В-четвертых, контрудар армии не имел достаточного артиллерийского и авиационного обеспечения»20.
Неужели на конференции не нашлось никого, кто спросил бы – почему же приняли решение на контрудар при таком соотношении? П.А. Ротмистров в своем стремлении оправдать неудачные действия и большие потери армии явно передергивал факты. Поскольку тезис о превосходстве противника в танках, уже набивший оскомину, повторяется почти в каждой публикации, придется остановиться на этом вопросе более подробно (автор отнюдь не желает при этом умалить роль артиллерии и других родов войск). Для этого обратимся к статистическим данным, основанным на подлинных документах военного времени, в том числе и немецких. Это позволит избежать односторонности в оценке действий войск сторон и результатов сражения.
Но можно ли доверять данным федерального и военного архива ФРГ? По мнению автора, в такой же степени, как и данным советских архивов. Вряд ли немцы в предвидении своего поражения (и чтобы оправдаться перед историей) старательно подделывали ежедневные донесения частей и соединений ГА «Юг» о наличии бронетехники и потерях в живой силе, отчетные карты и прочие документы. В то же время сбрасывать со счетов возможность манипуляции данными о ходе боев на главном – Восточном фронте, в том числе и итоговыми цифрами потерь, не стоит. После Сталинграда, когда вера населения и вооруженных сил Германии в возможность победы в войне была в значительной мере поколеблена, требовалось показать прочность гитлеровского режима. Поэтому начальнику отдела пропаганды штаба ОКБ 5 июля были даны указания о широкой пропаганде наступательной мощи немецких войск: «Поэтому целесообразно представить дело так, что наступление начато русскими, но сорвано нашими оборонительными действиями, перешедшими в контрнаступление, которое привело к разгрому противника. Такое изображение подчеркнет мощь нашей обороны и резервов на Востоке»21.
Поэтому в ходе исследования необходим тщательный анализ архивных документов обеих сторон, в том числе и путем сопоставления их с другими, альтернативными, источниками. Но читателю придется набраться терпения, чтобы разобраться с многочисленными статистическими выкладками.
В Приложении 11 показано количество танков и самоходных (штурмовых) орудий и соотношение по ним к началу и в ходе оборонительной операции. Если к началу операции существовало примерное равенство в танках и САУ (штурмовых орудиях), то затем (выскажем крамольную мысль), несмотря на потери, войска фронта все время превосходили врага по их количеству. Немцам удавалось прорывать наши оборонительные рубежи и опрокидывать наспех созданные заслоны из стрелковых дивизий только за счет сосредоточения бронетехники на узких участках фронта. С вводом в сражение армии Ротмистрова наше количественное превосходство в бронетехнике (имеются в виду только танки и САУ) над противником еще больше возросло.
Длительное время продолжались споры о количестве танков, принявших участие в боевых действиях в районе Прохоровки 12 июля 1943 года. Цифры, названные Ротмистровым (1500 танков и САУ), всегда вызывали большие сомнения у профессиональных военных и ветеранов, участников боев, хотя их умудрялись обосновывать даже серьезные исследователи. Как бы то ни было, но легенда оказалась весьма живучей и кочует из книги в книгу до сих пор. Например, в книге «Ватутин», изданной в 2001 году к 100-летию со дня рождения Н.Ф. Ватутина, говорится, что в знаменитом танковом сражении под Прохоровкой сошлись в смертельной схватке уже около двух тысяч танков. В советской военной энциклопедии издания 1978 года называлось более скромное и близкое к реальному число участвовавших в боях 12 июля танков и САУ – 1200. Автор решился внести и свою лепту в эти расчеты.
Итак, 12 июля немцы попытались осуществить разгром подошедшей крупной танковой группировки русских путем охвата ее флангов с одновременным отражением контрудара в центре. С их стороны в боях приняли участие два танковых корпуса, всего шесть танковых и две пехотных дивизии. Войска Воронежского фронта наносили сильный рассекающий удар всеми силами 5-й гв. ТА (четыре танковых и один механизированный корпус) по танковому корпусу СС с одновременными ударами других армий по флангам вклинившейся группировки армии Гота. В отражении ударов противника на флангах танковой армии принимали участие по одному стрелковому корпусу от 5-й гв. и 69-й армий, к которым затем присоединились танковые и механизированные бригады 5-го гв. мех-корпуса.
В результате боевые действия на прохоровском направлении приняли характер встречного сражения, когда обе стороны стремились выполнить поставленные задачи наступлением. Но развернулось оно не на «танковом поле» шириной 4–5 км, а в полосе 35 км, на местности радиусом до 20 км от Прохоровки. При определении пространственных рамок сражения за основу взяты районы и рубежи, где сражались части 5-й гв. танковой армии, а вместе с ними и стрелковые соединения, отрицать активную роль которых в отражении наступления противника было бы неправомерно. Боевые действия велись в трех районах на рубежах: Васильевка, Октябрьский, Сторожевое, Беленихино, Тетеревино; Щолоково, Рындинка, Ржавец, Авдеевка, Веселый, высота 226.6, Полежаев. В каждом из них боевые действия различались по своему характеру.
В первом районе, юго-западнее Прохоровки, наступали три наших танковых корпуса. В труде Генерального штаба «Курская битва, оборонительное сражение (1943 год)» приводятся следующие данные: «Общая численность танков 5-й гвардейской танковой армии без 2-го танкового и 5-го гвардейского механизированного корпусов, не принимавших непосредственного участия в боях 12 июля западнее Прохоровка, достигла 533 машин»22.
Но, во-первых, не совсем корректно сбрасывать со счетов 2-й тк, который хоть и не участвовал в наступлении, но сыграл важную роль в сражении. Во-вторых, правильнее будет считать не все танки и САУ, находившиеся в строю (боеготовые), а только принявшие непосредственное участие в бою. Таких в четырех танковых корпусах, считая и 2-й, насчитывалось 513 (см. Приложение 11). Им противостояли в основном части тд «АГ» и «ДР», а также часть сил тд «МГ» противника, имевшие в своем составе порядка 200–210 танков и штурмовых орудий, а также до 4 °CАУ «Мардер». Таким образом, всего в бою в этом районе с обеих сторон участвовало порядка 750 боевых машин. Немцы в первой половине дня в основном отражали атаки наших танковых корпусов, а затем перешли к активным действиям. В результате больших потерь обе стороны к исходу дня перешли к обороне.
Во втором районе прорвавшиеся к селу Ржавец дивизии 3-го тк противника пытались развить наступление в направлении Прохоровки. В своем составе они имели порядка 130 танков и штурмовых орудий, а также не менее 2 °CАУ «Мардер». Им противостояли соединения 48-го ск 69-й армии, вынужденные отражать атаки противника одновременно с запада и с востока. Сводный отряд генерала Труфанова (157 танков и САУ), начиная со второй половины дня 12 июля и на следующий день, пытался отбросить противника в южном направлении, но в связи с потерями был вынужден перейти к обороне.
Наконец, в третьем районе, западнее Прохоровки в излучине реки Псёл, против 11-й гв. мсбр, 52-й и 95-й гв. сд, не имевших танков (не считая нескольких американских танков 230-го отп), перешли в наступление основные силы тд СС «МГ» – не менее 80 танков и штурмовых орудий. Соединения армии Жадова понесли большие потери, но предотвратили выход противника в тыл 5-й гв. ТА. Для локализации возможного прорыва противника, который вышел к дороге Карташевка – Прохоровка, пришлось выдвинуть на это направление оставшиеся силы 5-го гв. мк – танковую и механизированную бригады (93 танка). Но эти бригады вступили в бой только 13 июля.
Всего, таким образом, 12 июля 1943 года в боях на прохоровском направлении участвовало не более 1100 танков и самоходных (штурмовых) орудий: с нашей стороны – 670, со стороны противника – 420. С учетом 7 °CАУ «Мардер», которые раньше безосновательно сбрасывали со счетов, – до 1200.
А сколько же танков участвовало 12 июля в бою на «широком поле» под Прохоровкой, где якобы столкнулись две танковые лавины? Приведем мнение представителя противоположной стороны К.Г. Фризера: «<…> если все же сравнить немецкие и русские документы, прежде всего карты обстановки, то оказывается, что на фронте шириной три километра под Прохоровкой (между насыпью железной дороги и поймой р. Псёл) вовсе не сталкивались две полные танковые армии. С немецкой стороны здесь (по существу) вела бои одна танковая дивизия, а с советской – 18-й танковый корпус и части 29-го танкового корпуса»23.
В действительности на этом участке шириной 4–5 км, включая железную дорогу, с немецкой стороны в отражении атаки русских танков участвовало до полутора танковых дивизий (тд «АГ» полностью, дивизии «МГ» и «ДР» частью сил, всего до 160 танков и штурмовых орудий).
