Козий мост
Ни с водой породнен и ни с берегом.Один поставлен натиск отражать, —дрожащая невеста иной раз перед сватами пройдетто дробный стук подкованных копытразбудит эхото лета благодать позолотит его рассыпанным зерном.
Журчанью тихому беседы внемлет чуткопокровом льда одет в морозный сумракпарит над радужным кипеньем пенных брызг.
Но свет обманный померк.Придавлен темнотой в глухом ущельемежду призывом и дорогой дальнейусилием последним ловит онпрощальный отблеск солнцаво мраке под собою.
Хорватия
Владимир Назор
{123}
Ноктюрн
Перевод Д. Самойлова
Тихо, тихо паучишканить прядет.По полянке, под сосенкой, серна малая бредет.
А на небе из-за склонаночь серебряная встала,ночничок она досталаиз глубокого затона.И незрячего сынишку сон ведет к жилью.«Под ресницами людскими я гнездо совью».«Зрейте, ягодки!» — кузнечикверещит в траве.И прядет паук тихоньконити две.
Боль-тоска меня снедает,зла, люта.Роза шип мне в грудь вонзила, шип с зеленого куста.
Вот и плачу, плачу, плачупосреди прозрачной ночки,бисерные ручеечкистряхиваю наудачу,и звенят они о мрамор,словно молоточки.О ты, роза, ветвь зелена, грудь терзает шип колючий!О ты, роза, ветвь зелена, лучше грудь мою не мучай!Мое сердце кровоточит:ток-ток-ток…На шипе колючей розы ядовитый сок.Без слезы моей ужеливсе цветы бы оскудели,месяц плыть не мог?И земля бы в колыбелине заснула в срок?Иль чужой тоскою хочешь утолить лихую боль!..На поляну льют созвездья слезы, жгучие, как соль…О, страдать при звездах легче!Боль, боль, боль.
Эта ночь околдовалалес и луг.Где ты, где ты, соловейко! Без тебя скучает друг!Слышишь тоненький звоночек:колокольчик — синий венчик,белой лилии бубенчик.Слышишь, слышишь, словно струнка,ягодка гудит любая,незабудка голубая!Сладкий запах льют соцветья в этот сонный мир.Приходи скорей, колдунья,будет славный пир!«Зрей, невестушка!» — кузнечикверещит в траве.И на мягонькой постелитянет, тянет паучишканити две.
Я один. Во всей округетолько ночь.С кем тоской мне поделиться, радостью кому помочь?С волоска, лесная вила,ты росой меня поила!Мне испить давала бражкитравка девичья из фляжки.Воспеваю я сиянье звездных стай.А в груди моей теснится и ликует целый май.Эти пестики, тычинки,и соцветья, и былинки,сладкий запах, источаемый цветаминад лесами, над лугами, над полями,мотыльков полночный трепет,ручейков немолчный лепет,сонной залежи дыханье,звезд бессонное мерцанье —все в груди моей, как морявсплески, вздохи,колыханье.Воспеваю, воспеваю все ночное колдовство!Это дикое цветенье, сладострастие его!Что за ночь!Но кому печаль поведать, радостью кому помочь?Расцвела ночная ветка,вырос жаждущий цветочек;только сердце кровоточит,льются капельки на травы —редко-редко.
Ты пряди-ка, паучишка, свою нить,тихо, тихо, чтоб ее не повредить.Глядь, поймаешь этой ночьючто-нибудь!Сможешь в сети мою песнюзамануть.
Последняя песня товарища Горана
Перевод М. Зенкевича
Что грозите окруженьем?Что пугаете нас смертью?Окруженье! Но всегда мыЖили тесно в окруженье,За оградой заточенья,Где цепей звенели звенья!Смело сам я сбросил тягость,Угнетавшую мне душу,Одолел я все преградыСтен высоких и широких.Вылез из капкана злобы,Сеть отчаяния сбросил,И одним прыжком могучимЯ, как зверь, ушел на волюА с вершины той, где ветерТреплет волосы, где вольноДышит грудь, там будет легчеВылететь из окруженья.В высоту взлечу я смело,Устремлюсь в даль без предела.Что грозите страшной смертью,Мне про молодость напомнив?Я как ветвь в цвету весеннем,Что плоды приносит летом.Ширь шагами измеряют —Жизнь годами не измерить,Ведь и в час один возможноПережить всю жизнь, как вечность.Светлый месяц в полнолуньеПовстречал я на вершине,С неба колесом огромнымОн катился вниз по склону.По лугам я шел цветущимИ взбирался на вершины,Все спешил я дальше, дальшеЧерез горы и долины.Пробираясь, шел на север,Шел к селенью небольшому,Шел туда, где я родился,К старому родному дому,Чтоб в саду моем весеннемУтром с веточки на веткуНежные развесить нитиЮношеских грез, мечтаний.Пусть блистают одинокоТемной полночью глубокой.Здесь стою и жду я солнце,Молодое, на восходе.Я приветом встречу солнце,С ним хочу я побрататься!Солнцу так скажу: «Я утромЗаблещу в твоем сиянье.По всему большому мируДай с тобою прокатиться.Над людьми ты только ходишьПо просторам поднебесья, —К людям ты проникни в души,Скованные льдом ужасным.Тьма отчаянья в их душах,В их сердцах лишь ил кровавый.Просвети людские души,Жилы и сердца прочисти!Свет сияет на востоке,Гибель всем богам приходит,Время восставать титанам,С небосклона ниспровергнутьВ мрачные, как тьма, теснины,В топи самой черной тины,В холод, в льдистые глубиныСолнце старое и звезды.Молод я, и мне недавноВещий сон веков приснился.Видел я, как небо в блескеОпускается на землю.Все колышется, все блещет,Ярко ветви расцветают,И сады моих желанийШирятся, растут и крепнут.Нет ни старости, ни смерти,Если в жилах кровь струится.Для вершин страны свободнойНет преград и окружений!Солнце новое с востока,Окружить меня не смогут,Погубить меня не смогут —Ты меня обнимешь, примешь:На вершине той над кручейЯ взлечу в твой пламень жгучий!»
Мирослав Крлежа
{124}
Великая пятница 1919 года
Перевод Л. Мартынова
Памяти Карла Либкнехта
О Великое Безголовое Нечто, будь ты проклято вечно!Вновь гноятся ладони людские — это раны на них гвоздевые,и опять погребальную песню захрипели птицы слепые,тьмы зловещие птицы — совы.О Великое Безголовое Нечто, будь ты проклято снова и снова!Встарь, толпу лжебогов разогнавши сурово,принял крест Человеческий Сын.Переместились кресты голгофского циркаиз гнилой Иудеи в королевский Берлин.
При кровавом тюремном мерцании шуцманской лампычто ты можешь, хорват, поделать?Остается одно хорвату — глотать свои горькие слезы!Солоны слезы те.
Сохранится ли белымоплеванный, голый идеал твой, распятыйнавек на кресте?При кровавом тюремном мерцании шуцманской лампычто ты можешь, хорват, поделать,если длится Европы Страстная Пятница,если Сын Человеческий вздернут на крест,если жгут ему раны и кожу дерут,если пули летят и проклятья камнями катятся?
Длится, тянется Европы Страстная Пятница!Содрогается шар кровавый — Земля —от Капштадта до Пекина, от Рима до стен Кремля.При мерцании заупокойной лампадыпьет за тризной хорват и печально поет:вот еще одна голова, как кровавое семечко, с плеч слетает.К мачте вновь пригвожден адмирал!Но смотри:рассветаетИнтернационал!
Сумерки на станции провинциального городка
