Ханс, как правило, говорил разумные вещи, даже если они и звучали как полная чепуха. Поэтому я последовал его совету.
После трапезы готтентот проводил меня к пруду у подножия холма, ярдах в двухстах от лагеря. По берегам его рос кустарник. Когда мы приблизились, из-за дерева появилась невысокая женщина. Она передвигалась настолько бесшумно, что ее легко было принять за призрак. Свет луны озарял белые одежды. Женщина откинула капюшон, открыв довольно красивое, с тонкими чертами лицо. Я заподозрил, что в ее жилах текла не только арабская, но и европейская кровь. Гостья украдкой взглянула на меня, умоляюще и проникновенно. А потом вдруг упала на колени, схватила мою руку и поцеловала.
— Довольно, — сказал я, поднимая ее. — Что тебе от меня нужно?
— Господин, — произнесла она страстным шепотом, — я раба Кенеки. Здесь я для всех Белая Мышь, но в другом месте меня зовут иначе. Кенека дурно со мной обращался, ибо влюбленный в Тень не смотрит на других женщин. Однако я прошу тебя сделать все возможное для его спасения, ибо заклятие Кенеки еще лежит на мне.
— Стало быть, ты просишь меня о помощи?
— Да, господин. — Я промолчал, и моя собеседница с живостью продолжила: — Знаю, белые люди никогда и ничего не делают даром, а мне нечего тебе предложить, кроме себя. Я стану тебе верной слугой, Кенека не будет возражать. Он сам отпустил меня.
— Не бойтесь, баас, — шепнул мне на ухо Ханс, — говоря с вами, она на самом деле думает обо мне.
Я так пихнул готтентота локтем под ребра, что у него перехватило дыхание.
— Поведай же мне свой план, Белая Мышь, если он у тебя есть, но учти: мне не нужна рабыня.
— Тогда увези меня отсюда. Если ты подаришь мне свободу, я буду предана тебе до самой смерти. Только обещай, что не отдашь меня этой желтой обезьяне или своим охотникам.
— Какова чертовка! — пробурчал Ханс у меня за спиной.
— Излагай же свой план, я жду, — повторил я.
— Так слушай, о господин. На вершину скалы, к дому Кенеки, ведет тропа. Он лежит там связанный, дожидаясь, когда его казнят на восходе солнца. Об этой дороге знаем только мы двое. Я проведу туда тебя, твоего слугу и двоих охотников. Вы расправитесь со стражниками, если потребуется, и уведете пленника тем же путем. Узника в доме сторожат лишь трое, а остальные стоят за воротами.
— Что за ерунда, Белая Мышь! Я тщательно осмотрел эту скалу, когда навещал Кенеку. Со стороны обрыва нет ограждения, скала уходит отвесно вниз, и без длинной веревки невозможно ни взобраться на нее, ни спуститься.
— Верно, господин, но под выступом на вершине скалы есть отверстие. Внизу проходит туннель, который завершается как раз под площадкой, перед тем самым местом, откуда Кенека наблюдает за звездами. Понимаешь, господин?
Я кивнул, сообразив, что Белая Мышь говорила о веранде, где мы с Кенекой пили бренди.
— Но покрытие там твердое, как сквозь него пройти?
— Твердый пол изготовлен из каменных плит, но их можно двигать снизу. Дело в том, что мне известен один секрет, господин. Отсюда до ущелья рукой подать, а по любой другой дороге путь неблизкий. Отправляться сейчас преждевременно, раньше двух часов пополуночи нам в поселении делать нечего. Подождем, пока все не уснут, кроме тех, кто ухаживает за больными — проклятие Кенеки сбылось, — а им нет дела до посторонних шумов. Скажи, пойдешь ли ты со мной?
— Нет, не пойду, — отрезал я. — Это безумие. Почему я должен рисковать собой и жизнью своих слуг, чтобы спасти Кенеку? Мы знакомы с ним не более двух недель, и я понятия не имею, с кем и по какой причине он враждует.
— Почему? Да потому, что только Кенека может отвести тебя туда, куда ты желаешь попасть, — ответила она, уставившись в одну точку.
— Сейчас единственное мое желание — поскорее вернуться на Занзибар.
— Хорошо. Тогда потому, что ты взял у Кенеки слоновую кость и золото, о господин, — изрекла женщина.
От этих ее слов я вздрогнул.
— Я получил золото и кость в уплату за услуги, которые мне предстояло оказывать Кенеке во время нашего совместного путешествия. Твой муж добровольно отдал плату и не просил вернуть ее, если путешествие по какой-либо причине не состоится. Не моя вина, что он был вынужден остаться, поэтому я свободен от обязательств.
— Ловко придумано, на то ты и белый. Ладно, у меня остался последний довод, к которому прислушается каждый настоящий мужчина. Ты подчинишься, потому что тебя умоляет о помощи юная и прекрасная дева.
— Ах, умна чертовка! Как же хорошо она изучила бааса! — задумчиво пробормотал Ханс.
Его слова ожесточили меня, и я ответил:
— Ты ошибаешься, Белая Мышь. Во всей Африке, да и вообще в целом мире нет ни одной женщины, ради которой я согласился бы на подобную авантюру. Думаешь, я сошел с ума?
Она мрачно усмехнулась:
— Нет, наверное, это я сошла с ума. Мы все тут наслышаны о Макумазане: якобы он щедрый и великодушный человек, хозяин своему слову, опора в трудную минуту, всегда поможет в беде, храбрый искатель приключений, готовый рискнуть, если подвернется стоящее дело, хотя и отличается небывалой скромностью. Все это поведал мне твой слуга, и остальные говорят то же самое. Кенека много о тебе рассказывал, да я и сама наблюдала издалека, незаметно для тебя. Раньше я верила в эти рассказы, но теперь вижу, что ошибалась. Господин Макумазан такой же, как и все торговцы, — ни лучше ни хуже. Ну что ж, значит, все кончено. В одиночку Кенеку мне
