Ой-ой-ой, подумала она. Только бы снаряд не разорвался, когда наши кораблики столкнутся.
Этого не произошло.
Фью-уть, подумала она.
Хино вытер с лица грязь и посмотрел через ее голову на Пурдиля. Лед почувствовала, как брошенный Пурдилем комок грязи врезался в ее собственную спину. Тем временем Хино увидел слепленный из придонного ила и прибрежной грязи ком, лежащий под бортом ее легкого крейсера. Внутри скрывался снаряд. Хино, не задумываясь, поднял то, что он считал обычным комком земли, и метнул его в преследователя. Ледедже перестала дышать. Снаряд разорвался за ее плечом, на расстоянии меньше полуметра.
У нее загудело в ушах, взрывная волна снова ударила по спине и шее. Потом звук стих. Она все еще тянула к Хино руку, словно желая остановить, упредить его. По всему ее телу катилась звонкая дрожь. Хино побледнел — это случилось очень быстро, стремительнее даже, чем она могла бы щелкнуть пальцами. У двоих ребятишек, преследовавших его, выражение лиц было не лучше. Это выражение она никогда не забудет; до этого дня она никогда не видела, чтобы люди выглядели так скверно. Лица. Три лица. Они смотрели на что-то за ее спиной. Рты широко раскрыты, глаза — распахнуты еще шире. В лицах ни кровинки.
Она заставила себя обернуться и посмотреть на то, что их так ошеломило. Ей показалось, что она поворачивала голову очень долго. Но все же ей удалось отвернуться от Хино, двух других ребятишек и канала за их спинами, от заходящего солнца и камышовых зарослей, тянувшихся вдоль канала. Обернувшись, она увидела низкий склон миниатюрного острова — один бережок канала, а над ним арку и шпиль, небесный канал и башенку. А еще она увидела что-то красное, даже не осознав сперва, что это.
То, что оставалось от Пурдиля, все еще сидело, накренившись, на борту его пластикового суденышка. Большая часть его головы исчезла, будто ее никогда и не было. Пока она смотрела, тело накренилось и обрушилось за борт, в канал, частично скрывшись под водой.
И тогда они все начали кричать.
— И никакого РКЛ?
— Конечно же, нет. Мы не практикуем подобного. Мы не можем. Мы же не такие, как вы.
Ледедже хмуро взглянула на Демейзена. Она только что рассказала ему о втором или третьем по силе болезненном переживании в своей жизни. На корабельного аватара ее рассказ не произвел особого впечатления.
— Значит, — сказал Демейзен, — он умер реальной смертью.
— О да. Реальной и окончательной.
— А что случилось с Хино?
— Мы никогда больше его не видели. Прилетела полиция и забрала его в город. Потом мы слышали, что у него был психический срыв и интенсивный курс посттравматического восстановления. Его...
— А почему? Что полиция с ним сделала?
— Что? Ничего! Это была пустая формальность, только и всего. Конечно же, они не причинили ему никакого вреда. Да за кого ты нас принимаешь?
Ледедже возмущенно покачала головой.
— Посттравматическая терапия понадобилась, так как он был уверен, что снес пацану башку обломком камня, торчавшим из комка земли.
— А, понятно.
— Отец Хино был консультантом по ландшафтному дизайну, и его контракт с нашим поместьем все равно истекал в конце того года. Так что Хино продержали на другом конце света до тех пор, пока он снова не смог вменяемо вести себя в обществе, а тем временем его папа решал для богатеньких неотложные проблемы с видом из окон и с крыш особняков...
— Ага, — покивал Демейзен задумчиво. — Я и не знал, что вы тогда уже додумались до пенометалла.
Ледедже взглянула на него прищуренными глазами.
— Я вот, если честно, не могу понять, как это мы до него еще раньше не дошли, — процедила она. — О чем бишь я думала? Ага. Следующим утром я сбежала из особняка, и меня тоже чуть не убило снарядом. Спасибо, что проявил интерес.
— В самом деле? — Теперь аватар выглядел удивленным. — А почему же ты раньше об этом не сказала.
— Я как раз собиралась к этому перейти, — ледяным тоном ответила Ледедже.
Они сидели в двух передних креслах пилотской рубки маленького челнока, оперев ноги на пару средних сидений. За пределами нормальных моральных ограничений готовился войти в пространство, контролируемое Установлением, а Ледедже выпала возможность поведать кораблю немножко больше о своей жизни в этом месте, коль скоро она вознамерилась вернуться туда, где выросла и откуда была спасена.
Демейзен кивнул.
— Прошу меня извинить, — официально сказал он. — Я был грубоват. Конечно, для тебя это переживание было из разряда весьма травматичных, да и для двух остальных ребят тоже, не говоря уж о ваших родителях. Тебя наказали за то, что ты пробралась на поле битвы, или за то, что спровоцировала взрыв снаряда? Или же за побег?
Ледедже коротко вздохнула.
— За все вышеперечисленное, — ответила она и помолчала минутку. Потом добавила: — Не думаю, чтобы Вепперса особенно порадовала так некстати совпавшая с его возвращением домой суматоха в службе безопасности по поводу сбежавшей воспитанницы — отродья, как они меня величали, — и неожиданно обнаруженной дыры в системе охраны боевых кораблей.
— Ну... — сказал Демейзен и вдруг оборвал начатую фразу. Это было для Демейзена в высшей степени нехарактерно.
— Чего там? — поинтересовалась Ледедже.
Аватар спустил ноги с сиденья между ними, повернулся и уставился в главный обзорный экран челнока. Из темноты на экране медленно выплыло звездное поле.
— Там что-то странное, — сказал Демейзен, но таким тоном, что она усомнилась, а говорит ли он именно с ней. Но он покосился на нее, потом указал на экран. — Видишь это?
— Что?
Ледедже наклонилась поближе, прищурилась, поморгала.
— Что там?
— Угмм, — промычал Демейзен задумчиво.
Картинка на экране сменила масштаб, цвета и обрела что-то вроде текстуры. Теоретически это был голодисплей, но объекты, на нем показанные, были удалены на такое громадное расстояние, что ощущение глубины терялось. По боковым экранам летели потоки цветных графиков, числовых данных, столбчатых и круговых диаграмм. Очевидно, они отображали манипуляции, которые Демейзен производил с основной картинкой.
— Вот, — сказал он довольно, указав на экран и откинувшись в кресле.
В центре дисплея появилась странная гранулярная структура, и тьма в этом месте начала едва заметно посверкивать, осциллируя между двумя очень близкими и очень темными оттенками серого.
— Что это за хрень? — спросила Ледедже.
Демейзен молчал в течение нескольких ударов сердца, потом усмехнулся и сказал:
— Я уверен, что нас преследуют.
— Преследуют? Ты имеешь в виду, не с помощью ракеты или чего-то такого?
— Не с помощью ракеты, — подтвердил аватар и снова уставился на экран.
Несколько минут спустя он отвернулся от него и улыбнулся ей.
— Понятия не имею, зачем мне заставлять эту штуку пялиться на идиотский обзорный экран модуля, — сказал он.
За его спиной экран почернел и стал таким, каким был.
— Да. Нас преследует другой корабль.
Демейзен опустил ноги на сиденье между ними и откинул голову на подголовник, подперев ее сплетенными пальцами закинутых за шею рук.
— Мне казалось, что ты по определению...
— Быстрый. Да. Я очень быстр. Но последние пару дней я замедлялся, проводил реконфигурирование полевой структуры. Просто... на случай, если произойдет нечто как раз в этом роде.
Он снова посмотрел на пустой экран.
— Зачем?
— А зачем выглядеть так, как ты в действительности выглядишь, если тебе по силам обмануть наблюдателей? — ослепительно улыбнулся аватар.
Она подумала.
— Я рада, что мне удалось тебя чему-то научить.
Демейзен ухмыльнулся.
— Эта штукенция, — произнес он, и экран снова блеснул смутным светом, показав странное сгущение серых пикселей в центре картинки, но тут же почернел опять, прежде чем она успела рассмотреть его как следует, — не знает, за кем гонится.
— Ты уверен?
— На все сто.
Голос у аватара был самодовольный.
— А за кем, как она думает, она гонится?
— За непритязательным скоростным наступательным кораблем класса «Палач», вскормленным на пепле великих побед, — сказал Демейзен почти с наслаждением. — Вот кого они преследуют, по их же собственному мнению. Ну, это в предположении, что они на отлично выполнили свою домашнюю работу. Структура полевой оболочки, сенсоры, тяговая часть: одним словом, все, что сейчас доступно их восприятию, выглядит в точности так же, как очень незначительно обновленная машинка класса «Палач». В пользу такого предположения говорит каждая деталь моей энергосигнатуры. Так что они, по всей вероятности, уверены, будто против современного боевого корабля я — сущий галечный камушек. Но это не так. Я, блядь, настоящая висячая скала. — Аватар испустил протяжный счастливый вздох. — Кроме того, эта хреновина уверена, что я не в состоянии ее заметить. Просто потому, что настоящему «Палачу» это не под силу.
