и почему-то озадаченно проговорил Блант. — Я-то думал, что уикэнды вносят разнообразие в ее жизнь.
— Элен такая простая душа, — твердо заявила м-с Оливера. — Она любит пораньше ложиться.
После обеда Пуаро сидел в гостиной в обществе секретаря Бланта, когда до него донесся обрывок диалога матери с дочкой.
— Мама, дяде, кажется, не понравилось, как ты обошлась с Элен Монтрессор.
— Ерунда! Слишком уж он добросердечен. Эта бедная родственница ноги должна ему целовать за то, что может бесплатно жить в его коттедже. А заявляться сюда каждый уикэнд на ужин — это уж слишком! Абсурд какой-то! Подумаешь, какая-то двоюродная племянница, а то и того меньше. Нельзя же так навязываться!
— Но у нее же есть гордость, мама. И потом, она столько переделала в саду.
— Ну, это у шотландцев в крови!
В дверях показался Блант. Заметив Пуаро, он пригласил его к себе в кабинет, где, предложив гостю сигарету, перешел прямо к делу.
— Знаете, м-р Пуаро, меня многое не устраивает в этом деле. Я имею в виду историю с этой Сэйнсбэри Сил. По некоторым причинам, которые лично мне кажутся вполне логичными, власти прекратили расследование. Я не знаю точно, кто такой этот Альберт Чепмэн и чем он занимается, но в любом случае занимается он важным делом и в любой момент может, как говорится, попасть в неприятности. Сам я не очень-то подкован в таких вопросах, но премьер как-то намекнул, что чем скорее это дело выйдет из — под обстрела газетчиков и забудется, тем лучше.
— Что ж, властям лучше знать, что делать. Значит, у полиции руки связаны?
Блант наклонился к Пуаро.
— Но я хочу знать правду. И вы можете мне в этом помочь. На вас-то этот запрет не распространяется.
— Чего именно вы хотите от меня?
— Я хочу, чтобы вы нашли эту женщину, мисс Сил.
— Живую или мертвую?
Брови Бланта поползли вверх.
— Вы допускаете, что она умерла?
Пуаро ненадолго задумался, потом тихо, но весьма твердо произнес:
— Если вы хотите знать мое личное мнение… но запомните, это — только мое мнение — так вот, я думаю, что она мертва.
— Почему вам это пришло в голову?
Пуаро улыбнулся:
— Пожалуй, едва ли вам что-нибудь скажет моя фраза о том, что на эту мысль меня навела пара новых чулок, которые я нашел в гардеробе.
Блант изумленно уставился на него.
— Странный вы человек, м-р Пуаро…
— И даже очень. Я, если можно так выразиться, методичный, организованный и логично мыслящий человек. И мне не нравится, когда случайные факты начинают притягивать в подкрепление какой — либо теории. Мне лично это кажется… необычным.
— Я тоже много думал об этом деле, — сказал Блант. — Мне всегда нужно время, чтобы продумать что — либо до конца. И неизменно ощущал, какое это дело странное. Посмотрите, сначала бедняга — дантист пускает себе пулю в лоб, потом жена какого-то Чепмэна оказывается упакованной в сундук в своей же квартире, да еще с обезображенным лицом. Отвратительно! И я не могу избавиться от ощущения, что за всем этим что-то стоит. Пуаро кивнул.
— Знаете, — продолжал Блант, — чем больше я думаю об этом деле, тем больше убеждаюсь в том, что эта женщина никогда не была знакома с моей женой. Это был лишь предлог, чтобы заговорить со мной. Но зачем ей это было надо? Что это дало бы ей? Ну, какой-нибудь мизерный взнос на благотворительность. Но ведь опять же — обществу какому-нибудь, а не ей лично. Нет, я определенно чувствую, что все это было подстроено — и встреча со мной у входа в дом в том числе. Надо же, какое подозрительное совпадение! Но я не перестаю спрашивать себя — кому это было надо? Зачем?
— Вы нашли верное слово — зачем? Я тоже задаю себе этот же вопрос, но, увы, ответа пока не нахожу.
— И у вас нет абсолютно никаких соображений на этот счет?
Пуаро сделал широкий жест рукой.
— Мои соображения — детская выдумка, не более того. Не исключаю, что все было подстроено с целью показать вас кому — то. Но и это звучит абсурдом. Вы и без того достаточно известный человек. Что, нельзя было показать вас, когда вы входите в дом?
— Но опять напрашивается вопрос — зачем кому-то понадобилось показывать меня какому-то третьему лицу?
— М-р Блант, постарайтесь хорошенько припомнить детали того самого утра, когда вы пришли на прием к стоматологу. В словах его или жестах, ну, в интонациях вам ничего не показалось тогда странным? Необычным? Что-нибудь, что мы могли бы использовать как нить для дальнейшего расследования?
Блант задумался, но через несколько секунд сокрушенно покачал головой.
— Вы абсолютно уверены, что он не произносил имени этой мисс Сил?
— Нет.
— А м-с Чепмэн?
— Да нет же. Мы вообще не говорили о конкретных людях. Так, розы, цветники, погода, отпуск…
— И никто не заходил в кабинет, пока вы там сидели?
— Дайте подумать… Нет, пожалуй, никто. Раньше я припоминаю какую-то блондинку… Но на этот раз она в кабинет не заходила. О, подождите! Ну конечно, туда зашел второй дантист, тот, что говорил с ирландским акцентом.
— Что же он сказал? Или сделал?
— Да нет, просто спросил Морли о чем-то и вышел. Как мне показалось, Морли не особенно горел желанием разговаривать с ним. Ну, с минуту говорили, а то и меньше.
— Больше вы ничего не припоминаете? Абсолютно ничего?
— Нет, что касается его, то он был в полном порядке. — Пуаро откинулся в кресле. — Мне он тоже показался вполне нормальным.
Возникла долгая пауза, после которой Пуаро спросил:
— Извините, а вы не припоминаете одного молодого человека, который в то утро сидел вместе с вами в приемной врача?
— Так-так… да, кажется, там сидел какой-то молодой человек. Непоседливый такой. Впрочем, я не очень хорошо его запомнил… А почему вы спрашиваете?
— Вы бы узнали его снова?
— Едва ли. Я толком и не смотрел на него.
— И он не пытался заговорить с вами?
— Нет. — Блант заинтересованно посмотрел на Пуаро. — Но почему вы об этом спрашиваете?
— Этого молодого человека зовут Говард Райкс. Пуаро ожидал увидеть какое-то изменение в лице Блант, но тот оставался невозмутимым.
— Мне надо бы знать это имя? Я встречался с ним?
— Не думаю. Это приятель вашей племянницы.
— А, один из друзей Джейн?
— Ее мать, насколько мне известно, не одобряет этой дружбы.
— Ну, это, наверное, не подействует на Джейн, — отсутствующим голосом проговорил Блант.
— А мне кажется, что мать Джейн Оливера считает эти отношения столь серьезными, что даже решила увезти
