правилами».
Он взял книгу из рук матери. Простой, невзрачный зеленый переплет скрывал яркое содержание. Даниэль прочитал ее в первый же день. Джон Паркер был пилотом с тонкой душой, который отразил всю жизнь между небом и землей. Смерть забирает лучших.
– Эту книгу мне подарила очень милая женщина, жена автора. Джон Паркер был пилотом, капитаном, одним из лучших. Его дочь работает со мной в одном экипаже. Оливия… Оливия Паркер, – ее имя, произнесенное вслух, согрело голос. Он не произносил его уже очень давно. Хотелось повторять снова и снова. Вслух. Громко. – Англичанка, чей характер подобен взрыву вулкана. Дочь капитана, воспитанная им и имеющая его характер. Буря и шторм среди ясного неба, порыв бокового ветра, меняющий направление самолета, – он усмехнулся и поднял глаза, встречаясь с удивленным взглядом матери.
Мария была шокирована словами сына, она не верила своим ушам. Но молчала, давая понять, что готова выслушать все, что накопилось у него внутри. Даниэль тоже молчал, больше не рискуя говорить об этом. Наступила пауза. Каждый думал о своем. Мария первая прервала ее, произнося тихим шепотом, боясь спугнуть то, что слышала минуту назад:
– Паула мне как дочь, ты это знаешь. Я всегда мечтала, чтобы ты женился на ней. Я представляла вас одной семьей. Я никогда не задумывалась о том, что у тебя есть право выбора, Даниэль. Сейчас впервые ты говорил о девушке с такой страстью, что по моей коже пробежали мурашки. И эта девушка не Паула, – она смотрела в глаза сына, видя в них потерянность. – Я приму любой твой выбор, если он сделает тебя счастливым. Я буду счастлива, зная, что счастлив мой сын.
Даниэль опустил взгляд в книгу, он не мог понять, что сказал такого, на что так волнительно отреагировала мать.
– Мне нравится Паула, она такая, какой должна быть жена – штиль. С ней я буду чувствовать себя спокойно. Я сделаю ей предложение, мама, и уеду отсюда женатым человеком, – он отчеканивал эти слова как под гипнозом, не задумываясь о том, что ставит штамп в своей жизни. Ему надоело думать об этом. – Я женюсь на Пауле.
Мария кивнула, но лицо не сияло от радости.
– Поступай так, как велит тебе сердце, а не разум.
Она встала и вышла, оставляя Даниэля одного, с книгой в зеленом переплете в руках.
Два дня Даниэль провел в полном отрешении, погруженный в учебники по аэродинамике. Ему уже звонил возбужденный Джек Арчер, готовый броситься с головой в учебу и ожидающий друга в Дубае. Подходило их время. Время для еще одного рывка.
– Пилот международного класса капитан Даниэль Фернандес Торрес, ты готов стать первым? – Он смеялся в трубку.
– И единственным, – буркнул Даниэль, закрывая учебник. – Что нового расскажешь, капитан Джек Арчер?
– Нового? – Арчер задумался, видимо, ничего нового не происходило. – Кроме того, что сократили рейсы, ничего. Пилотов не хватает, все решили стать умными и ушли на повышение. Стюардессы отдыхают, веселятся, гуляют. Одним словом, развлекаются, пока есть возможность.
Почему-то в мыслях Даниэля возник образ Оливии. Она спит, спит и спит. В своей маленькой комнатке, на большой кровати, которая занимает все пространство. Пусть отдыхает. Когда он вернется, покоя не будет, их будут ставить в рейсы каждый день, нагоняя упущенное.
– Ты скучаешь?
Голос Арчера на том конце заставил Даниэля вздрогнуть. Скучает? По Оливии? По ее голубым глазам? По ее дыханию на своей коже? По изгибам ее тела? Или по стону, срывающемуся с ее губ? Скучает? Уже два дня эта «скука» не дает ему покоя. Уже два дня он полностью зарылся в книги, чтобы не «скучать».
– Алле, Фернандес, ты думаешь, скучаешь ты по работе или нет? Хорошо же ты там отдыхаешь, – засмеялся Арчер, и Даниэль выдохнул.
– По небу? Скучаю, конечно.
Они обсудили еще ряд важных вопросов, касающихся учебы и экзаменов. Было приятно слышать друга, но даже его голос о многом напоминал Даниэлю. Все было связано с той, которую он решил забыть. Но чем больше проходило времени, тем больше он понимал, что думает о ней все чаще. Уже ночами. Вспоминая каждую деталь ее тела. Шрам на груди. Откуда? Он не спросил ее, но сейчас ему хотелось знать. Шрам – это значит, когда-то была боль. Боль ушла, оставив отметину на всю жизнь.
Мысли лишь сильнее нервировали, казалось, этому не будет конца. Паула стала прозрачной, безликой, воздух – пустым, не давал дышать полной грудью. Время шло, пора было принимать решение, самое ответственное в его жизни.
Он как будто входил в штопор, со страшной скоростью теряя высоту.
– Я сделаю предложение Пауле сегодня, но я не хочу большого свадебного торжества. Просто церковь, и все. Никому не нужно шумное веселье.
Он сказал это за обедом у Сильвии, на котором присутствовали лишь мать и две сестры.
– Ты с ума сошел? – воскликнула Мария. – Девушка обязана быть невестой, любой девушке хочется большого праздника на свадьбу.
Сильвия прокашлялась, роняя ложку в тарелку:
– Ты все решил за нее? А ты спросил Паулу, хочет ли она за тебя замуж? Эти капитанские замашки, Даниэль, оставь для своего экипажа.
Сильвия права. Даниэль понимал это, но ничего не мог с собой поделать. Ему хотелось как можно быстрее разобраться со свадьбой.
– Тебя научить, как делать девушке предложение? – улыбнулась сестра. – А то боюсь, ты отдашь ей команду.
– Зачем меня учить? – возмутился он. – Куплю цветы и вручу со словами: «Давай наконец поженимся». Какие цветы она любит? Не розы, надеюсь?
– Она любит алые розы, – произнесла Мария. За столько лет она прекрасно узнала Паулу. – Это ее любимые цветы.
Даниэль вздохнул, вспоминая единственную девушку, которая не любит розы. Даже в этом она перечила всему миру. Паула же, напротив, была слишком банальной, но это и к лучшему, не надо ломать мозг, выбирая цветы.
– Боже мой! – не выдержала Сильвия. – Что ты творишь? Ты совершаешь самую большую ошибку в своей жизни.
Она шла следом за ним, провожая до дверей. Но он не слушал ее, быстрым шагом направляясь к выходу.
– Я всегда все делаю правильно.
– Посмотри на меня, Даниэль, – она схватила его
