Вот с малым залом приема было примерно так же. Только вместо феникса — стражник.
Но глядя на то, как шла, зло дробя тишину коридора своими каблуками, эта эйра, я поняла: она обошлась без караульного. Взгляд ее пронзительно-фиалковых глаз пылал раздражением, светлые волосы развевались. Так идут на битву, желая расправиться с противником или… поскорее отделаться от чего-то.
В гробовом молчании она приблизилась к нам. И, сглотнув, вздернула голову и замерла с абсолютно прямой спиной, стоя рядом с окном.
Шло время, императрица не появлялась. Солнце уже давно миновало зенит и клонилось к закату. Зато благородные девицы всё прибывали. Появилась и русоволосая эйра с надменно-кислым выражением лица, и конфетно-улыбчивая девица, от одного вида которой во рту стало приторно-сладко, и почти перезрелая матрона, смотревшая на всех свысока. И все это — в относительном молчании. Ну, таком, которое может сохранить дружный женский коллектив на пять дюжин персон.
Я чувствовала себя в гадючьей яме, где змеи пока лишь поднимали головы и изредка шипели. Впрочем, пока ни на кого не набрасываясь. И тут все шепотки разом стихли. А это могло означать только одно: в зале появилась Ее Величество — моя тайная свекровь.
За ней шли и двое стражников, и несколько фрейлин. Но я на них не обратила внимания. Потому как всё оно полностью было поглощено Ингрид Раннвейгской. Тем, как она невозмутимо шествовала по залу.
Если бы я точно не знала, что на нее несколько часов назад было совершено покушение, — ни за что не догадалась бы. Так… кажется, я начинаю подозревать, что своим хладнокровием ворон обязан не только отцу…
Малый зал — не тронный. Здесь не было возвышения для седалища монархов, как и самого престола. Зато имелись весьма удобные кресла. В одно из них меж тем императрица и опустилась. Отбор начался.
Помниться, школьная подруга Лонри, зачитывавшаяся романтическими историями о принцах, когда-то она с придыханием рассказывала об отборе в невесты Великому князю. Нам тогда было по тринадцать, и мы слушали о злоключениях эйры, что проходила одно сложное и опасное испытание за другим. Еще тогда мне в голову закралась мысль: если героиня так хотела корону, то украсть ее было значительно проще, чем подвергать себя риску, сражаясь с драконами, и потом получать сомнительный довесок к королевскому венцу в виде супруга-принца.
Так вот, с тех пор у меня засело в мозгу, что императорский отбор должен быть чем-то похож на то, что описывалось в том романе: состязания, демонстрация умений… Ну, не знаю, сражение на пяльцах хотя бы или, на худой конец, талант заваривать чай. Впрочем, в моем случае лучше бы провели конкурс ядоваров…
Но нет. Ее Величество, поправ все догмы жанра бульварного романа, проводила собеседование в миниатюре. Она задавала кандидаткам лишь один вопрос. И пока всех ответивших она отправляла восвояси.
Претенденток становилось все меньше. И если поначалу эйры норовили оттеснить конкурентку, то теперь… Я так полагаю, самые ушлые решили действовать по принципу: дождусь самого конца. Вдруг императрице ни одна не понравится, и она возьмет оставшуюся…
Я не заметила, как оказалась перед своей… кхм… родственницей.
— Что ты можешь дать как фрейлина имперскому двору? — вопросила Ее Величество.
Мне припомнилось, как мои предшественницы перечисляют свои таланты и умения, и ответила честно:
— Минимум — нервный тик, о максимуме спросите у экзорциста.
Губы Ингрид Раннвейгской тронула улыбка, и она полуобернулась к одной из фрейлин.
— Что же… с этой хотя бы будет не пресно. Пусть останется.
После этой фразы меня аккуратно, под локоток, взяла другая фрейлина. Оказалось, чтобы сопроводить в отведенные мне покои. От нее же я узнала, что решение Ее Величества — неокончательное и, возможно, будут еще девушки, из которых спустя неделю выберут одну фрейлину. Пока же к нам будут… присматриваться.
Все это было сказано чуть снисходительным тоном, от которого я про себя горько усмехнулась: увы, недели у императрицы и ее свиты нет.? если я не справлюсь, то не будет и их самих.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— На вечер приглашены репортеры, чтобы в светской хронике осветить событие. Так что будьте готовы, эйра Мэрфи.
— Какое? — уточнила я, вынырнув из своих размышлений.
— Отбор! — Фрейлина вскинула брови от столь глупого вопроса с моей стороны.
— Простите, кажется, я переволновалась. — Пришлось мило и застенчиво улыбнуться, а затем попрощаться с моей провожатой. И лишь когда за ней закрылась дверь, а я прислонилась спиной к косяку, я смогла выдохнуть. Прикрыла глаза и произнесла:
— И я, кажется, даже знаю, кто будет на чарографиях в светской хронике…
Вспомнилась заметка в новостном листке, которую я читала утром, ища упоминания о компрометирующих снимках меня и ворона, затягивавшего корсет. И ведь тогда я и подумать не могла, что под именем четвертой эйры окажусь я.
«Значит надо попытаться не попасть в объективы чарокамер», — сделала для себя пометку, а потом… мысли опять вернулись к Ару. Потянулась к кристаллу связи. Вот только в этот раз разговор был не то что быстрым — буквально на бегу. Каратель кого-то преследовал. И тем не менее умудрился, уворачиваясь от пульсара, невозмутимо уточнить:
— Да, любимая?! Я немного занят…
— Прошла, — я сказала лишь слово. Но его ворону было достаточно. А после этого сама погасила кристалл связи. Ибо незачем отвлекать супруга. Вдоветь раньше времени мне не хотелось. У нас и так, можно сказать, семейная жизнь не из категории «долго и счастливо», скорее уж «коротко и со смертельным исходом». Посему хотелось хотя бы, как и полагается влюбленным из легенд, умереть вместе, прожив те несколько дней, что отпущены нам Проклятием Мороя.
Собиралась я на встречу с новостниками тщательно: выбрала из тех нарядов, что были в гардеробе, самое невзрачное. Лицо сделала бледным и, будь моя воля, вовсе предпочла бы маску, чтобы та закрывала меня. Всю. До самого пола.
Мои старания были не напрасны: поздним вечером репортеры не обратили на меня внимания, занятые тремя высокородными дамами. Надменной эйрой Ронор, фальшиво улыбающейся эйрой Соулин и той самой, с фиалковыми глазами, пылавшими гневом, — эйрой Шейлой.
Слушая, как щелкают затворами чарокамер новостники, я подумала, что их присутствие здесь — не только дань колонке светской хроники, но и ход в истинном стиле ворона: отвлечь публику от главного. Покушения.
Когда же новостники отбыли, а мы четверо вместе с остальными фрейлинами должны были отправиться ужинать в столовую залу, я позволила себе расслабиться. Зря. Неприятности в лице Вильфреда не заставили себя ждать.
Великий, чтоб он долго жил, князь с самым мрачным видом обнаружился у входа в обеденную залу. На проплывавшую мимо него стайку фрейлин он не обратил ровным счетом никакого внимания. Все оно досталось скромному экс-умертвию.
— Эйра Мэрфи, прошу вас задержаться на несколько минут, нам нужно поговорить.
Вроде бы его фраза прозвучала не громко. Но чтобы тонкий женский слух да не уловил нотки скандала, а обоняние не почувствовало разлившийся в воздухе тонкий аромат сплетни…
В нашу с Вильфредом сторону мгновенно повернулись милые личики двух десятков фрейлин. Вот и поговорили по — тихому… А ведь, судя по выражению лица Его Высочества, при посещении отдела карателей он узнал в умертвии меня и теперь пришел высказать фискалке и шпионке свое венценосное «фи».
Ну, раз хочет — пусть говорит. Только отбуксирую его в сторонку. Задумано — сделано. И плевать, что при этом я выглядела далеко не утонченной аристократкой, а скорее уж некромантом, добывшим себе отличный рабочий материал. Причем не просто добывшим, но и успевшим его подчинить. В смысле не присела перед Вильфредом в книксене, а затем, как подобает приличной придворной даме, безропотно посеменила подле. Нет. Широким шагом, так, что юбка колыхалась колоколом, шуршала, как стог сена, и грозила запутаться в ногах, если замешкаться, я решительно пошла по коридору. Первой.
