гости, — таинственно прошептала мама.
— Кто?
— Я не знаю. Я ничего не понимаю, о чем он говорит!
— Не знаешь?! — изумлению Веры не было предела, и она шагнула в мокром плаще на кухню. Вошла и смертельно побледнела.
— Марко, — прошептала она и начала оседать.
Мужчина вскочил и подхватил молодую женщину. Итальянец озорно подмигнул Марии Сергеевне и прильнул губами к расслабленному рту Веры.
— Бабуся, этот дядя мою маму целует, — испуганно пролепетала Карина.
— Пошли, пошли, деточка, — пробормотала бабушка, выпроваживая девочку в свою комнату, хотя и сама испугалась не меньше ее.
Мария Сергеевна вместе с Кариной замерли в соседней комнате, невольно прислушиваясь к каждому звуку. Маленькая девочка тревожно держала бабушку за руку, но по ее глазам было видно, что она что-то там думает своей юной головкой и очень переживает за маму.
— Карина, мама, — вдруг раздался низкий голос гостя, и далее полилась быстрая итальянская речь.
— Мама, Марко зовет вас, куда же вы убежали, — перевела Вера, и бабушка с внучкой вошли на кухню.
Марко, приветливо улыбаясь, сразу же усадил Марию Сергеевну на табурет, а Карину подхватил на руки. К удивлению Веры, девочка, обычно осторожная к чужим людям, сразу же обняла гостя за шею и стала теребить его каштановые волосы.
— У тебя волосы крепкие, не такие, как у мамы, — лепетала она.
— Не крепкие, а жесткие, ты неправильно говоришь, Карина, — поправила ее бабушка.
— Нет, крепкие, — девочка недовольно надула пухлые губки, — дядя весь крепкий и твердый.
Вере пришлось поработать еще переводчиком, потому что гость не умолкал. Сначала он начал отдавать распоряжения, а потом и сам подхватился и, нацепив цветастый фартук, стал ловко крошить овощи для пасты. При этом он пояснял Марии Сергеевне, чтó нужно класть в муку, чтобы макароны получились настоящие. Даже Карина приняла участие в общей суете и, захватив в неуверенные ручки два самых красивых хрустальных фужера, засеменила в сторону большой комнаты.
